Вот это письмо! Вот это номер! Какое-то время мы сидим молча, переваривая прочитанное. Бабушка с дедушкой недоумённо переглядываются: «Какие такие параллельные вселенные, какие иные миры, что за нелепая фантазия?» Я аккуратно складываю письмо и прячу в карман. Надо будет перечитать его ещё раз. В отличие от бабушки с дедушкой я отнеслась к нему серьёзно. Единственный вопрос, который у меня возникает, это почему Дмитрий вообще его написал? Неужели не предполагал, какая на него будет реакция? Да нет, наверняка мог себе представить. Но всё-таки оставил! Откуда он мог знать, что письмо попадёт в мои руки и окажется значимым именно для меня? Откуда мог знать, что я вообще начну поиски? А если бы его обнаружил кто-то другой раньше меня? Ну, что ж, этот другой мог подумать, что это всего лишь шутка, розыгрыш. Нелепая фантазия, как подумали бабушка с дедушкой. И не придать этому письму ровно никакого значения. Я вспоминаю о людях, живших здесь до дедушки с бабушкой. Что же, они были кем-то вроде сторожей? Может быть. И хотя в те годы люди в основном были заняты выживанием, мало кто думал о научных изысканиях, тайниках и прочих загадочных вещах, могли ведь найтись и такие люди, которым просто захотелось бы поживиться чужим добром. Если бы не эти Бобровы, они могли бы вывезти из дома дорогую мебель, шкатулку и туалетный столик в том числе, и продать их. И никогда не нашла бы я этих писем. Хорошо и то, что Дмитрий оказался очень предусмотрительным человеком, ни с кем не говорил о своём открытии. И Игнат, по всей видимости, тоже. Потом я говорю:

– Всё это хорошо, но надо искать дальше, а где – пока неясно. Александр Егорович пишет, что они решили ехать в Бельгию. Видимо, там и придётся искать.

– Настя, а ты письма все изучила? – Спрашивает бабушка.

– Нет, я их толком и не читала, два или три только просмотрела.

– Давай их все прочитаем, вдруг наткнёмся на какое-то упоминание кого-то из семьи, чтобы поточнее знать, где искать дальше.

Я соглашаюсь. Действительно, надо прочитать все письма. И тут я вспоминаю про бусину. Так вот как она оказалась в комоде! Она отломилась от колье, когда им играла дочка Елизаветы. И лишь спустя многие годы она попала ко мне. Надо непременно восстановить колье, сделать так, чтобы бусина вернулась на своё место. Почему-то мне это кажется очень важным. И ещё, мне кажется, очень важно найти тех людей, у которых сейчас находится это колье. Ведь эти люди – мои родственники, которые оказались далеко от родины много лет назад. Родственники, о которых много лет никто не знал. Я думаю о дальнейших поисках. Я могла бы попросить Антона помочь мне. Да и дядя Гера, я думаю, не отказал бы мне в помощи. Но я хочу сделать это сама. К тому же Антон может быть занят. Он на стажировке сейчас, и я даже не знаю точно, где. Может, во Франции, может, в Швейцарии. А мне, по всей видимости, придётся ехать в Бельгию. Только вот куда именно и к кому?

От моих размышлений меня отрывает стук калитки. Это кто же сюда идёт? Бабушка смотрит в окно и говорит:

– А вот и Герман пришёл с инструментами.

Дядя Гера заглядывает в дверь и говорит:

– Папа, я твои инструменты принёс, сейчас коробку на место поставлю и приду.

Через несколько минут он заходит, и бабушка говорит ему про письма, которые мы только что нашли и прочитали.

– Что за письма, от кого? Ну-ка, ну-ка. – Дядя Гера берёт их в руки и начинает читать. – Так это, выходит, наши родственники? – Говорит он, прочитав первое письмо.

– Выходит, так. – Отвечает дедушка. – Всю жизнь мы в этом доме прожили, и ни сном, ни духом, как говорится. Гадали, кто же в этом доме жил, а разгадка под рукой была. Если бы не Настя, до сих пор бы не знали, чей это дом.

Дядя Гера читает второе письмо, перечитывает, потом какое-то время сидит молча, что-то напряжённо обдумывая. Потом обращается ко мне:

– Настасья, ты позволишь эти письма Андрею Михайловичу показать?

Я не возражаю, и дядя Гера забирает их с собой.

