— Постойте-ка, — волшебница, брат которой погиб, прищурилась, — мистер Ратценберг, нарушили ли Вы вчера одно из трех золотых правил?

— Это, правда, единственное, что Вас интересует? Мелета подтверждает сказанное мною, а Вы меня спрашиваете о правилах? — поднявшийся на ноги Призрак метнул в сторону волшебницы ледяной взгляд. Ого-го, его разозлили?

Он подошел к Мелете. Сделал глубокий вздох и посмотрел ей в глаза. — Один. — В зале Совета стало тихо настолько, что можно было услышать, как пальцы колдуна скользнули по щеке музы. Девушка задержала дыхание. Она ощущала не тепло пальцев, не звук разрушающихся правил. Только тьму, которая переполняла этого юношу. Ей казалось, что её кожа должна покрыться черными полосами там, где её коснулся Рейнольдс. — Два. И… здравствуй, Мелета. Три. Уважаемый Совет, я дал достаточно развернутый ответ на вопрос мисс Майер? Может, мы приступим к более важному вопросу?

— Рей… — тот, кого называли Альбрехтом, покачал головой. Матильда, находящаяся за спиной, тяжело вздохнула. Разочарование? Его она пыталась выразить? Скорее всего.

— Рейнольдс Ратценберг, что ты себе позволяешь?! Как ты смеешь нарушать тысячелетние правила?

— Как я могу защищать её на расстоянии? — вопрос был резонным. Парень стоял плечом к плечу к ней, скрестив руки на груди. — Я не в восторге от этого задания, мое мнение со вчерашнего дня ничуть не изменилось, однако, если вы диктуете мне, что делать, то не мешайте делать это хорошо. Кстати, как вы видите, мир не рухнул в пропасть от того, что я стою рядом с музой. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего.

Кроме её сердцебиения. Оно замедлилось, как у человека, которого слишком долго держали в холодной воде.

— Правила существуют не просто так, Ратценберг! — мисс Майер взирала на Призрака то ли с ужасом, то ли с яростью. — Ты считаешь себя особенным, да?

Неожиданный смешок стал некой неожиданностью в напряженной атмосфере. Вампирша широко улыбалась алыми губами:

— Он — сын основателя клана Призраков и химеры. Мне кажется, ответ очевиден — да, Рейнольдс особенный.

Химеры? Ей не послышалось? Те самые, которые никогда не были на их стороне? Матери Теней, целью которых было уничтожение всех защитников баланса? Теперь ясно, что с ним не так и откуда столько тьмы под кожей. Правда, совсем неясно как подобное могло случиться. Очевидно одно — Теневой Мир куда сложнее, чем о нём писалось в книгах. Тот Теневой Мир, частью которого музы старались не быть.

— Это не дает ему права нарушать наши Законы! — Волшебница говорила с презрением. — Видимо, у него это от матери. Ликия едва не разрушила Теневой Мир, кажется, её сын это желание унаследовал.

— Мой отец защитил Теневой Мир ценой своей жизни, — он сжал руки в кулаки. Мелета рефлекторно коснулась его плеча. История Призрака из мрамора и льда видимо ещё запутанней, нежели минуту назад казалось. — Я не собираюсь разрушать, я не прошу знаний о древних пророчествах, но я требую не мешать мне. Я не пытаюсь вернуть колдунам вдохновение, воспользовавшись ситуацией, мне не нужна слава Микеланджело из Теневого Мира. Мой главный шедевр заключается в балансе, остальное меня не интересует.

Минута гнева прошла. Рейнольдс вновь был удивительно спокоен. Однако, руки музы с плеча не сбросил. Видимо, даже не ощущал. А она продолжала ощущать океан тьмы в нём. Удивительное дело, как его коже удавалось сохранять столь светлый оттенок при таком количестве мрака?

— Рейнольдс частично прав. Мы должны пойти на уступки. Временно, — Альбрехт потер поросший жесткой щетиной подбородок. — Из трёх правил, главное лишь одно — никаких прикосновений. От остальных вреда быть не может при данных обстоятельствах. Но мы не можем больше рисковать, потому я предлагаю на всех защитников и их подопечных нанести заклинание, которое не позволит им прикасаться друг другу.

— Очень хорошо. Спасибо и на том, — колдун тряхнул головой. — Но когда она будет умирать среди улицы, это будет на совести ваших хитромудрых заклинаний. — Он сотворил революцию, но был недоволен малым результатом.

