– Я ничего не знал про письмо, не заглядывал в него, когда брат поручил это дело, – дрожащим голосом заверил меня Стас.
Через плечо я взглянул на подростка. Он подобрал с пола лист бумаги, которым я запустил в него, и стал рассматривать мое изображение.
– Конечно, странно получить подобное, но даже сейчас я не понимаю, что так рассердило тебя? – Стас растерянно покосился в мою сторону.
– Ты не слышал, что я сказал? Оставь меня в покое со своими вопросами и немедленно вали отсюда, пока я сам не выкинул тебя за дверь.
Мальчик пугливо отпрянул в сторону, будто не словами я бросил в него, а раскаленными стрелами. Однако уходить все же он не собирался. И я подумал было, что переусердствовал с натиском, но оказалось, что до моих угроз подростку и дела нет, ведь они для него ничто, в сравнении с гневом собственного брата.
– Пожалуйста…, – умоляюще протянул Стас. – Если ты откажешься, мне несдобровать.
– А это твои проблемы, – с дикой злостью в голосе прокричал я.
Я развернулся к подростку, и быстро зашагал в его сторону. Он отступил назад, не опуская испуганного взгляда. Мальчишка прижался к книжному шкафу, и все так же настойчиво, хоть уже и безмолвно продолжил взывать к моему пониманию. Вот только я совершенно не собирался понимать его, не собирался влипать в то, безумие, в которое, по всей вероятности, меня пришел втянуть Стас.
– Лучше по-хорошему уходи. Последний раз прошу, – я не горел большим желанием применять силу к подростку, не смотря на то, что он вынуждал меня поступить с ним самым грубым образом.
Мальчишка безнадежно вздохнул. И засунув торопливо в карман злосчастное послание, бросился прочь из магазина, прямо в ночную темноту.
Время незаметно перевалило за полночь, и пора уже было отправляться домой. Я устало взял в руки куртку, и вышел я на улицу с непременным обещанием самому себе, что завтра обязательно возьму выходной.
Глава 4. Погружение
Весь разгоряченный народ желавший посетить заведение уже был внутри. Я же стоял на улице в полнейшем одиночестве не торопясь ступать на слегка обледеневшую лестницу роскошного для своего предназначения бойцовского клуба «Легион». Я категорично заявивший Стасу, что не появлюсь даже на пороге этого места, сейчас сделав всего пару шагов, мог оказаться поглощенным привычным клубным шумом и запахом алкоголя, витавшими в Легионе. И оттого мешкал.
Что я здесь делал? Это оставалось для меня загадкой. Я и сам не знал, какой хочу получить ответ на важный для себя вопрос. Но более не способный надеяться на потерянные воспоминания, я не видел иного выхода, как спросить об этом кого-то еще. Единственной зацепкой сейчас был мой портрет, к которому как мне казалось, вели нити, способные поведать о случившейся аварии, ну или хоть на что-то намекнуть. Находиться в неведении уже почти месяц становилось просто невыносимо.
Ждать дальше не имело смысла и я, быстро преодолев лестницу, решительно распахнул тяжелые двери клуба. На пороге меня встретил вязкий, пропитанный адреналином и спиртным воздух. Полумрак по периметру помещения сильно контрастировал с ярким освещением в центре зала, где мощные прожекторы выхватывали ровный круг, огражденный каменными плитами, к которому торопливо подтягивалась толпа, предвкушавшая долгожданное событие.
Я подался вперед, тут же наткнувшись на пристальный взгляд уже знакомого мне лысого громилы, с которым не так давно дрался рядом со своим магазином. Он, по-видимому, исполнял роль охранника данного заведения. Но, увидев меня, даже не тронулся с места, предоставляя полную свободу действия на его территории. Загадочно улыбнувшись, он демонстративно сложил на груди руки, и перестал обращать на меня всякое внимание. Думаю, Стас, не смотря на грозящее ему суровое наказание, все же передал мои слова брату, и по всей логике происходящего меня не должны были ждать сегодня в Легионе, и, тем не менее, ждали. Ну, или же подросток просто понадеялся, что я заявлюсь сюда, оказав ему тем самым неоценимую услугу.
