И все-таки, несмотря на весь этот малиновый звон и даже малиновое варенье безразмерной тетки- матрешки, праздник не состоялся. Леденцов с такой скоростью несся домой, чтобы хоть чем-то угодить своему любимому попугаю-вундеркинду, что угодил в одну из многочисленных ям-ловушек.. Результаты были, как говорится, на лицо. И на лице тоже были результаты. Не было только главного результата, из-за которого Валерий Кузьмич и затеял этот нелегкий поход.

Попугай глазел на хозяина очень даже косо. Клетка покрылась инеем. Пожалуй, что на улице было даже теплее.

– Ты где это столько шляешься?! Я больше так не могу терпеть, не могу! Если что со мной случится, ты виноват!

–Кирюха, а может тебя к предкам в Африку отослать ценной бандеролью?!

– Это тебя в Африку надо отослать бандеролью! – огрызнулся попугай. – Нетушки, вместе жили, вместе и помирать будем! Уж лучше посади меня в холодильник, там и то теплее будет!

А между тем мороз шел в наступление, наступая на права граждан, бесцеремонно перешагивая через пороги, двери и окна, залезая даже под одеяло и толщу одежды. И квартира все больше походила на некую снежную пещеру. Леденцов некоторое время все еще надеялся на потепление отношений с ЖЭУ, но чуда не произошло. Похоже, что Дед Мороз получил здесь постоянную прописку…

Иногда Валерий Кузьмич осторожно открывал холодильник, чтобы переброситься парой фраз с попугаем.

– Ну, как ты там?!

– Пока терплю! – нервно отвечала сутулая, все больше смахивающая на ворону птица. – И вообще, зак-р-р-рой скорее хо-хо-холодильник, а то очень хо-хо -лодно…

С последним замечанием попугая трудно было не согласиться. Но что мог поделать Леденцов, разве что поворчать или опять сбегать в ставший уже почто родным ЖЭУ. В конце концов просто махнул на все рукой, тем более, что перед глазами стоял живой пример жителей Приморья. Настолько живой, что Валерию Кузьмичу тоже захотелось жить. Он стал смотреть на все ту же жизнь философски. Ему даже стала нравиться это снежная квартира – пещера, с разноцветными сосульками, переливающимися всеми цветами радуги, этот мохнатый, пушистый иней, ровным слоем покрывший комнату лучше любых обоев, любого подвесного потолка. Чувствовалось, что зима шибко постаралась, сделав добротный капитальный евроремонт, причем совершенно бесплатно. И скоро Леденцов уже боялся даже дыхнуть на свои бесценные сокровища. Он ощущал себя частицей природы, ее снежинкой чистой и невесомой. И настроение было светлое и радостное. И не было уже никакого холода, да и общее состояние значительно улучшилось, и окрепший, закалившейся в неравных боях с ЖЭУ организм, излучал полное здоровье, сердце стучало в груди добротно и радостно…

А однажды, случайно глянув на себя в зеркало, Валерий Кузьмич с трудом узнал свое блестящее отражение. А оно действительно было блестящим! На Леденцова глядел совсем другой человек, румяный, сильный и молодой. Но самое удивительное было даже не это. Удивительное заключалось в том, что на его казалось бы безнадежно плешивой голове народились островки натуральной растительности. Организм брал свое, успешно адаптируясь к самым экстремальным условиям, какие случаются лишь в условиях крайнего Севера. Но как раз этот организм и не хотел быть крайним. Он защищал сам себя и столь успешно, что все тело Леденцова очень скоро покрылось такой щетиной, что ему позавидовали даже наши волосатые предки. Не стали нужны ни многочисленные одеяла, ни одежка, ни обувь…

В таком вот первозданном от природы виде и выходил Валерий Кузьмич на улицу, привлекая к своей голой, как истина фигуре внимание многочисленных зевак, ученых, а также милиции и собак…

А как же попугай?! Мы совсем про него забыли. Может, он превратился в ледышку или по-прежнему дрожит как осиновый лист?! Так вот, однажды открыв дверцу холодильника, Леденцов обнаружил там какое- то странное существо, окрашенное в два цвета – белый и черный.

– Ты кто такой? – выпятил окуневые красные глаза Леденцов.

– Я пингвин, р-р-рыбы хочу! А ты кто?!