Глава 19

На следующий день мы с бабушкой приступаем к чтению писем. Обычная переписка родственников – кто вышел замуж, кто женился, кто развёлся, у кого родился очередной ребёнок, кто умер. Половину из тех, кто упоминался в письмах, я не знаю. Бабушка тоже знает не всех. Девери, шурины, золовки… Я и слов-то таких почти никогда не слышала. А вот бабушка узнаёт то одного, то другого. Приходит дедушка. Бабушка рассказывает об одном из родственников. Оказывается, он был священником в небольшом городке на Урале. Его постигла печальная участь многих – арест, лагерь, потом ссылка. Он умер после войны. Бабушка видела его несколько раз и хорошо помнит. Вот ещё одна родственница – из так называемых раскулаченных. Тоже хлебнула горя. Её родителей арестовали, и их дальнейшая судьба была неизвестна, а её с братом за месяц до ареста увезли родственники, и им как-то удалось поменять их фамилию на свою. У других мужья на фронте погибли. В общем, всё, как у многих.

Мы читаем очень внимательно, стараемся не пропустить ни слова. Ещё одно письмо, и ещё. Мы уже начинаем думать, что всё без толку. Осталось не больше десятка писем. И вот, наконец, удача. В одном из писем, написанных не так уж давно, лет пятнадцать назад, мы читаем, что в одной из загранкомандировок один наш дальний родственник, Илья Сергеевич, встретился в Бельгии, в Шарлеруа, с одним господином, работающим в компании по производству электротехники, неплохо говорившим по-русски. И он рассказал довольно забавную историю о том, что во время отъезда его предков из маленького северного городка в России буквально накануне революции случилось так, что от одного очень дорогого колье отломилась бусина и потерялась, а искать её было некогда. Так и пришлось бусину оставить, а колье увезти без неё. Колье бельгийский господин показать не мог, потому что оно хранилось в Швейцарии, у его двоюродной сестры, Габи Беренс. Разумеется, Илья Сергеевич ничего не знал ни об утерянной бусине, ни о колье. Но его внимание привлёк тот факт, что господин из Бельгии назвал фамилию и имя своего предка – Ручейников Александр Егорович. Правда, он не помнил название того северного городка, из которого уехала его семья. Больше Илье Сергеевичу в Бельгии бывать не доводилось, да ему и в голову не приходило всё бросить и сорваться на поиски этой мифической бусины. Он вообще не воспринял этот рассказ всерьёз. Было это давно, да и было ли вообще – кто знает? Да и все остальные родственники отнеслись к этому так же – как будто других забот нет, кроме как искать пропавшую бусину с совершенно непонятной целью! Но мне-то цель была понятна и пути ясны.

Глава 20

На наше счастье, бабушка и дедушка знали этого родственника, и мы буквально за несколько дней выяснили, что он жив-здоров, и одна из родственниц дала номер его телефона. Жил он в Петербурге, и я, предварительно с ним созвонившись, отправляюсь туда. Он, конечно, понял, почему я не захотела подробно говорить по телефону. Он вообще был очень понимающим.

– Знаешь, – сказал он мне, – в последние несколько лет я немного покопался в этой истории. Я ведь уже на пенсии, и времени у меня теперь гораздо больше, в том числе и на решение всяких загадок и ребусов. Недавно выяснил, например, что это в доме твоих бабушки и дедушки жили те самые теперь уже заграничные родственники. Рассказывать об этом не торопился, да. Хотел сначала узнать о них побольше. Ну вот, пока узнавал, да пока раздумывал, как вам рассказать об этом, бабушка твоя позвонила, потом ты. Ну, я и решил поговорить обо всём при встрече. Впрочем, заграничные родственники – это был, так сказать, побочный эффект. Главный мой интерес состоял в другом. Ты ведь, наверное, уже знаешь, что после отъезда Александра Егоровича с женой, зятем, дочерью и их детьми (у них были девочка и мальчик) в городе остались старший брат мужа дочери Александра Егоровича, Дмитрий Алексеевич Руднев, и его племянник Игнат. Дмитрий работал в петербургском университете, преподавал физику и математику. Увлекался опытами с электричеством, кстати, на его лекции по электричеству чуть не весь институт собирался, включая преподавателей. Но году этак в двенадцатом Руднев оставил преподавательскую деятельность и занялся исключительно наукой. В Климове он снимал дом по соседству с братом, там же оборудовал лабораторию. И, говорят, любил гулять по лесу, грибы собирал. Иногда и Игната с собой прихватывал, когда он на каникулы приезжал.