Губы музы дрогнули. Она была в миллиметре от падения в бездну отчаяния.

— Вообще, у тебя был шанс, но я распорядился иначе. Ты очень пыталась, Мел, очень.

Муза в один миг осела на пол, будто у неё подкосились ноги. В её голове сложилось в один миг все — её неожиданное пробуждение и несколько виноватый вид Рейнольдса. Но ведь этого не могло быть, никак. Неужели он… убил человека, чтобы спасти её? Миссия защитить выше её морали?

Рейнольдс тяжело вздохнул — он не собирался признаваться Мелете в своем поступке, не хотел, чтобы она ощущала вину за смерть Эдуарда, хватит с него этого очередного бремени, однако молчание могло лишь усугубить ситуацию. Колдун слишком хорошо знал, как легко упасть в отчаяние и как сложно из него вынырнуть.

— Что ты хочешь сказать?

— Эдуард умер не своей смертью, его убил я, — говорил Рейнольдс нарочно небрежно, не переставая рассматривать портрет Мелеты. Будто ничего не произошло. Словно это ничего не значило.

— Ты…. это же был мой выбор… почему ты всегда за всех решаешь… какое же ты…

— Чудовище? Знаю. И, возможно, это позволит тебе перестать меня идеализировать. Все, мне надоело, я устал и хочу отдохнуть. Отправляйся на Парнас. Мне нужно ещё к целителям.

Мелета продолжала сидеть на полу.

— Рейнольдс, ты же понимаешь, что мы больше никогда не увидимся. После того, что ты сделал… я вынуждена буду попросить у Совета заменить мне защитника.

— Нет. Ты этого не сделаешь, — голос Рейнольдса мигом похолодел. Он присел рядом с музой. Прищуренные глаза нехорошо горели. Муза ощутила как нехорошие мурашки поползли по коже. Она так испугалась этого опасного колдуна, что забыла как дышать. Кажется, впервые девушка поняла — если он захочет, то и её может убить. Не применяя даже особой магии. Свернет шею и никто ничего не узнает. А она наивно верила, что может контролировать его. Но поцелуи не очаровывали колдунов. Они не ведали о вдохновении.

— А знаешь почему? Потому что мы связаны правдой, которую не можем рассказать. Если ты скажешь о том, что я убил Эдуарда, нам придется объяснять многое… например, почему мы искали его….О, Мелета, ты ещё не поняла, что втянулась в игру против Совета. Ты им лгала, значит ты на моей стороне.

— Я скажу, что меня к нему привел зов таланта, — упрямо тряхнула головой муза.

— И тогда окажется, что я просто взял и убил талантливого парня, — он криво усмехнулся и коснулся костяшкой указательного пальца подбородка музы, заставляя таким образом смотреть на него, никак не в пол. — Беги. Беги к Совету, моя босоногая муза. Расскажи им, что ты пошла на зов… и что я убил его… уничтожь меня… уничтожь чудовище… рецепт в твоих руках…. Давай же… Что такое? Минуту назад ты была так уверена?

— Я боялась, что ты будешь меня ненавидеть… я не того боялась… я… я ненавижу тебя, Рейнольдс Ратценберг, — её огромные глаза были полны слез. Муза моргнула и слезы стали рисовать неровные дорожки на пионовых щеках. Когда моргнул Рейнольдс, Мелета растворилась. Колдун остался один.

— Не за что, Мелета. Я ведь всего лишь спас тебе жизнь…

========== Глава 23 ==========

Неделю спустя

Мелета вошла в кабинет Верховной Музы, окутанная ароматом лаванды. Эти цветы были у неё в руках, в волосах… и в глазах, при рождении получивших этот удивительный оттенок. Ни дать, ни взять девушка с картины…

Четыре сидевшие в креслах музы ничуть не удивились прованскому стилю Мелеты сегодня, ибо знали, что сейчас практически все ученицы были заняты сбором лаванды, столь необходимой целителям для создания заживляющего раны зелья.

— Здравствуйте, — несколько смущенно поздоровалась девушка, присаживаясь в кресло. Её эмоция была объяснима — музы чаще всего общались исключительно со сверстницами, поэтому даже разница в несколько лет делала вдохновительниц далекими друг от друга.

— Привет, Мелета, — Малия слегка потянулась вперёд и плавным движением выдернула из полевого букета самой младшей музы один цветок. Вдохнув терпкий аромат, она мечтательно улыбнулась, — восхитительное время.

