— Каким спортом ты занимаешься? — поинтересовался он.

— Футболом, — ответила я.

— Грубый спорт, — заметил он. — Ты слишком изящна для такого грубого спорта.

— Значит, ты меня не знаешь, — ответила я немного жестче, чем хотела.

Но Уит, кажется, этого не заметил. Он просто долго смотрел на меня и улыбался, словно я сказала что-то забавное. Настолько долго, что я смутилась. И вдруг его лицо сникло.

— Что? — спросила я.

— Ты не носишь серьги, — промолвил Уит.

Затем потянулся и коснулся мочки моего уха, нежно зажав ее между большим и указательным пальцами. Я наклонила голову и отстранилась.

Невероятно. Разве он не понимает намеков? Может, мне стоит сказать ему, что у меня есть парень? Вот только теперь его у меня нет, благодаря тайной записке Томаса. О которой никто кроме меня не знает.

Господи, как бы я хотела, чтобы Томас был здесь. Чтобы я могла его задушить.

— Нет... они немного не подходят к футболу, ты так не считаешь? — спросила я.

— Но ты не носишь их с тех пор, как я подарил их тебе, — сказал он. — Они тебе не нравятся?

— Нет, дело не в этом, — ответила я. — Просто...

Тут краем глаза я заметила Констанс, стоящую с остальной частью команды по кроссу. Она очень внимательно наблюдала за мной — наблюдала за нами. Тогда я тайком развернула руку ладонью наружу и, согнув пальцы, помахала ей.

— Мне кажется, они подходят для более особых случаев, — сказала я ему. — Они слишком хороши, чтобы носить их каждый день.

Констанс слегка покачала головой и переступила с ноги на ногу. Я более настойчиво замахала пальцами.

— Но продавец сказал мне, что они именно для ежедневной носки, — настаивал Уиттакер. — Поэтому я их и купил. Чтобы ты могла носить их каждый день.

Кто-то позади меня захихикал. Чертовы подслушиватели. Мне и так не нравилось, куда шел этот разговор, и меньше всего хотелось, чтобы кто-то его подслушивал. Поэтому я сделала единственное, что смогла придумать, — пожертвовала подругой.

— Констанс! — громко позвала я, повернув голову и широко распахнув глаза. — Эй! Я тебя повсюду искала!

Никто так не был похож на испуганного оленя в свете фар, как Констанс. Она стояла, застыв на месте, с круглыми как блюдца глазами. А потом дернула головой, и при виде Уиттакера ее лицо полностью преобразилось. Очаровательная улыбка, кокетливо склоненная голова, залитые румянцем щеки.

— Привет, Рид, — поздоровалась она. — Привет, Уолт.

На мгновение мне показалось, что Уиттакера обидело такое вмешательство и то, что его назвали по имени. А потом его взгляд смягчился, и он улыбнулся.

— Констанс! Констанс Тэлбот! Родители говорили, что тебя приняли в этом семестре! Как я рад тебя видеть!

Констанс подошла к нам. Уиттакер подался вперед и поцеловал ее в щеку. Я была почти уверена, что сейчас она описается от радости. Ликование на ее лице могло растопить лед в сердце любого.

— О! Так вы знаете друг друга? — воскликнула я, изо всех сил стараясь быть хорошей актрисой. — Как здорово! Два моих любимых человека уже знакомы между собой.

Уит посмотрел на меня с недоумением.

— В начале года мы были соседками по комнате, — пояснила я. — Констанс — лучшая, — сказала я, обнимая ее рукой. Та довольно улыбнулась мне. — Ты знал, что она пишет для «Газетт»? Ты должна рассказать ему о той статье на первой полосе, над которой работаешь.

Констанс покраснела.

— Нет. Пожалуйста. Там ничего серьезного. — Потом она уставилась на Уита с полнейшим благоговением в глазах. — Лучше я послушаю о твоем путешествии. Оно было таким же потрясающим, как все говорят?

Да. Констанс, вперед! Она одним махом оседлала его любимую тему. А эта девчонка хороша. Лучше, чем она сама о себе думает.

— Даже больше, я тебе скажу, — ответил он. — Китай — это полнейший восторг, сплошное вдохновение. Когда ты стоишь у Великой Китайской стены, то впервые по-настоящему осознаешь всю мощь человека...

