– Меня это успокаивает, – отвечает Джеймс позади. – Кто это?
– Человек, – говорит Ниса, обводя тонкой кистью линии меча. – Ни имени, ни принадлежности. Ничего. Я вижу его историю, но я даже не могу сказать, сколько ему лет. Но, вероятно, больше, чем должно быть.
Черты лица выполнены так, чтобы невозможно было догадаться, женщина это или мужчина. Волосы своей отрубленной головы он, – или она, – намотал на кулак левой руки, правую баюкает, как маленького ребенка. У ног лежит меч. Рядом – разрубленный пополам труп. У человека закрыты глаза, тонкие губы побелели.
– Я думал, тебе помогут мои лекции, – говорит Джеймс. – Найти вдохновение, изменить стиль. Но ты неисправим.
– Я никогда не рисовал эпос, – замечает Ниса, все еще выводя меч. Он почти закончил. – Мне это приснилось, когда я был у тебя. Ну, что-то похожее. Все было слишком сумбурно, а я долго над этим думал. Но насчет всех твоих инженерных заморочек у меня тоже есть пара идей.
– Например? – Джеймсу становится действительно интересно.
– Представь, – Ниса замирает и закрывает глаза, – женщина в бальном платье держит в руках механическую птицу. Я хочу нарисовать что-то вроде голубя мира, только с механикой. Если приглядеться, то сзади можно разглядеть горящий город, а ее босые ноги в крови, и это…
– …То, что я не пойму, пока ты не нарисуешь, – заканчивает за него Джеймс. – Ты очень своеобразно воспринял мое предложение «вдохновиться».
– Образы слишком быстро сменяют друг друга, – Ниса вздыхает и возвращается к картине. – Слишком много идей.
– Еще недавно не было ни одной, – замечает Джеймс. – Тебе легче?
– Мне нужно было перебеситься, – Ниса поджимает губы. – Но теперь я думаю над другим. Это слишком большой дом, знаешь. И я не вижу смысла переплачивать за его содержание. Купить поменьше? Итами, конечно, согласится, но когда-нибудь она захочет съехать, а мне придется жить одному. Я не знаю, – он снова трет лицо рукой, пачкаясь в краске. – Об этом рано думать. Я еще не закончил с этим.
– На следующей неделе выпускают книгу Халис, – вспоминает Джеймс. – Пойдешь со мной? Она хочет отпраздновать. Я ничего не понимаю в изучении стволовых клеток, но ей очень хочется увидеться с тобой.
Ниса не знает, что ответить. Что-то его останавливает. Как можно появиться, если Ниса так долго сбрасывал звонки и не мог ответить ни на одно сообщение? Он привык быть сам по себе за это время.
– Я попрошу Халис, чтобы она не говорила с тобой о теме своей работы, – говорит Джеймс, подумав. – Ты ведь по ней скучаешь. В чем проблема?
– Я отвык от нее, – Ниса сосредоточенно смотрит на свои руки. – Она же бешеная. В последние пару месяцев я общался только с тобой, Итами и иногда – ее друзьями, – он не говорит о том человеке в баре. И правильно. – При мне даже этот ее Эден не такой дикий. Ну, с ее слов.
– Но ты же ходишь на мои лекции, – Джеймс выглядит удивленным. – Там много разных людей.
– Никто из них со мной не говорит, – Ниса пожимает плечами. – Я с ними тоже. Но мне нужно встретиться с Халис, ты прав. Это будет честно.
Ниса, так и не дождавшись никакой реакции от Джеймса, возвращается к работе. Он заканчивает с мечом и кусочком земли у ног человека. Остается только сам человек, но это потом. Ниса устало отодвигается от мольберта, достает сигареты из кармана и закуривает. Он кидает пачку Джеймсу на колени. Тот тоже закуривает.
Ниса молча смотрит в потолок, затягиваясь быстро и часто. Он курит так со школы: когда нужно было выкурить две сигареты под окнами подсобки или перед домом, выбора особо не было. Джеймс курит медленнее. Ниса давно это заметил. И пришел к выводу, что курить тот начал позже. В любом случае, в их возрасте обычно задумываются над тем, чтобы бросить.
Ниса кидает окурок в пепельницу, берет еще одну сигарету со стола и снова закуривает. Он думает над тем, что Джеймс сидит здесь. И это правильно. Остальные мысли на этот счет приходят закономерно.
– Нам нужно начать встречаться, – говорит Ниса совершенно обыденным тоном. – Это было бы очень логично.