– Я Леденцов Валерррий Ку-кузьмич. Не узнаешь что ли?

– А где ж тогда твоя лысина?

– Где- где, – возмутился Леденцов. – Заросла… Да ты лучше на себя посмотри. На кого похож стал. Из цветного телевизора превратился в черно-белый.

– Не хочу я никуда смотреть. Пингвином быть лучше. Выпусти меня из холодильника. Тут больно жарко стало…

– Ну, давай вылазь! Разжирел -то как, и не узнать!

– А у тебя тут классно стало, красотища, какая! – восхищенно выдал экс-попугай. И никакой Африки не надо!

– Это верно! – согласился Леденцов.– Здесь лучше!

Так вот они и жили душа в душу питаясь мороженой рыбой, мясом и делясь между собой морожеными мыслями. И все было так хорошо, чисто и казалось даже безоблачно. Но, к сожалению, только казалось. Потому что однажды поздно вечером с потолка шлепнулась вдруг тугая и звонкая капелька. За ней другая, третья…И вот уже весь этот звон объединился в некий ликующий гимн весны. И буквально на глазах вся эта роскошная красота, несметные сокровища зимнего царства превратились в какое-то месиво, в мутный, бурлящий поток…

Леденцов подошел к батарее и тут же отдернул руку. И самого его бросило в дрожь, только теперь уже не от холода, а от того, что трубы стали горячими.

– Это безобразие! – кричала птица. – Я больше не могу, мне жарко! Отнеси меня обратно в холодильник!

– Мне тоже жарко! – согласился Валерий Кузьмич. Он открыл форточку потом окно. И все равно было душно…

– Слышь, Кузьмич, а может быть нам поменяться на Приморье?! Там, говорят, всегда холодно!

– Отличная мысль. Лично я обеими руками – за! – поддержал очень умную птицу Леденцов. – Завтра же пойду давать объявление об обмене! Если, конечно, батареи не отключат.

Счастливчик

Жил- был некто Клушкин Степан Петрович, и было у него в доме нечто такое, чему все завидовали. А именно: три крутых холодильника, четыре цветных телевизора, по десятку утюгов, пылесосов и прочей бытовой мелочи. Стены же, будто обоями, были оклеены дорогими коврами, а сервант превратился в тару для хрусталя. И это еще не все. В гараже и во дворе его сверкали новенькие «Лады» и много еще какого добра было припрятано по сундукам и чуланам.

Кое у кого может возникнуть законный вопрос: куда же смотрят наши глазастые органы или же просто ничего такого не видят?! Вот именно, что не видят в этом ничего плохого. Дело в том, что Клушкин –не банкир, не главбух , не владелец ресторана, а простой… дворник.

Тогда напрашивается новый вопрос: а на какие такие шиши все это куплено? Бабушкино наследство или сверхскупердяйство?..

Ответ, однако, прост, как пареная репа: все перечисленное и даже не перечисленное Степан Петрович выиграл по разным лотереям. Причем, как правило, билетов он не покупал. Их либо сдавали вместо сдачи, либо дарили, либо находил в мусоре. И почти каждый пятый билет оказывался счастливым.

Первое время все радовались за Клушкина от души. Но после выигрыша третьего подряд «жигуленка», отношения заметно похолодели. С дворником были прерваны все и без того не дипломатические отношения. Даже черный клушниковский кот подвергся гонениям по заборам и прочим деревянным предметам. Да что кот, жена и та куда-то подевалась, заявив, что так не бывает…

А Степан Петрович, как назло, в тот же месяц выиграл по лотерее картину, не влезавшую ни в какие рамки, путевку – круиз по скандинавским странам и мраморную вазу. Причем для доставки последней понадобился армейский тягач и кран- силач.

Но и это не все. После круиза дворник надумал разбить клумбу на английский лад, и едва ткнул лопатой, как та уперлась во что- то твердое. Это «что- то» оказалось глиняным горшком, из которого посыпались золотые монеты…

Другой бы радовался, а Клушкин лишь крепко матюгнулся и потащил клад в милицию. Мало того, по дороге наткнулся на кошелек с кругленькой суммой. Впоследствии растроганный владелец кошелька подарил Степану Петровичу пачку лотерейных билетов, два из которых оказались опять же на редкость удачными…