Я осторожно присел за столик, стараясь подавить в себе беспокойство о том, что все вокруг может рассыпаться в любую минуту, обращаясь приятной, и все же хрупкой иллюзией. Я протянул руку к уродливой нише, изо-всех сил старавшуюся быть частью интерьера. Я не ожидал его там найти, но блокнот лежал на своем давно отвоеванном месте. Кажется, кроме меня до него никому не было дела, даже его хозяйке. Я открыл блокнот. Толстый кожаный переплет приятно хрустнул. Желтые листы его нутра почти все были усыпаны самыми разнообразными рисунками. Я перелистывал их один за другим, пока, наконец, не добрался до тех самых, с которых и началось мое знакомство с этим маленьким и таким объемным миром прелестной девушки с красивыми медовыми волосами. Пухлая девчушка все так же посиживала за плетеным столиком, и, покачивая ногами, уплетала мороженое. Я готов был поклясться, и она, и оживленная улица за окном на страницах блокнота выглядели абсолютно реалистичными, даром, что едва уловимое движение исходило от черно белых контуров.
Я коротко вздохнул, и захлопнул книжонку. Она выглядела самой настоящей осязаемой вещью, содержание которой поведало мне о правдивости моего воспоминания, и я поверил. Все было так, как и было. И каждое мое слово, сказанное ей, и ее ответы – все истина.
Распахнув блокнот на последних страницах, я помедлил, и лишь мгновение спустя мои пальцы прошлись по обрывкам желтых листов. Не хватало всего нескольких, и я знал, что изображалось как минимум на двух из них.
Входная дверь «Льва» открылась. Неуверенно, будто таясь, в кафе вошла Кристина. Словно угарным газом мое дыхание перехватило. Я быстрым движением сунул блокнот в нишу, и пересел за стоявший позади стол. Я отвернулся спиной к входу. Теперь я не мог видеть ее, но без сомнения знал, куда девушка направится.
Сердце забухало, стоило услышать приближающиеся легкие шаги. Похоже, Кристина не узнала меня, ведь она быстро присела на то место, где всего пару секунд находился я. Все это говорило о том, что бедняжку занимает нечто невероятно тягостное. Я вжался в свой стул еще сильнее. Всем нутром я ощущал присутствие девушки, а еще чувствовал ее страх.
Сейчас я знал ее не как жену Алика, сейчас я знал ее как девушку, с которой познакомился задолго до его появления в моей жизни. И я вновь захотел увидеть ее лицо, и это желание переполняло настолько, что я совсем не мог, и, в общем-то, не хотел с ним бороться.
– Кристина?! – тихо позвал я. Девушка вздрогнула за моей спиной. Она ничего не ответила. Но красноречивее всех слов оказались рыдания. Негромкие, с надломом, будто на предыдущие ушли все силы. Я вскочил со своего места, и подошел к Кристине. Всхлипывая, она крепко сжимала свой кожаный блокнот.
– Что с тобой? – мои ноги отяжелели и подкосились, я рухнул на стул рядом с девушкой. Она, наконец, подняла на меня свой взгляд.
– Всего этого не должно было произойти. Наша встреча ошибка, а ее продолжение злая ирония судьбы.
– Ты о чем? – непонимающе произнес я.
– Я допускаю случайности, такие, как твое знакомство со мной, но я не верю в совпадения, такие как твое знакомство с Аликом, – слова девушки вогнали меня в ступор. Я не знал, что они могли значить, а выяснять я это не хотел.
Слезы на щеках Кристины высохли, оставляя некрасивые следы. Она поднялась со своего места.
– Постой. Не уходи, – я вскочил как ошпаренный, становясь на пути Кристины. Она подалась назад, словно боясь прикоснуться ко мне. – Что держит тебя на расстоянии от меня так крепко?
Девушка промолчала, и попыталась прорваться сквозь мою преграду.
– Сбегаешь? От себя не убежишь, – я ухватил Кристину за плечо, удерживая ее на месте.
Девушка испуганно посмотрела на меня. Я позволил ей вырваться из крепкого плена, и отойти на несколько шагов назад.
– Я бегу не от себя, от тебя. Помнишь, я говорила, если встретишь меня за пределами кафе – беги. Но теперь не безопасно и здесь. Держись подальше от всех нас.
– Объясни, хоть что-нибудь, – потребовал я.
Кристина отрицательно покачала головой. Она вновь попыталась уйти, и я опять преградил ей путь.