— Мне придется вас покинуть, — перебила я, прежде чем отвиснуть с ними. Позади Констанс я увидела, как Ноэль и остальные девчонки из футбольной команды садятся в автобус. — Похоже, они со всем разобрались.

Уиттакер нахмурился и посмотрел на меня.

— Но я...

— Увидимся! — крикнула я и, развернувшись, побежала прочь.

Вскочив в автобус, я завернула на первое сиденье и, усевшись на корточки, выглянула снизу в окно. Уиттакер по-прежнему что-то говорил, отчаянно жестикулируя, а Констанс была полностью им поглощена. Стоя в лучах солнца — она в спортивном костюме Истона, а он в пальто, — они походили на совершенно новую школьную пару, обладающую особыми привилегиями.

И мне оставалось лишь надеяться, что в скором времени Уиттакер тоже это увидит.

НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕМОДАН

У Ноэль Ланг было какое-то безумное количество вещей. В кожаных коробках, стоящих в шкафу, хранились сотни компакт-дисков. Полдюжины коробок из шелка были заполнены перепутанными ожерельями, браслетами и сережками, большая часть из которых выглядела слишком дорого, чтобы к ним относились с такой небрежностью. В ящиках лежали фотографии, открытки, приглашения на благотворительные мероприятия и показы мод. Корешки билетов из лондонских театров, стаканы из экзотичных мест, три планшета разных размеров и цветов, коробки с косметикой, украшенные кристаллами, кожаные браслеты, золотые и кожаные брелоки, ароматизированные свечи, цифровые камеры, кружевные трусики, маникюрные наборы, чехлы для телефонов. Этому просто не было конца. И как в такой куче можно было разобраться, что действительно важно, а что — нет, я понятия не имела.

Задвинув нижний ящик стола, я встала и сдула волосы с лица. Мне уже было страшно лезть под кровать. Что она там хранит? Незаконные меха или слитки золота и серебра?

По крайней мере, время было на моей стороне. Ноэль и Ариана всю ночь планировали провести в библиотеке за подготовкой к какому-то очень важному экзамену по английскому. Или, что более вероятно, в сплетнях, надеясь, что им, как всегда, поможет золотая полоса удачи и везения.

И именно благодаря этой полосе я и оказалась здесь. Всю жизнь я мечтала иметь такое же везение. Как жаль, что для этого мне придется спустить их с небес на землю. Но сейчас не время об этом думать. Нужно действовать.

Опустившись на четвереньки, я уже собиралась откинуть шелковое одеяло Ноэль, как кое-что привлекло мое внимание. На полу из-за стола выглядывал кусочек чего-то красного. Охваченная любопытством, я подползла и стала его рассматривать. Было похоже на сумку из лакированной кожи. Внезапно у меня подскочил пульс. Это может быть то, что надо.

Ухватившись спереди одной рукой за стол, я потянула за сумку и вытащила ее. Это оказался длинный и тонкий клатч красного цвета. Прислонившись спиной к кровати, я медленно расстегнула его. Внутри лежали штук десять фотографий размера десять на пятнадцать.

Достала первый снимок и чуть не подавилась. На нем был Дэш, и он был голым. Абсолютно голым. И крайне... возбужденным.

Закашлявшись от смеха, я перевернула фотографию лицом вниз и спрятала ее на коленях.

Боже. Мой. Неужели это правда? Я медленно приподняла уголок фотографии и снова взглянула на нее. Да. Все так и есть. Он лежит на боку на двуспальной кровати, подперев голову рукой, на гладкой груди не видно ни одного волоска, а член стоит от возбуждения.

Черт, да у него же талант. Этот парень мог бы стать порно-звездой.

Я быстренько проверила остальные снимки. Голый Дэш сидит на краю кровати. Голый Дэш стоит с ухмылкой на лице. Голый Дэш. Голый Дэш. Голый Дэш. И гвоздь программы — голый Дэш обнимает плюшевого мишку. Кстати говоря, о шантаже. Если мне когда-нибудь захочется поставить Дэша Маккаферти на место, я нашла для этого настоящую сокровищницу.

Покачав головой, я убрала фотографии на место и сунула клатч обратно за стол, убедившись, что на этот раз ничего не торчит. Больше никто не должен его найти. Это будет моим первым добрым поступком за день.