— Ох, действительно, священное место, — восхитился Рейнольдс, никогда не видевший ничего подобного. Тифорея очень напоминала таиландский храм Ват Ронг Кхун, только вместо драконов, крышу и мост, ведущий к зданию, украшали мраморные статуи муз, инкрустированные зеркальной мозаикой, создающей воздушный эффект. Тифорея прямо-таки слепила своей белизной и блеском.

— У меня плохая новость — тебе придется заняться святотатством, поскольку зайти по соображениям конспирации в Тифорею, ты не сможешь. Пускай твой трюк с защитным барьером сработал и для Парнаса ты волшебник, нельзя исключать возможность, что кто-то знает тебя в лицо. Когда шло распределение, высшие музы изучали каждого, да и на тебе тренировочный костюм Призрачной армии, поэтому тебе придется забираться через окно.

— Странно, что изучив мою биографию, они не попросили держаться подальше от тебя.

— Вначале — попросили, — широко улыбнулась Мелета, осторожно выходя из сада. Они свернули в тоннель, весь увитый цветами глицинии. Цветы Фудзи водопадом свисали со своеобразного «потолка» лианами. Их цвета были подобраны настолько тонко, что создавалось впечатление, будто идешь под радугой. — Ты, Алира, Дракула и некий Каин считаетесь самыми опасными персонами теневого мира в понимании муз, но… отчаянные времена — отчаянные меры.

— Однако, Каин до сих пор в тюрьме, Алиру же попросили о помощи только вчера, — проанализировал колдун, не теряя внимательности. Когда он увидел нескольких муз, порхающих, словно бабочки, тут же укрылся в каскаде растущих глициний. Удивительное дело, каким незаметным он мог стать при желании. — Видимо, я — не самый плохой мальчик.

— Видимо, — не стала спорить Мелета, приветливо помахав музам. Те, свернув на тропу, ведущую к Лиокуре, вскоре скрылись из виду. — Кто такой Каин?

— Волшебник. Да-да, не делай такие глаза. Каин не мог стать боевым магом из-за цвета своей силы, однако, с одобрения Совета, занимался тем же, чем и мы — охотой за Тенями. У него здорово получалось, пусть в нем не столько силы, сколько ловкости. — Рейнольдс на секунду заколебался — в подобной красоте и говорить-то о привычных в его реальности вещах как-то неприлично. Все равно, что истреблять вампиров в церкви. — Просто однажды ему очень не повезло — он не справился с заданием, погиб целый город людей — его разрушили Тени. С тех пор, Каин сидит в тюрьме где-то в Антарктиде. Я думаю, его выпустят, только если умрет последний Призрак и совсем некому будет встать между мирами.

Мелета ощутила, как кожа покрылась мурашками. История была жутковатой. Никто не должен так дорого платить за ошибки… или должен, если учитывать количество жертв? История Каина показалась ей примером того, что никогда не стоит заниматься тем, к чему природа тебя не расположила, иначе результат может быть не всегда положительным. Ловкость — это прекрасно, однако, против полчищ Теней её мало, нужен тот мрак, который делает колдунов колдунами.

— Имя у него такое….

— Его зовут Оскар, Мелета. Оскар Крейс. Когда маг совершает преступление, его лишают не только общества и силы, но и настоящего имени, заменяя его на имя библейского персонажа, совершившего грех.

— А… у тебя есть… ммм?

— Да, конечно… — но какое именно колдун не сказал.

Оставшийся путь муза с Рейнольдсом преодолели молча, сосредоточившись на цели не попадаться никому на глаза. К счастью, цветы Фудзи служили очень надежным укрытием. Колдун поймал себя на мысли, что представлял Парнас совершенно иным. Ему казалось, что музы живут в чем-то напоминающем Парфенон, а никак не в уютном раю, состоящем из смеси греческой и японской культур.

Самой большой сложностью Мелете виделся мост, ведущий к Тифорее. Не сыскать второго места в мире, где можно выглядеть более заметно, но Рейнольдс, когда видел цель, преграды преодолевал играючи. Ни секунды не сомневаясь, юноша вошел в озеро и через мгновение над его снежноволосой макушкой сомкнулись бирюзово-молочные воды.

