Кардинальную роль в установлении этой духовной связи сыграла Елена Ивановна, что подчеркивал впоследствии Николай Константинович: «…жена моя Лада прозревала на всех путях наших. Нашла она водительство духа и укрепила она путь наш».

Однако тот факт, что в Карелии Рерихам многое открылось относительно их дальнейшей духовной миссии, отнюдь не означал, что они вступили в сознательное общение с Учителем и стали получать от Него указы относительно того, что им следует делать. Намеки Зова еще надлежало правильно понять, расшифровать, активизировав для этого свою собственную духовную интуицию. И не все намеки были поняты Рерихами сразу.

Созерцательный образ жизни, который вели Рерихи в Карелии, продолжался недолго: шел 1917 год, и внешний мир, мир суровой жизненной реальности, напоминал о себе все жестче. После Февральской революции пришла революция Октябрьская, социалистическая. Прошлое безвозвратно ушло, а вместе с ним ушли стабильность и обеспеченность прежней жизни. Было очевидно, что период невольного отшельничества Рерихов подошел к концу. В 1918 году началась Гражданская война, и в мае этого же года граница между Россией и Финляндией была закрыта. Сердоболь оказался отрезанным от Питера финским фронтом и окончательно превратился в Сортавалу. Вернуться в Петроград можно было только после стабилизации политического положения, а когда это наступит, никому не было ведомо.

Рерихов беспокоила и еще одна проблема. Повинуясь таинственному Зову своего Наставника и своим давним стремлениям, они мечтали о поездке в Индию. Но Индия в то время была колонией Великобритании, англичане же, всегда и везде опасавшиеся политических противников и шпионов, весьма прохладно относились к желанию граждан России посещать их восточные владения. Рерихи небезосновательно полагали, что если они захотят посетить Индию после возвращения на родину, теперь уже в Советскую Россию, то им как советским подданным вообще не выдадут туда визу. Оставалось лишь одно – посетить Индию до возвращения в Петербург. Кратчайший же путь в Индию был через Англию – только в Лондоне Рерихи могли получить разрешение на посещение этой страны. Но в 1918 году у художника просто не было средств на поездку в Лондон. Их еще предстояло найти.

Тем временем финские власти стали весьма неодобрительно относиться к русским, осевшим в приграничной полосе, и выселять всех, у кого не было постоянной работы и собственного жилья. В 1918 году Рерихи покинули Сортавалу и переехали на время в Выборг. Выборгский период был, вероятно, одним из самых трудных в их жизни по неопределенности и безденежью. К счастью, в том же 1918 году Николай Константинович получил предложение из Швеции заняться судьбой картин «русского отдела» Балтийской выставки[17] 1914 года, после которой в Швеции остались картины русских художников, в том числе и Рериха. Чтобы прояснить судьбу этих картин, профессор Оскар Бьорк пригласил Николая Константиновича посетить Стокгольм. Рерих воспользовался этим обстоятельством и договорился об организации в Стокгольме своей выставки. К тридцати своим картинам, остававшимся после Балтийской выставки в Швеции, Рерих добавил полотна, созданные им в последние годы в Карелии. Выставка открылась в ноябре 1918 года и имела ошеломляющий успех. Многие картины художника были куплены музеями и владельцами частных коллекций. Имя Рериха замелькало на страницах европейских газет. Этот успех открыл Рериху двери выставочных залов и в других городах.

Поскольку Рерихов интересовала поездка в Англию, художник написал своему давнему знакомому Сергею Дягилеву, находившемуся в то время со своей труппой в Лондоне. Дягилев охотно пригласил Рериха принять участие в постановке оперы «Князь Игорь» в знаменитом театре Ковент Гарден. Дягилев работал тогда вместе с известным английским театральным постановщиком Бичамом. По его рекомендации Бичам передал Рериху всю художественную работу по постановке не только этой оперы, но и других русских спектаклей. В конце марта 1919 года Рерихи покинули Финляндию и направились в Лондон, по пути посетив Копенгаген, где также успешно прошла выставка Николая Рериха. Летом 1919 года они достигли берегов Британии.