— А теперь вы все можете быть свободны. Совет закрывается для обсуждения услышанного.

— Великолепно, просто великолепно, — скептически прокомментировал Призрак, — до скорого, Мелета… Ричард, пойдем, наконец, пообедаем, что ли?

========== Глава 6 ==========

— Знаете, сколько вампиров завидует трансильванскому клану, ведь нам не страшно солнце… и мне стыдно, что я трачу день на посиделки в мерзких забегаловках. Почему вы всегда их выбираете? Только не говорите мне, что из-за отличного качества пищи, — Алира с отвращением посмотрела на крошки, прилипшие к её перчаткам.

Поскольку Ричард был слишком занят огромным бургером, пришлось отвечать Рейнольдсу.

— Потому что здесь привыкли к странным компаниям.

— И еда просто отличная, — прочавкал его друг, пытаясь одновременно прожевать. — Ты просто не пробовала, потому…

Алира с сомнением посмотрела на нечто, состоящее из булок, сыра, мяса и огромного количества кетчупа. Ничего, кроме легкой дурноты, она не ощущала.

— Можно подумать, я кровь с холестерином никогда не пила. Смею тебя уверить, мой дорогой Ричард, ничего «отличного».

Парень хмыкнул. Рейнольдс отстраненно улыбнулся, болтая трубочкой почти растаявший лёд в воде. К еде он так и не притронулся. Весь его заказ остывал в стороне.

— Рей, я хотела сказать… то, что эта ужасная Майер говорила о твоей матери…

— Знаешь, почему я называю тебя сестрой? Потому что нас воспитала одна мать, Алира. Властена. Другой у меня нет и не было никогда, поэтому мне плевать на слова Майер. Она может злиться сколько ей угодно.

Вампиры не умели чувствовать, однако после подобных слов Алира ощутила странное тепло, разлившееся по всему телу. Так бывало, когда Призрак говорил нехарактерные для него вещи. Наверное, на человеческом языке можно было сказать, что она любила этого несносного колдуна. Любила, как брата. Он и был её братом. Другой крови, другой породы, но братом.

— Эм… — Ричард, ощущавший себя неловко после столь доверительных слов, попытался переключить разговор, — никому, кроме меня, не показалась странной реакция Совета на нарушение трёх золотых правил? Я хочу сказать… мы ведь и раньше не были паиньками, однако на нас не спешили злиться, упоминая обо всех грехах наших семей с начала сотворения космоса.

— Они боятся.

— Чего?

Алира пожала плечами. Вампирам было дано читать эмоции по стукам сердец, но не ответы на древние тайны.

— Тогда я им не завидую, — Рейнольдс всё никак не оставлял трубочку в покое, хоть ото льда уже не осталось ничего, — какая ситуация, а? Они бояться союза муз и колдунов, однако сегодняшняя ночь показала, что никто, кроме темных магов не в силах защитить их. Блеск.

— Но почему они так боятся? — кажется, у Ричарда сегодня был приступ любознательности. Отбросив хрустящую обертку от своего бургера, он хищно посмотрел на нетронутый обед друга. — Я имею в виду, в этом запрете нет логики. Если о ненависти фей и вампиров сложены легенды, то в хрониках нет ни единого упоминания о войнах муз и темных. Там вообще ничего нет. Будто за всю историю Теневого Мира наши пути ни разу не пересекались.

— Разве тебе мало существования какого-то страшного пророчества? Возможно, если бы мы знали его текст… Вообще, нас не это должно интересовать, а тот странный человек. Загадку прошлого можно отложить до более мирных времен.

Алира недоверчиво покосилась на брата, однако промолчала.

— Это куда реальнее древних пророчеств. Ведь Мелета подтвердила мои слова — там действительно был человек, — Рей выразительно посмотрел на Ричарда, который ещё вчера выражал сомнения.

— Угу. Кстати, кто бы мог подумать, что твоя муза — эмпат. Вчера она своих талантов не выдала.

— Да, для меня подобное стало грандиозным открытием, — согласился Рейнольдс, слушавший Мелету на совете с возрастающим изумлением. — Видимо, из-за трёх золотых правил, она делала вид, что ничего не ощущает. Нам её чувствительность пошла на пользу, ведь теперь меня не считают главным сумасшедшим. — Неожиданно Призрак умолк. Слегка сморщился и покосился на браслет.