– Конечно, в праздности и гордыне нет ничего хорошего, – поднял брови лорд Итилиэна, – но разве могут они стать почвой для столь ужасной измены?

– Ещё как! – твердо ответил советник. – Судя по разговорам, которые до меня доходят, некоторые высокопоставленные мужи в Минас Аноре всерьёз полагают, что их предков чем-то обделили!

– Что ж, видно придётся сделать воинскую службу обязательной для всех юношей из семейств, имеющих герб, – кивнул Элессар. – Правда, остаётся вопрос, что нам предпринять сейчас? Мы не можем бросать в темницу за глупые мысли и пустые слова!

В дверь залы аккуратно постучали, и после разрешающего возгласа короля, внутрь заглянул начальник караула.

– Фрар, сын Фундина, просит принять, ваше Величество.

– Пропусти его.

Войдя, седобородый старейшина общины гномов, только успел приложить руку к груди и раскрыть рот, чтобы произнести витиеватое приветствие, но король не дал ему полностью осуществить задуманное.

– Оставим церемонии до лучших времён, мой друг! Мы все рады тебя видеть, а теперь не томи – покажи вашу находку!

Фрар бережно извлёк из внутреннего кармана небольшую коробочку, а из неё – массивный золотой перстень с большим и очень эффектным чёрным камнем, заключённым в оправу. На широком ободке кузнец, создавший это великолепное украшение, разместил поверх драгоценного металла тончайшую полоску из неведомого сплава, не отличавшуюся по цвету от глубокого ночного неба. За счёт сильного контраста на ней даже издали были хорошо заметны выпуклые руны, выполненные золотом. Однако главным всё же оставался камень. Он обладал необъяснимым магнетизмом, притягивал взгляд и завораживал. Стоило отвести глаза и через мгновение неодолимое желание снова вынуждало посмотреть на это чудо.

Подойдя ближе, старейшина положил перстень на стол перед правителем и отступил на шаг. Элессар очень осторожно взял древний артефакт большим и указательным пальцами и принялся пристально его разглядывать, медленно поворачивая под разными углами. То, что в этом предмете скрыта некая тайна, и, возможно, не одна, интуитивно чувствовал всякий, даже не знакомый с историей перстня. Но король, хоть и видел его впервые, знал много больше, чем простой смертный.

– Никогда не видел столь крупный и совершенный чёрный бриллиант, – наконец произнёс Элессар. – Из всех драгоценных камней только он полностью поглощает лучи света. Ты ведь уже давно догадался, Фрар, что за вещь попала тебе в руки?

– Да, Ваше Величество. Его описание известно мне с детства. Вы сейчас держите одно из Семи гномьих колец, а точнее – то, что принадлежало Дьюрину Третьему. Его последний владелец – Траин, сын Трора, сгинул в темнице Дол Гулдура.

– Что ты почувствовал, прикоснувшись к нему впервые? – спросил король и пристально взглянул на гнома.

– Огромное волнение. Меня буквально трясло.

– Как думаешь, это походило… на проявление какой-нибудь внешней силы?

– Нет, – твердо ответил Фрар. – Думаю, я испытал священный трепет от мысли, что держу в руках кольцо самого Дьюрина.

– И только? А легко ли тебе было сейчас отдать мне реликвию вашего народа?

Едва заметная судорога на миг исказила черты лица старейшины, однако затем он несколько раз отрицательно покачал головой и вновь стал прежним.

– Разве принесло хоть одно из Колец Власти счастье кому-нибудь из гномов, ими владевших? – спросил он в ответ. – Смерть, душевные муки, вызванные алчностью, и прочие беды – вот то, что они получили. Временное обогащение всегда сменялось кровопролитными войнами и разорением. Говорят, кольцо Дьюрина выковали первым из Семи, и Саурон не успел его коснуться, но и в таком случае эльфийские кузнецы опирались на знания Тёмного Властелина. Для любого из Казад этот перстень проклятье, боль и память о тёмных временах.

– Значит, ты не чувствуешь искушения? – продолжил допытываться Элессар.

– Нет, – произнёс Фрар, улыбнувшись, – определённо нет. Если бы я ощутил какую-нибудь силу, исходящую от вещи со столь дурной славой, или в моей голове начали крутиться непривычные мысли, то, пожалуй, испугался бы. Думаю, кольцо Дьюрина лишилось своей силы. Оно находилось у меня довольно долго – и ничего не произошло.