В Лондоне Рерихи поселились в доме № 25 на Квинсгэттерас (Queens Gathe Terrace) в Кенингстоне – районе, расположенном рядом с Гайд-парком. В этом парке когда-то Елена Петровна Блаватская впервые встретила своего таинственного Учителя, Махатму М., на земном плане, как обычного человека…

Жизнь Рерихов в Лондоне, как, впрочем, везде и всегда, была насыщена разнообразной деятельностью. Николай Константинович создавал декорации и эскизы костюмов для оперных спектаклей в Ковент Гарден. В 1919 году он познакомился со своим будущим секретарем, ставшим многолетним сотрудником Рерихов, Владимиром Анатольевичем Шибаевым. Шибаев оказался единомышленником Рерихов; он был членом Теософского общества, известным в кругах английских теософов. У Шибаева в Англии не было постоянной работы; его материальное положение, как он сам отмечал, было весьма затруднительным, и когда ему по совету Учителя была предложена работа в качестве секретаря Рериха, он с радостью принял это предложение.

Проходящие с неизменным успехом выставки и работа в театре вместе с Дягилевым сделали Рериха известным в Англии. Николай Константинович общался со многими выдающимися культурными деятелями Британии; среди его добрых знакомых были Герберт Уэллс, Джон Голсуорси и другие знаменитости.

В 1920 году Рерихов посетил в их доме на Квинсгэттерас приехавший в Англию Рабиндранат Тагор. Встреча с ним произвела на всю семью Рерихов большое впечатление. Николай Константинович встречался с Тагором не однажды. Он рассказал индийскому поэту о своей мечте побывать в Индии. Тагор поддержал желание Николая Константиновича и пригласил его к себе в гости. Впоследствии в своих интервью американской прессе Тагор не раз восхищенно отзывался об искусстве Рериха. С 1921 года публикации о Рерихе стали появляться и в индийской печати – скорее всего, не без участия Тагора.

Сыновья Рерихов в Лондоне продолжили свое образование. Старший сын, Юрий, с гимназических лет интересующийся Востоком, решил связать свою жизнь с востоковедением и поступил на индо-иранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете. Там он начал изучать санскрит и иранский язык, успев закончить два курса университета до отъезда Рерихов в США.

Святослав обучался на подготовительном отделении Лондонского университета и помимо этого брал частные уроки, намереваясь поступать на архитектурное отделение Королевской Академии искусств. Кроме того, юноша еще самостоятельно занимался живописью и скульптурой, а также помогал Николаю Константиновичу в создании эскизов костюмов и декораций к оперным спектаклям.

Елена Ивановна, как всегда, заботилась обо всей семье, помогала в работе мужу и, конечно, много читала.

Когда муж работал, а сыновья были на занятиях, Елена Ивановна иногда выходила прогуляться в Гайд-парк, недалеко от которого Рерихи жили. Именно там весной 1920 года с ней произошел случай, запомнившийся на всю жизнь…

Прогуливаясь по одной из аллей, она обратила внимание на двух колоритных индийцев, одетых в белоснежную военную форму индийских офицеров, находившихся тогда на службе британского правительства. Они шли прямо навстречу ей среди толпы других гуляющих. Не обратить внимание на них было трудно: их лица были удивительно красивы, а рост – необычайно высоким; они буквально возвышались над всеми, кто оказался в толпе рядом с ними, будучи на целую голову выше даже самых рослых англичан. Помимо внешней красоты было что-то необычное, величественное в их облике, что невольно заставило Елену Ивановну задержать свой взгляд на одном из них, самом высоком. Тот приветливо улыбался ей, а его спутник пристально смотрел на нее. Неожиданно большая толпа людей, среди которой шли индийцы, куда-то исчезла – люди непонятным образом мгновенно рассеялись по сторонам[18].