Я открываю глаза, чаша стоит там же, где и стояла, а крови больше нет, только на дне виднеется одна единственная капля. Значит она признала меня, как своего хозяина, так что, теперь я могу отправить её в отдел тайн для дальнейшего изучения. Только тогда мне хватает решимости взять со стола артефакт и положить в коробку. Следя, как коробка исчезает, я чувствую невероятное облегчение, и мне хочется смеяться. За защитной сферой улыбается Поттер, смотря на меня, и по телу разливается тепло. Браслеты немного нагреваются, но мне не кажется, что это проблема, ведь я сейчас потратил столько сил, возможно, они реагируют на это.

Снимая защитное заклинание, я шагаю в коридор, и все расступается передо мной.

— Выходите из дома, — говорю я, и все быстро выходят, запирая дверь комнаты, я уже еле стою на ногах, от усталости. Браслеты практически уже раскалены и обжигают кожу.

— Да что за черт! — шепчу я и, шатаясь, выхожу на улицу.

Уже около трёх часов дня, в лесу душно. Я спускаюсь по ступеням, еле переставляя ноги, и запрокидываю голову, смотря на кроны деревьев. Лёгкий ветерок слегка шевелит листья, и мне хочется лечь.

— Вам помочь, мистер Малфой? — спрашивает аврор, помогающий сегодня мне.

— Нет, спасибо…

— …Аксель, — заканчивает он за меня, улыбаясь.

— Аксель, — говорю я и улыбаюсь в ответ.

И тут же меня ударяет жуткое раздражение, я ищу глазами Поттера и не могу найти. Но, кажется, что уже это и не важно.

— Мне пора, Аксель.

Голос Поттера гремит в тишине леса, как бой барабанов.

— Нам надо поговорить, Малфой!

Не оборачиваясь, я кривлюсь и подмигиваю Акселю. Закреплённый в перчатке портключ ждёт, пока я его нажму.

— Не сегодня, Потти, — и, нажимая на портключ, я ощущаю рывок, а в этот же самый момент на меня накатывает злость Поттера.

Пусть потерпит, сегодня у меня не осталось сил ни на что, а тем более на тупые вопросы.

========== 8 ==========

Я ухожу с работы и все время, до утра, только и делаю, что сплю, иногда просыпаюсь, пью зелье восстановления и опять засыпаю. Утро приходит раньше, чем мне этого хочется, и я, едва успев повязать галстук и надеть костюм, аппарирую на работу.

Аппарация происходит не совсем удачно, и мне расщепляет кончик пальца, думаю, это все из-за магического истощения. Нужно набраться сил и отдохнуть, иначе в следующий раз мне расщепит что-то более существенное, чем палец.

Я едва успеваю войти в кабинет, как кто-то настойчиво стучит в дверь. Я распахиваю её и осматриваю посетителя. Поттер выглядит просто ужасно, серое лицо, темные тени под глазами и безумно уставший вид.

— Ты дашь мне войти? — говорит он, а я прячу пострадавший палец за дверью.

— Если у тебя нет специального разрешения Фовеля, то нет.

Меня раздражает его внешний вид, и мне хочется его обнять, поцеловать его потрескавшиеся, обветренные губы и прошептать как-нибудь глупость, чтоб он улыбнулся мне в ответ.

— Как хорошо, что оно у меня есть, Малфой, — Поттер протягивает мне бумагу, и мне приходится придерживать дверь ногой, чтобы взять её и не показать свой расщепленный палец.

— Хорошо, проходи, — говорю я, после тщательно изучения бумаги, и раскрываю дверь шире. Он заходит, и я сразу же захлопываю дверь и читаю заклинание.

Мой кабинет ничего не говорит обо мне, у нас всех так, строгие линии, простые шкафы и столы, обычные, удобные стулья, стандартные диваны и кресла, отсутствие камина, черный, гладкий камень на стенах. Единственная вольность, которую я себе позволил — ковер, красивый, мягкий, теплый ковер. Главный аврор заходит и замирает в нерешительности, надо сказать, и я обескуражен, в нашем отделе в кабинет заходят не часто, а если заходят, то по какому-то очень опасному делу, и ничем хорошим это не заканчивается.

— Я пришел поговорить, — голос Поттера уставший и блеклый, он идёт к дивану и практически падает на него.

