Девушка поднялась и подошла к зеркалу. Присмотрелась внимательно. Ей сразу вспомнилась ужасная, разъедающая кожу боль. Вот и причина.

— Мы — светлейшие создания во всем мире, а Тени — сердце мрака. Если вас они могут убить когтями, то нас им достаточно обнять. Несовместимость полная. Твои руки были испачканы — ты же дрался с ними. Вот как-то так и вышло. Не страшно… Пройдёт.

— Немного Гёте перед сном? — Рейнольдс устал изумляться. Музы точно не принадлежали их реальности. Наверное, когда-то давно существовало два мира — Теневой и Солнечный, и музы точно были из последнего. Призрак знал, что придумывает ерунду, но легенда показалась ему грустно-прекрасной. Любопытно, с каких пор он начал придумывать легенды их мира?

— У нас поют лечебную песню под музыку Бетховена, — Мелета немного погрустнела, вспомнив почему на ней непривычные цвета тумана и семнадцать свечей из кабинета Верховной Музы. — Всё будет в порядке.

— Ты слишком добра ко всему.

— Это — моя природа. Я ничего с ней не сделаю, — развела руками девушка, будто оправдываясь.

Девушка подошла к колдуну. Она ощущала себя в безопасности с ним, но, как Призраку, ещё не могла доверять. Хотелось нечто изменить. Хотя бы из его слов о команде.

— Ммм… можно? — она решилась. Протянула руки и несмело обняла колдуна. Прижавшись к нему, девушка слушала, как ровно билось сердце колдуна. Дыхание перехватило, а ноги окаменели. Было страшно, а потом спокойно, когда Рейнольдс погладил её по золотистым волосам. Осторожно. Сразу стало очень уютно, а настороженность растаяла.

— Это странно… — девушка смущенно опустила глаза, когда отодвинулась от Призрака. Теперь ей было несколько неловко за свой порыв.

— Я понимаю. Завтра мы даже за руки подержаться не сможем. Всё нормально, — в отличие от музы, колдун смущенным не казался. Собрав беспорядочно лежащие на полу заколки, он вручил их девушке с самым спокойным видом. — Надеюсь, ты пунктуальна?

— Не сомневайся, — широко улыбнулась девушка. От её улыбки, наверное, по стене запрыгали зайчики, однако разворачиваться и проверять Рейнольдс не стал.

После исчезновения Мелеты, он щелкнул пальцами, дабы перенестись туда, где миру грозила опасность. Даже не переодевшись.

*кракелюр - трещина красочного слоя или лака в произведении живописи

========== Глава 8 ==========

Рейнольдс стоял на краю крыши одного из многочисленных нью-йоркских небоскребов. Зов Теней, заставивший его спешно покинуть квартиру, оборвался, а это значило, что иной Призрак стал между людьми и дочерями Хаоса. Рваться в бой юноша не стал. Колдуны почти всегда сражались в одиночку. Так им больше нравилось. Так было… безопасней, как бы парадоксально это не звучало.

Сунув ладони в задние карманы брюк, Рейнольдс наблюдал за городом. В его взгляде не было пафоса, присущего супергероям из комиксов, которые по каким-то причинам становятся защитниками города. Люди не дарили ему ключ от города и не устраивали праздники в честь Призраков. Они ведь даже не ведали, что за тонкой гранью их реальности, существует ещё целый мир, живущий своими законами, правилами и интересами. Но колдуны и не стремились к почестям. Их устраивал баланс. За славу пришлось бы заплатить слишком высокую цену. Правду. А её раскрывать никому не хотелось. Люди — слабы. Им тут же захочется решать свои проблемы с помощью зелий да заклинаний, а ведь настоящая магия их убила бы.

Он щурился, словно довольный кот и слушал ветер.

Так-то оно так, но ведь кто-то соприкоснулся с магией, умудрившись при этом не умереть. Рейнольдс бы многое отдал за знание, как обычному человеку это удалось.

— Ратценберг, ты становишься предсказуемым, — весело прозвучало из ниоткуда и отовсюду одновременно. — Чтобы найти тебя достаточно просто залезть на крышу повыше. Вечный охранник, защитник, наблюдатель. Это даже немного романтично и невыносимо скучно. Когда я убью тебя, то поставлю на одном из небоскребов твою статую.

— Ты сначала убей, — в тон ответил колдун, медленно поворачивая голову.