— Тоже вариант, — согласилась с уже не слышавшим её Призраком Мелета, переходя мост, называемый на Парнасе «тропой гениев», статуи которых украшали его. Наиболее выдающиеся люди в истории человечества взирали сейчас на музу тихо и спокойно, словно одобряя. Она ведь, и в самом деле, не делала ничего преступного. Точнее, делала, однако в преследуемых ею целях не было ничего плохого. Да и остановить нацелившегося на что-то Рейнольдса вряд ли мог хоть кто-нибудь. Он пер, словно асфальтоукладочный каток.

— Ты еще и потрясающий пловец. Список твоих достоинств бесконечен, верно? — полюбопытствовала муза у уже ожидающего её колдуна, укрывшегося в тени статуи Караваджо. Как у него получалось быть незаметным, находясь у всех на виду? Уму непостижимо.

— Совершенно точно, Мелета. Итак, следующий этап квеста у нас — окно? — спросил колдун, завязывая реглан на поясе, ведь намокшая одежда создавала лишнюю тяжесть. Он выглядел очень забавно после незапланированного купания — вода будто смыла всю его крутость, превратив во взъерошенного мальчишку.

Девушка кивнула и рукой указала на одно из окон второго этажа.

— Милосердно, — констатировал Рейнольдс, задирая голову. — Вы никогда не запираете окна? У вас же там ценнейший архив в истории двух миров!

— Извини, ты первый, кому пришла в голову идея забраться в Хранилище. Встречаемся там через пять минут. Успеешь?

— Уж как-то постараюсь.

Ещё больше взъерошив волосы, отчего он стал ещё более умилительным, Рейнольдс направился к стене. Мелета не стала тратить время, чтобы проверить удастся ли колдуну взобраться или нет, ведь ответ все равно очевиден. Также Мелета не переживала, что Призрака обнаружит чей-то случайно брошенный взгляд. Окна Хранилища выходили на часть Парнаса, превращенную в сад, а сейчас не время для прогулок.

Рейнольдс бросил взгляд вслед удаляющейся фигуре в жемчужном хитоне. Он никак не мог подавить в себе изумление: предлагая сумасшедшую авантюру, колдун был более чем уверен — муза откажется. Даже невзирая на маленькое открытие, сделанное во время игры в вопрос-ответ, правила которой оказались слишком замысловатыми для простодушной Мелеты.

Девушке удалось не просто поразить. Если говорить образно, то она просто отправила его в глубокий нокаут своим согласием. Кто бы мог подумать, что в такой правильной, положительной музе кроется тяга к приключениям.

«И она очень неплохо соображает», — нехотя констатировал колдун, ощупывая стену. Мелете хватило нескольких мгновений, чтобы понять, как спасти его от удушья. Рейнольдс ощутил нечто, вроде уважения к своей золотоволосой подопечной. Ему нравилось, когда люди, вместо того, чтобы заламывать руки и биться в истерике, принимали хладнокровные решения.

Колдун закрыл глаза, очищая мысли. Некогда думать о том, что муза вдруг оказалась полезна. Сейчас нужно сосредоточиться на стене, ведь магией пользоваться нельзя — и не потому, что музы могут ощутить его силу, нет, в алхимиках Рейнольдс был уверен. Ему нужно побыстрее восстановиться, а главное лекарство в этом случае — не колдовать. Поэтому придется лезть и без страховки. Да, в принципе, при высоте в два этажа, это не такое уж и необычное достижение, особенно для натренированного Призрака, умеющего взбираться хоть на десятый, хоть на восьмидесятый этаж.

Колдун ещё раз оглянулся, просто для очистки совести, ведь, за свое недолгое пребывание на Парнасе, он уже понял главное — музы удивительно беспечны. Им и в голову не могло прийти, что какой-то колдун наберется дерзости сунуть нос на священную территорию. Тем лучше.

Подъем занял у Рейнольдса не более двух минут. С грацией, присущей рептилиям, он мог бы залезть и по стене без единого выступа, что уж говорить про эту, усыпанную мозаикой да выступами. Несколько секунд колдун в нерешительности посидел на подоконнике, после чего опустил ноги на пол Хранилища. Он ожидал воя сигнализаций, однако хрупкая, как хрустальная статуэтка, тишина звенела по-прежнему.

— Я пришел с миром, — на всякий случай сообщил залитой светом пустоте Рейнольдс.