— Я слушаю тебя, — говорю я, продолжая стоять и складывая руки на груди. Кроме усталости, больше я не ощущаю ни одну его эмоцию.

— Сначала, вот, настойка бадьяна, — он протягивает мне пузырек и кивает в мою сторону, — Думаю, ты расщепился, и у меня безумно болит палец. Если ты не против, избавь меня от этого.

Он говорит со мной как с маленьким и не смотрит на меня, пока я подхожу к нему. Одна капля и плоть срастается, боль отступает, и я с облегчением вздыхаю, в унисон с ним. Осторожно ставлю фиал на столик, напротив него и сажусь в кресло.

— Что ты хотел, Поттер, у меня много работы!

Брюнет поднимает голову и пристально смотрит на меня.

— Что с твоими браслетами? — спрашивает он, а я удивлённо поднимаю брови.

— Всё нормально, — я смотрю на него, и во мне поднимается беспокойство, — А что с твоими браслетами?

Он молча поднимает рукава черной кофты, и я ахаю. Запястья его жутко распухли, браслеты врезались в кожу, и по контурам проступает кровь, кожа вокруг них красная, как-будто, обожженная.

— О, матерь моя, Моргана, — выдыхаю я и протягиваю руку к его запястью, — Это из-за отсутствия физического контакта, полагаю.

Он смотрит на свои руки и неопределенно кивает.

— А может и нет, — говорит он, неуверенно.

— Определено, да, — уверенно говорю я и подсаживаюсь к нему поближе на диван. Моя нога касается его ноги, я беру его за руку и внимательно смотрю на него, какое-то время ничего не происходит, но потом руны вспыхивают, и по нам одной огромной волной пробегает тепло. Как-будто, горячий, пустынный ветер, дует на нас.

Поттер расслабляется и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза от облегчения, его запястья бледнеют и кровь больше не проступает.

— Я совершенно забыл об этом, — говорю я, тоже откидываясь назад и закрывая глаза, — Вчера мне показалось, что что-то не так, но я думал, это из-за того, что я устал.

— Почему у меня случилось такое с руками, а у тебя ничего не было? — спрашивает он напряженно, и я чувствую, как мелко дрожит его рука в моей руке.

— Я не знаю, — говорю я честно и крепче сжимаю его руку, — Может это связано с магическим истощением.

Я открываю глаза и поворачиваю голову, он смотрит на меня, повернув голову в мою сторону, и меня захлестывает иррациональное чувство влюбленности. Его безумные ресницы, глаза и шикарная улыбка, мне хочется целовать его снова и снова, пока мои губы не начнет саднить, а он не станет умолять отпустить его. От живота вниз растекается возбуждение, и я ощущаю, что он тоже возбужден, его желание столь велико, что я пугаюсь. Не путаю ли я чувства, это мои или его? Точно ли он ощущает это, или я хочу, чтоб он ощущал это.

Мы молчим и смотрим друг на друга, его взгляд останавливается на моих губах, я безотчетно облизываю нижнюю, а он смотрит не отрывая глаз. Мы какое-то время ещё сидим так, но я едва могу держать себя в руках, чтобы не приблизиться к нему, поэтому я отворачиваюсь и смотрю в потолок.

— Что тебе сказал Фовель, насчёт браслетов? — спрашивает Поттер, продолжая смотреть на меня.

— Наказал меня, — говорю я безразлично.

— Как? — напряжение в его голосе уже не скрыть, его чувства напряжены, он ревнует и злиться, одновременно.

— Достаточно, чтоб я не захотел больше так делать, — я внимательно осматриваю руку Поттера, она постепенно, но очень медленно, начинает приобретать свой обычный вид.

— Ты же не виноват, это всё я.

— Нет, это моя вина, — твердо говорю я, — Я должен был сразу же очистить помещение, наложить защитные чары. Это моя вина.

Видимо, моя твердая убежденность передается ему, и он кивает в ответ. Молчание затягивается, и я не решаюсь его нарушить, когда я поворачиваю голову опять, я понимаю, что он не отрываясь смотрел на меня все это время. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание, его губы приоткрыты, и он слегка кусает их, осматривая мое лицо и опять останавливаясь на губах. Мне хочется сократить расстояние и нежно провести кончиком языка по шершавым губам, ощутить, как он приоткрывает рот, пропуская меня глубже, как прижимается ко мне всем телом.