– Просто поверь, – взмолилась девушка. – Просто поверь и отпусти. Все это не закончится добром.
Кристина оглянулась по сторонам как затравленный маленький зверек. Что-то кольнуло внутри меня. Она не просто боялась, она была в панике. И кто знает, сколько отделяет ее от безумия, на почве неимоверного всепоглощающего страха. Осознав это, я будто бы понял, что нужно делать.
***
Тонкое и бледное, как белый фарфор запястье, охваченное лишь мягкой тканью пальто, казалось до неприличия хрупким. И все же я и не думал разжимать своих пальцев, надежно удерживающих его как стальной замок. Кристина, изо всех сил вырывающаяся в начале, в какой-то момент лишь покорно приняла судьбу, и почти уже добровольно следовала за мной вверх по узкой лестнице.
– Куда мы идем? Куда мы… – ее слова поглотил тихий плач.
Я не видел смысла останавливаться на полпути, чтобы попытаться ее утешить. Только осуществив задуманное, я мог объяснить все так, чтобы она поняла.
Оттого что рядом находился заброшенный завод, имеющий неофициальный статус репетиционной базы, пристанищем для многих музыкантов, это недорогое кафе часто пользовалось спросом у таких, как я. Бедных и ищущих приключений бродяг. Поэтому по дороге никто не обратил на нас ни малейшего внимания. Пробирающаяся наверх парочка, едва ли выбивались из колорита местных завсегдатаев, к тому же мы не нарушали чей-то покой.
На втором этаже «Льва» располагались жилые комнаты, которые частенько сдавались за небольшие деньги нуждающимся в ночлеге, или просто перебравшим клиентам, после веселых посиделок. Вот только наш дуэт проигнорировал выход с лестницы на него, как и выход на третий, пустовавший этаж. Мы поднялись на самый верх, где железная дверь, ведущая на крышу, всегда бывала открыта, не став досадным исключением и в этот раз.
Вечер зимой наступал предательски быстро, однако сейчас его темнота оказывалась как нельзя кстати. Она скрывала всякого, кто мог подняться на крышу обычного трехэтажного здания, не в самом престижном и густонаселенном районе города, и это играло на руку мне, и в особенности Кристине, неистово желавшей спрятаться самой и спрятать все свои секреты от чужих глаз.
– Зачем мы сюда поднялись? – хрипло спросила девушка. Ее голос истомившийся плачем внезапно подвел ее. Я, наконец, отпустил ее руку.
– Здесь нас никто не увидит, не услышит. Отсюда есть выход на пожарную лестницу. Если захочешь, то никто и не узнает, как ты покинула кафе, или вообще, что ты была в нем. Все, что скажешь, останется на этой крыше. Я не требую от тебя многого, просто поговори со мной.
Кристина долго на меня смотрела, будто обдумывая услышанные слова. Ее огромные глаза больше не были полны слез, но все еще блестели как два огромных зеленых опала. Я не мог долго выдержать ее взгляда. В попытке добраться до правды, я, кажется, переборщил с методами, и теперь ощущал собственный укор. Я отошел от девушки к самому краю крыши. Высокий бетонный парапет, делал похожим эту часть кровли на огромный балкон.
– Прости меня. Я не должен был так поступать с тобой. Я только хочу знать больше. Ты и Стас все время твердите об опасности, которая может грозить мне, однако так никто и не удосужился объяснить, в чем она заключается. Я не собираюсь лезть в дела Алика, и уж тем более в ваши семейные разборки, но я имею право знать, во что я уже ввязался. Что нужно от меня Алику?
– Видимо то, чего он не смог найти во мне и Стасе. Я не представляю, что привлекло его в тебе, он об этом не расскажет. Но я знаю, что он никогда не мог получить от меня или брата. Понимание. Алик слишком сложен. Не хватит и целой жизни его разгадать, и это создает трудности, неимоверные трудности. Я пыталась, честно, много раз. И каждая такая попытка терпела крах. Мы поженились, когда мне было всего восемнадцать, и я по наивности своей полагала, любовь может все исправить, изменить его. О, как же я ошибалась. Не то это средство. Поменять человека невозможно, пока он сам не увидит в том смысл. Да, Алику это и не нужно. Он такой, какой есть, и не собирается меняться, а вот изменить кого-то, подстроить под себя… в этом весь он. И что хуже всего – Алик безгранично верит в свою правоту, заходя в своих действиях порой слишком далеко.