– Я тоже не чувствую в нём какой-либо чёрной силы и хотел убедиться, что мои ощущения верны, – произнёс Элессар задумчиво. – Однако и обычным украшением его назвать нельзя. Кольцо по-прежнему несёт в себе след эльфийской магии.

– Вы думаете, перстень ещё можно так или иначе использовать? – поинтересовался Эльборон.

– О нет, – ответил король, – в нём живёт лишь слабый отголосок когда-то наложенных заклятий. Саурон изначально подстроил всё так, чтобы любое из великих колец имело тесную связь и даже определённую зависимость от Кольца Всевластья. Поэтому, когда ноша Фродо упала в жерло Ородруина, все они утратили свою мощь.

– Значит, мы опять вернулись к тому, с чего начали, – подытожил Эрлинг. – Зачем нашему злодею перстень царя гномов, если после падения Тёмного Властелина всё, к чему он успел приложить руку, разрушилось или утратило силу?

– Может быть, не совсем всё, – неожиданно возразил Фрар. – В некоторых предметах из подземелья Барад-Дура до сих живёт злая воля их создателей.

Даже если бы он сообщил о приближении к Минас Анору войска орков, то вряд ли бы добился подобного эффекта. Изумление людей было столь велико, что после произнесённых старейшиной слов, несколько мгновений в зале царила полная тишина.

– Поясни, пожалуйста, о чём ты говоришь? – попросил Элессар, пришедший в себя первым.

– Когда моим парням удалось сделать проход под чёрную плиту, то они обнаружили не только кольцо. В том же помещении находилась древняя, порядком потрёпанная книга заклинаний, закрытая на магический замок. И, тем не менее, им удалось её открыть.

– Не повредив сам гримуар? Как?

– По случаю, в мордорском отряде оказался Одд – большой мастер по таким хитрым штукам.

– Неплохо бы с ним тоже побеседовать, – вставил замечание Эрлинг, – он может поведать очень важные детали!

– К сожалению, не получится. Одд погиб во время боя с разбойниками. Однако выжили несколько гномов, стоявших рядом с ним в момент открытия книги, и от них я услышал крайне интересные вещи…

– Умоляю, Фрар, будь краток! – попросил король, прекрасно знавший любовь подземного народа к длинным повествованиям с упоминанием мельчайших подробностей.

– Они уверяют, что стоило Одду прочитать вслух несколько строк одного из заклинаний, как все присутствовавшие ощутили невидимое вращение. Бригадир Гракх клянётся, что это не было дуновение ветра, и я ему верю.

– Магические завихрения? Но этого не может быть! – воскликнул Эльборон. – После падения Саурона, гибели его кольценосцев и Сарумана, ухода из нашего мира главных эльфийских волшебников и Гэндальфа, в Средиземье просто не осталось магии!

– И всё же, – насупился старейшина общины. – Мы, гномы, существа практичные, крепко стоим на ногах и не склонны к поспешным выводам. Если одному из нас ещё может что-то померещиться, то не десяти одновременно!

– Какая-то магия есть в наших землях и сегодня, – подняв руку над столом в примиряющем жесте, произнёс Элессар. – Её мало, и неизвестно, что служит ей источником, но она есть. Ты хочешь что-то сказать Эрлинг?

– Спросить. Почтенный Фрар, ты сказал – "он прочитал", а разве гномы владеют чёрным наречием?

– Мы так долго воевали с орками, что и в нашем народе появились немногочисленные знатоки вражеской речи, выучившие её через пленных. Впрочем, в тот день эти знания не понадобились. Книга написана на адунаике.

– Язык Нуменора… Хм.

– Мой народ всегда славился своей тягой к знаниям, и многие из нас владеют несколькими языками.

– Нет, нет! Меня удивляет не то, что подземные жители смогли прочесть заклинание, а его запись на адунаике.

– Совершенно очевидно, что книга принадлежала не Саурону, – ответил вместо старейшины король, – ему бы действительно не пришло в голову воспользоваться этим языком. Составитель, наверняка, нуменорец. Кто-то из ближайшего окружения Тёмного Властелина… Не удивлюсь, если наш загадочный враг, заметьте – тех же кровей, знал о ней. Фрар, ты ведь заглянул внутрь книги?