- Мы уже год не можем добиться от Багдада разрешения на размещение противовоздушных и противоракетных систем на территории страны. И вдруг в нашу базу стреляют. Как… неожиданно, да? И от нашей команды ждут, что мы выбьем ложное признание от любого представителя националистической иракской группировки, чтобы начать переговоры с этой страной в нашей доминирующей позе.

- То есть, тебе проще убить людей, чтобы доказать правоту?

- Мы на войне, Джейсон, и уже по уши в крови. Я не хочу быть ещё и по уши в политической грязи. Если это сделали мы сами, то стоит нести ответственность…или хотя бы не стрелять в мирных граждан. Ты сам знаешь, что те ракеты, которые упали на Багдад… упали на оживлённую улицу не случайно.

- Знаешь, босс, если ты это докажешь, то в Гуантанамо будешь следующий на очереди. У тебя здесь в плену куча представителей различных группировок. Выбери любого и склепай ложное обвинение. Дай им то, что они хотят. Ты знаешь правила игры. Ты знаешь. Никому твоя правда не нужна. Все ждут скорости от нас, а не истины.

Внезапно Бена отвлек его телефон. Мужчина удивился – был уверен, что отключил его. Каждый раз, входя в камеру пыток, он выключал все приборы, которые могли бы без его ведома фиксировать происходящее. Сам на себя Бен мог иметь компромат, но давать подобные бесценные секреты в руки АНБ мужчина не собирался.

Пока Джейсон курил, мрачно рассматривая покрытые пылью берцы, Бен посмотрел на пришедшее сообщение.

Рей.

Он тяжело вздохнул. Девушка писала ему каждый день. По одному короткому, невинному, порой шутливому сообщению, вроде «не забудь свой крем от загара» или «береги себя». Он не отвечал, а Рей не заваливала его вопросами, вроде «ты где? Почему не пишешь?». Не навязывала она ему и свои чувства – их одностороннее общение не сводилось к «скучаю», «люблю» или «целую».

Бен презирал себя за связь с девушкой. Их секс обошелся миру слишком дорого, а они оба даже не получили особого удовольствия. Его жалость к ней обошлась дорого. Вот не зря на его должность ставили людей одиноких и бесчувственных. Захлёстывающие эмоции стоили жизней.

Но при этом стал ловить себя на мысли, что ждет её сообщений. Ему нравилось, что ему писали что-то нейтральное, не зашифрованное и такое понятное. Нравилось знать, что кто-то думает о нём, хоть он отдавал себе отчет – увидь Рей хоть половину из того, что они здесь творили - даже её огромное сердце захлопнуло бы перед ним свои двери.

Бен открыл сообщение, и в нем было фото. Не Рей, нет. «Звездной ночи». Той картины, в цвета которой был разрисован простой значок, приколотый Беном к внутреннему карману его формы. Скрытый от чужих глаз, он, тем не менее, странно согревал.

Мужчина моргнул. Улыбнулся. Рей думала о нём, вот что она хотела передать. И ещё то, что находилась в Нью-Йорке сейчас – эта картина висела в Музее Современного Искусства. Интересно, зачем её туда направили. Потом вспомнил, что сегодня в мире нормальных людей был выходной, и, скорее всего, Рей просто проводила его в другом городе. Пролетела сотню километров, чтобы целый день сидеть перед полотном художника, который когда-то ему так нравился. Чтобы ощущать через старинное, страстное полотно связь с ним, человеком, который восьмой день убивал и не видел разницу между днем и ночью. Жарко было одинаково. И светло одинаково – Эт-Таджи освещалась мощными прожекторами.

В очередной раз не ответив, мужчина посмотрел на курящего Джейсона. Тот был прав. Если он завершит расследование и докажет провокацию – то долго не проживет, нет. Кто владел информацией, тот быстро умирал. Владели миром лишь те, чьих лиц никто не видел.

Бен вскинул голову. Вот оно. Тот самый момент. Момент, когда он сможет протащить и душу Рей через эту пустыню и кровь, проверяя ту на прочность. И когда сможет прекратить эти бессмысленные смерти.