— Действительно, — пробормотала сидевшая на подоконнике Маиса, смотрящая куда-то вдаль. С тех пор как исчезла её сестра, эта девушка практически всё время смотрела на линию горизонта. Когда с надеждой, когда с глубочайшей тоской. — Создается иллюзия того, что наступил мир, раз нам есть дело до сбора трав.

— Возможно, это не иллюзия, — Милада считалась одной из самых оптимистичных муз. Неудивительно, что композитор, которого она вдохновляла, всегда писал солнечные произведения. — Парнас открыт уже неделю. И пока мы все возвращаемся домой с дежурств.

Маиса скривила губы в горькой усмешке:

— Хотелось бы мне посмотреть, какой была бы ситуация, если бы мы покидали остров без защитников.

Мелета не принимала в разговоре никакого участия. Прикрыв глаза, девушка прислушивалась к себе. Что-то было не так. Что-то определенно было не так с Парнасом. Он напоминал чистую воду, в которую некто начал тоненькими струйками вливать чернила — столь резко стал меняться его фон. Чужое присутствие. Силы, враждебные природе их обители, ступили на священную территорию.

— Темная магия на Парнасе? — Они ведь тоже должны это чувствовать, ведь все вдохновительницы связаны с островом словно пуповиной, так почему же все четыре девушки абсолютно спокойны?

— Ничего удивительного, мы ждём гостей.

Похоже, все присутствующие в кабинете Верховной Музы были в курсе происходящего, в отличие от неё. Раз её не посвятили, зачем вызвали? Задать какой-либо вопрос, с помощью которого можно было пролить свет на неожиданный визит, Мелета не успела. Дверь кабинета распахнулась и в него прекрасная и величественная, как само искусство, вступила Матильда. Сейчас, когда постоянные атаки на её подопечных прекратились, её лицо слегка просветлело, и эта перемена не могла не внушать надежды тем, кто её уже терял.

Следом, словно тени, за Верховной Музой следовало пятеро. Они разнились внешностью, возрастом, стилем одежды, но их объединяла темнота их силы, пускай и их магия не совпадала — были здесь и некромант, и оборотень, и колдун, и вампир, и… естественно, представитель Призрачной Армии в лице того, кого Мелета предпочла бы не видеть.

Рейнольдс, взъерошенный и мокрый, словно прибыл на Парнас прямо из-под тропического ливня, шел последним. Заняв одно из кресел, он даже головы не поднял, хотя муза была более, чем уверена — Рейнольдс заметил её. Если не краем глаза, то по ауре.

Девушка подавила тяжелый вздох — и вот так целую неделю после того происшествия в Дублине. На её дежурствах колдун даже не попадался ей на глаза, хотя муза знала — он все время рядом, за спиной. Не ощущать силу Рейнольдса было невозможно — его энергия заполняла всё вокруг настолько сильно, что удивительно как воздух не чернел.

Мелета чувствовала, однако ни разу не поворачивала головы. А Рейнольдс не стремился её разворачивать хотя бы словом «привет». Равнодушный нейтралитет был не лучшим выходом, но все-таки выходом, ведь сил доказывать свою правоту не было. У самых темных и наиболее светлых логика не совпадала и каждый следовал собственной правде, внушаемой с пелёнок.

— Ну и по какому поводу нам столь высокая честь оказана? — на вампира, кажется, красоты Парнаса не произвели никакого впечатления. Отказавшись от кофе, он взирал на Верховную Музу взглядом, от которого хотелось сбежать на другой конец света.

— Для начала, Корнелиус, позвольте представить вам вашу подопечную — Миладу. Мила, это твой новый защитник — Корнелиус из семейства Дракула.

— А куда старый-то делся? — удивилась муза, поежившись под взглядом вампира, который теперь медленно, практически лениво, переполз на неё.

— Погиб. Несчастный случай, — тон Корнелиуса был мертвым даже для вампиров. Мелета не могла не обратить внимания, что после этой фразы, глухой ко всему Рейнольдс внезапно вскинул голову и посмотрел на вампира, едва скрывая отвращение вперемешку с… жалостью? — Теперь я один из новых защитников нашего славного рода Дракона. Не всегда же на Ратценберга можно положиться, он все чаще свой дом забывает во имя новой семьи. Верно?