Джеймс давится дымом и кашляет. Ниса встает и заботливо стучит ладонью по его спине, садясь рядом на кровать. Это не то, что расчет – это самый разумный выход. Джеймс должен это понимать. Ниса выжидающе смотрит на него, ждет, что скажет. Джеймс пораженно молчит, продолжая курить. Ниса перегибается через него, стряхивает пепел со своей сигареты в бумажный стаканчик и возвращается в прежнее положение.
– Ты ведь не пошутил сейчас, да?
– Да я вообще люблю пошутить. Заметил? – Ниса чувствует себя очень глупо. – Я оцениваю ситуацию.
– Тебя же обычно не тянет ни на какие аферы, – замечает Джеймс.
– Это не афера, – говорит Ниса. – Ты согласен? Это ведь… ничего особенного. Мы оба выглядим неплохо, знаем тараканы друг друга, я вообще был влюблен в тебя на первом курсе…
– Не начинай, – вздохнув, перебивает его Джеймс. – Ты обесцениваешь чувства. Любовь, страсть… что там еще важно людям?
– Вот видишь! – Ниса чуть ли не вскакивает, – между нами определенно есть… связь? Мне с тобой комфортно, тебе со мной комфортно. Не вижу никаких препятствий.
– На свободные отношения ты даже не рассчитываешь? – Ниса кивает, и Джеймс снова вздыхает. – То есть ты предлагаешь мне поиграть в идеальную семейку с бытовыми проблемами и посиделками у телевизора? Отношения еще и секс включают.
– В чем проблема? – хмурясь, спрашивает Ниса.
– Друзей не…
– Так ты «не», – советует Ниса, перебивая Джеймса. – У меня таких предубеждений нет.
– Какой же ты иногда бываешь…
Джеймс обрывает себя на полуслове. Они с Нисой одновременно тянутся к пачке сигарет, Джеймс достает две и отдает одну Нисе. Тот невозмутимо закуривает и выдыхает дым в потолок. Это не неловкость – просто весь запас шуток они истратили. Ниса готовит серьезную речь в свое оправдание. И в оправдание их отношений.
В их возрасте уже не находят настолько близких людей. Никто не знает Нису лучше, чем Джеймс. Никто не знает Джеймса лучше, чем Ниса. Попытки что-то построить с другими всегда оканчиваются грандиозным провалом. Это даже не риск. Большинство отношений рушатся из-за вещей, к которым можно быть не готовым. Ниса знает, к чему готовиться. Как и Джеймс. Даже если у них ничего не получится, они должны остаться друзьями. Но вряд ли что-то может не получиться. Это же они. Через жопу, но получается каждый раз.
– Ладно, – все-таки говорит Джеймс. – Я понял. Подтверди, что ты себя прекрасно чувствуешь и находишься в здравом рассудке.
– Подтверждаю, – Ниса хмурится. – В психушку можешь не отправлять. Там скажут, что я старый зануда.
Ниса случайно задевает тлеющим окурком указательный палец. Почти не больно, но он дергается. Ниса замечает обеспокоенный взгляд Джеймса и его дрожащую правую руку у своего запястья. Сейчас Джеймс скажет, что эта рука слишком медленная и никуда не годится. Пока не сказал, передает Нисе стаканчик, чтобы тот выбросил окурок. Ниса разжимает пальцы. И больше не шевелится.
– Оставляю последний шаг тебе, – Ниса устало улыбается. – Свои десять я уже сделал.
Джеймс переплетает их пальцы, и Ниса чувствует, как сильно у того дрожит рука. Джеймс как-то сказал, что ему до сих пор с трудом дается мелкая моторика. Теперь он держит Нису. Совсем не страшно и не неприятно. Кажется, Нисе очень повезло, что до него Джеймса пару раз бросали из-за руки и инвалидности. Идиоты.
– Если я буду над этим думать, то все будет еще страннее, – Джеймс усмехается. – Лучше бы ты мне балладу о любви посвятил. Было бы не так неожиданно.
– Да ладно, – отмахивается Ниса. – Потом как-нибудь. Могу нарисовать.
– Вот этого не надо, – в ужасе говорит Джеймс, но руку Нисы не отпускает. – Халис будет в восторге.
– Она почти всегда в восторге, – Ниса пожимает плечами. – Ты уже согласился?
Джеймс смеется. Нисе нравится его смех. Все будет еще проще, чем он думал. Нисе становится очень спокойно. Он смотрит на свою почти законченную картину, зная, кому из прошлых покупателей можно ее предложить. Ниса бы хотел оставить ее себе, но ему до сих пор нужны деньги. Потом попробует взять пару заказов.