На расстоянии в несколько шагов, также балансируя на грани бетона и пустоты, стояла девушка в кожаных шортах и черной свободной кофте, на которой красными нитями был вышит узел Тронда. Её короткие, медные волосы торчали во все стороны. В общем, девушка как девушка, если бы не темные рожки, крылья за спиной, змеиные зрачки и золотисто-бронзовая чешуя, покрывающая руки. Это была самая настоящая валькирия. Она также обитала в Хаосе, однако, в отличие от Теней, охотившихся на всех сразу, валькирии целенаправленно пытались убить только колдунов. Во много раз умнее, сильнее, хитрее, ловче и опасней Теней. Охотницы за Призраками.

Очередной баланс. Очень вовремя.

Рейнольдс мысленно простонал. Почему все неприятности свалились на него в один день? Не могут они идти по очереди? Тени — в понедельник, Советы — во вторник и далее по календарю… Валькирии должны появляться только в пятницу тринадцатого — чтобы и колдуны стали недолюбливать вполне себе безобидную дату.

— Ты не выглядишь довольным моим появлением, — заметила валькирия, игриво улыбаясь. — А ведь мы в последний раз виделись почти полгода назад. Целая вечность.

Колдун отлично помнил ту их последнюю встречу, оставившую три шрама на его шее. Целительницы тогда почти месяц не позволяли ему покинуть больницу. Он бы, может, и отправил тогда девушке благодарность за неожиданный отпуск, однако пребывание между жизнью и смертью получилось не слишком приятным.

— Я как-то не успел соскучиться по тебе, Хильда.

— Жаль, — почти искренне огорчилась валькирия, подходя впритык к Призраку.

От него не укрылся едва заметный след от его синего пламени у неё над бровью. Впервые Рейнольдсу стало любопытно, сколько времени нужно Хильде, чтобы прийти в форму после их стычек.

— А мне тебя так не хватало, — валькирия провела черным когтем по его сонной артерии.

Рейнольдс даже не шевельнулся. Она могла убить сейчас одним движением, но колдун знал: Хильда этого не сделает. Он уже успел изучить своего врага. Простота ей не по вкусу.

— Ты мой фаворит среди Призраков, знаешь ли. Так молод и так силён.

— И единственный, кого ты не смогла победить, — заметил Рейнольдс, знавший — именно в этом заключается его отличие от собратьев в змеиных глазах воительницы Хаоса.

— Пока не смогла, сладкий, пока, — ласково поправила валькирия, погладив колдуна по щеке. Внезапно выражение её лица едва заметно изменилось, и она внезапно оказалась на расстоянии в несколько шагов от Рейнольдса. — Сколько тебе было, когда мы встретились впервые? Семнадцать? Восемнадцать? — Хильда зачем-то подула на палец, не сводя при этом подозрительного взгляда с Призрака.

— Шестнадцать.

Единственный в истории колдун, выживший после встречи с валькирией в столь раннем возрасте. Сколько затем было этих сражений между ними — не сосчитать. И каждое оставляло на теле шрамы на память.

— У тебя ностальгия?

— Вроде того, сладкий, — Хильда потрясла рукой. — Не у каждого есть враг, с которым можно вспомнить прошлое. С тобой всегда приятно поболтать, Ратценберг.

— Так ты поболтать пришла, — ухмыльнулся Призрак, поглаживая правой ладонью ветер, который ласкался к нему, словно кот.

— Почему бы и нет, — пожала плечами валькирия и неожиданно Рейнольдс понял, что шутя, попал в точку. Любопытно, с каких пор воительницы Хаоса искали разговора, а не драки?

— Могла бы тогда кофе прихватить.

— Всё, что пожелаешь.

Она сделала неуловимое движение и в её руках тут же появилось два картонных стаканчика, от которых пахло свежезаваренным кофе. Ещё одно движение — и один стаканчик оказался в руке у колдуна. Тот недоверчиво принюхался. Хильда, оказывается, знала какой именно кофе он любит.

— Не я готовила, потому пить можно, — сообщила она, присаживаясь.

Свесив ноги над пустотой, она беззаботно поболтала ими в воздухе. Рейнольдсу не оставалось ничего иного, как последовать её примеру. Какую бы цель не преследовала валькирия, одно ей удалось точно — разжечь его любопытство.