- Кардо, передай Last_Jedi, чтобы он рыл носом землю и вытащил видеозаписи со всеми нашими допросами с сервера Эт-Таджи. А потом вместо WikiLeaks отправил всё в офис президента и предложил… сделку. Видео, где директор по Национальной Безопасности США применяет запрещенные во всем мире пытки, приводящие к смерти, на отказ от обстрела Багдада. Пускай сообщит, что его, Джедая, устроят… экономические санкции – их всегда предлагают, когда сделать ничего не могут, но никто не хочет падать в грязь лицом. Где ломать, я подскажу, но ломать должен он, потому что весь мир знает – рыцари Рен не торгуются, а джедай – не рыцарь. Его с нами не свяжут.

Джейсон, его отлично натренированный палач и единственный из всех людей в мире знающий, кто скрывается под личиной Кайло Рена, едва заметно вздрогнул. И поднял удивленные глаза на босса. Бен Соло никогда в реальной жизни не обращался к нему по другому имени. Не зря их группировка была максимально засекреченной.

- Ты уверен в этом джедае? Мы ничего не знаем о нем, кроме того, что это хороший хакер. Если он не будет играть по твоим правилам.

- Будет. – Спокойно кивнул Бен.

Он подумал, что Рей проще умереть самой, чем слить на ВикиЛикс компромат на него.

Джейсон кивнул – коротко, по-военному – и отправился в сторону мотеля. Бен же шел обратно, в застенки Эт-Таджи, где не было ни солнца, ни надежды. Только отчаяние на грани жизни и смерти.

Мужчина был мрачен. Вот и закончились каникулы девчонки в Нью-Йорке. Вот и закончилась её безоблачная жизнь и наивная любовь.

Бен знал, что его поступок поможет в этой ситуации двум странам. Но лично для него открыть Рей настолько много о себе было проигрышем. Она не сможет такого понять и принять, нет. Даже он едва себя выносил, но у него-то выбора не было.

Заходя в здание, мужчина чертыхнулся. Это было так в стиле его жизни. Потерять что-то поистине ценное во имя справедливости, которая была нужна лишь ему. Жаль, что справедливость нельзя было любить так же сильно, как он был привязан к Рей.

***

Рей сидела на каменной скамье перед Музеем Современных Искусств. Одетая в неприметное тёмно-синее платье, она читала «Свидание в Самарре» Джона О’Хара. Понимала, что кроме слова «Багдад» в эпиграфе её ничего не связывает с Беном, но он оставил ей эту зацепку и девушка, едва вернувшись в Вашингтон, тут же купила себе книгу. Читала её уже в третий раз, по вертикали. Просто чтобы не думать. Улыбалась, когда наталкивалась на персонажа-ирландца по фамилии Рейли. Понимала, что частично Бен оставил подсказку в книге ещё и потому, что Рейли* было созвучно с её именем.

Телефон девушки запищал, и Рей тут же с надеждой посмотрела на экран. Потом сразу поникла. Это было сообщение от матери, которая написала, что благополучно добралась до отеля и благодарила дочь за то, что она прилетела ради неё так далеко. Рей ощутила стыд, потому что воспользовалась встречей с мамой лишь как предлогом, она была здесь только ради «Звездной Ночи», напротив которой сидела, наверное, часа полтора, изучая каждый мазок, каждый оттенок синего.

Девушка отпила кофе. Остывший. Без сахара и молока. Такой, какой она, злясь, носила Бену. Вкус ей не нравился, но он хоть как-то перебивал горечь во рту.

Рей скучала. Очень сильно скучала по Бену Соло, который был в Эт-Таджи. Ей не сложно было совместить слово «Багдад» и новости о конфликте вокруг военной базы на севере от этого самого города. Девушка пила тот же кофе, что любил Бен, смотрела на картины, которые ему нравились, читала эту книгу. Знала, что если бы, как у нормальных девушек, у неё была бы его одежда, то она бы ту футболку или рубашку не снимала б с себя. Но Бен своим случайным шлюхам свои вещи не раздавал. Потому она скучала и делала все, чтобы хоть немного сократить расстояние, но в одиночку больше шести тысяч миль преодолеть было нельзя, а Бен не двигался ей навстречу. Она отправляла ему какие-то глупые слова поддержки и наталкивалась на тишину. Упрашивала себя не надеяться на ответ, ведь он не лгал ей, когда говорил, что она ему безразлична, но все равно каждый раз вздрагивала, когда телефон оживал.

Думала, может в этот раз Бен ответит.