Одним сомнением больше, одним меньше, какая теперь разница. Их у меня и без того целый вагон, и неважно, что будет дальше, худшего, казалось, со мной приключиться просто не может.
Подхваченный возбужденной толпой я проследовал до самой арены, которая действительно выглядела таковой, словно с ожившей древней картины о сражениях гладиаторов. Арену наполнял желтый песок волнистыми барханами покрывающий круг в диаметре не меньше двадцати метров, а окружало ее каменное кольцо, надежно отделяющее участников действия от публики.
Я не стал рыскать в поисках хозяина заведения, полагая, что за этим дело не станет, тем более таится, от кого бы то ни было, я не собирался.
Улюлюканье толпы возвестило о начале битвы, которая вот-вот должна была разразиться на песочной арене.
– Уважаемая публика… – Начал объявлять представление невысокий мужчина, облаченный в красную тунику чуть ниже колен, голову которого покрывал венок из зеленых листьев.
Непроизвольно я засмотрелся на оратора, но вдруг передо мной мелькнула чья-то фигура. В мгновение она пропала, но я явственно ощутил, что силуэт знаком мне. Копна рыжих волос, женственная мягкость в движении, и слабый, едва уловимый аромат духов, который, тем не менее, не испарился вслед за своей хозяйкой, а задержался настойчивой манящей аурой возле меня. Чутье не обманывало, я знал его и раньше. И вдохнув легкую цветочную феерию, я ощутил неистовую эйфорию. Будто не дававшая мне долгое время покоя суета, отодвинулась на второй план, став безразличным наваждением.
– Уходи отсюда, – тихо шепнул мне на ухо женский голос. – Уходи пока не поздно.
Наслаждение, коему я не успел всецело предаться, тут же испарилось. Я обернулся. Но за моей спиной уже никого не было, кроме обезумившей от происходящего на арене толпы, которой я со своими проблемами был совершенно безразличен, впрочем, как и она мне.
Я развернулся обратно к арене, уставившись на нее невидящим взглядом. Мне захотелось уйти прочь, но я пересилил себя, убеждая внутри, что зашел уже слишком далеко и бегство не исправит того водоворота, в который добровольно шагнул. Да и запах духов все еще не рассеялся.
***
Он стоял на возвышении, высоком мостике почти над самой ареной. Затаившись, мужчина пристально наблюдал за событиями, явно носившими характер постановочной работы артистов и профессиональных каскадеров, и это слишком ему претило, ну или как минимум навевало скуку. Я не видел его лица, но, кажется, ощущал иронию всем нутром.
Белоснежный пиджак, неизменная трость как верный спутник при каждом шаге и все также зачесанные назад густые черные волосы. Почти ничего не изменилось в образе властного и пресыщенного жизнью человека с нашей последней с ним встречи, но я и не старался найти в нем иную грань. Казалось, я уже в первую минуту нашего знакомства прочитал его, и вряд ли что-то еще могло удивить или озадачить, и, если бы не мой портрет в конверте, переданный им, я бы и не придал большой значимости сходящему с ума от скуки богачу.
Заметив его, я больше не обращал внимания на разворачивающееся действие по центру арены. Довольно дорогое и эффектное зрелище не способно было привлечь к себе также сильно как этот странный человек, которого хоть и не силился углубить в своем сознании, но, которого на всякий случай решил не терять из виду.
Вырвавшись из крепких объятий взволнованной толпы, я направился к платформе, ведомый силуэтом, затаившимся на самом ее краю. Я неуклюже взбежал по ступенькам, и замер, налетев, словно волна на камень – на жесткий и пронзительный взгляд. Что-то останавливало в нем и притягивало одновременно.
– Правда, скучное зрелище? – спросил мужчина, простирая расслабленную ладонь над густо освещенной ареной.
Внизу, кажется, происходила кульминация сурового поединка двух аутентичных персонажей, прямиком сошедших со страниц старинных фолиантов, описывающих гладиаторские бои в древнем Риме.
– Зачем же тогда устраивать весь этот спектакль, если тебя он даже не трогает?
