Далее мой взгляд возвращается к чаше, и я глубоко вдыхаю, стараясь успокоить, стремящееся выпрыгнуть из груди, сердце. В самой чаше лежит голова, погруженная в мутную жижу по нос, глаза блестят и кажется, будто рассматривают меня, черные длинные волосы свисают с краев влажными, мерзкими змейками, и жидкость капает и сочится, сбегая по ним к основанию постамента. Над самой головой поднимается сизый туман, сплетаясь и танцуя, будто живая корона из тени и дыма. Я немного вытягиваю шею и осторожно делаю шаг вперёд. Ничего не происходит, и я подхожу ближе. Моя магия заполняет пространство, стараясь обнаружить хоть что-то, способное навредить.

А я рассматриваю землю у основания, надеясь понять, как же мне это все добро доставить в отдел тайн. Моя магия не обнаруживает ничего, но это не показатель, поэтому стараюсь действовать максимально осторожно.

Приближаясь к чаше, я волнуюсь, будто это мое первое задание. Но ситуация, в которой я оказался, слишком странная, и мой внутренний голос оправдывается передо мной же за отсутствие четкого плана. Черные волосы колышутся на поверхности и закручиваются спиралями, а я могу только завороженно смотреть, как голубоватое свечение шара подсвечивает голову снизу и грязный, серый туман сгущается, превращаясь, будто в чёрное зеркало. И в очертаниях тумана я вижу вход в подвал и авроров, столпившихся у него, кто-то отделяется от группы и идет в сторону дома, а кто-то аппарирует. Усилием воли я подавляю изумление и фокусируюсь на Лукасе Фовеле, и вижу его, наблюдающим за допросом в одной из секретных допросных комнат отдела тайн. Его лицо непроницаемо, руки сложены на груди, только сощуренные глаза блестят, выдавая интерес. Когда я фокусируюсь на матери я не удивляюсь, увидев Нарциссу, сидящей в саду нашего поместья во Франции, ее изящные руки аккуратно держат книжку, а у ног трется наглого вида книззл. Думая об отце, я не ожидаю увидеть его разлагающееся тело в склепе мэнора, но только кривлю губы в отвращении, в ответ на этот образ.

«Чаша, отражающая мир», — думаю я. Древний артефакт, кочевавший в свое время среди семей древних темных магов.

Мой предок, Арманд Малфой писал в хрониках своей жизни о том, что Вильгельм I Завоеватель любил использовать эту чашу, дабы облегчить свои военные победы.

Если все это правда, то голова — это останки сильного волшебника, магия которого питает чашу. Изучая книги в нашей библиотеке, я читал, как Арманд доставил её в мэнор и взмахиваю палочкой над головой. Серебристое свечение белыми клубами окутывает чашу, постамент и покрывает землю в тех местах, где камень касается земли.

— Мерлин, что же за день такой, — шепчу я и выдыхаю, собираясь с силами.

Из палочки начинает литься слабый свет, заклинание едва-едва всплывает в голове и я максимально сосредоточен.

Голова колышется в воде, волосы раскачиваются, а жижа немного переливается через край. Второй рукой я кидаю на пол маленький белый квадрат, который раскрывается и становится достаточным размером, для того, чтобы вместить мою ношу.

Едва удерживая все над землёй, я перемещаю ее ближе к квадрату. Пот катится градом, руки мелко дрожат, ощущение магии, которую вытягивает из меня это перемещение, только усиливается.

Когда камень с чашей, наконец-то, достигает и квадрата, я аккуратно опускаю ее и магия прерывается, давая ей с грохотом встать на место.

Я сгибаюсь напополам и перевожу дыхание, во рту пересохло, а руки дрожат уже не переставая. Вытаскивая портключ из перчатки, я нажимаю на него, кидаю на квадрат, и через несколько секунд чаша пропадает. И мне остается только отправить патронус Фовелю, предупреждая его о ценности артефакта, и прошу не трогать её до моего появления.

Моя магия едва бьётся внутри, и я перевожу дыхание, стараясь найти силы для аппарации. В глазах темнеет, я сажусь на землю. Морок в воде потихоньку рассеивается, белый цвет растворяется и превращается в обычную прозрачную воду. Защитная магия чаши не давала возможности добраться до неё, убивая желающих её найти, топив в воде, быть может злые намерения пресекались ещё как-то, но этого уже не узнать. Возможно, о чаше забыли или не знали о её местонахождении, хотя, ценность этого артефакта не оставляет сомнений. В какой-то момент мне кажется, что я зря так поступил, нужно было забрать её себе, запереть в древних подвалах мэнора, оставить в своей семье. Но семьи нет, как таковой, а провести жизнь, всматриваясь в жизни других людей, и выискивать там тени себя не хочется абсолютно.

Я роюсь в кармане, стараясь найти фиал с зельем восстановления и, выпив его, валюсь на землю, отдаваясь на милость магии. Через пару минут я чувствую в себе силы двигаться, подходя к кромке воды, опять ныряю в неё и плыву, стараясь найти выход.

Я вижу свечение своего заклинания, в душе поднимается ликование и надежда, что скоро этот безумный день закончится. Ступая на землю, возле горящих, светом заклинания, фолиантов, я осматриваю их, разражаясь истерическим смехом.

— О, Мерлин и Моргана, какая-то книжка, — мой голос звучит высоким и звонким.

— Малфой? — слышу я крик Поттера — Это ты? Ты живой?

— Конечно, живой, Поттер, — весело отвечаю я, запаковывая книги в специальные коробки, — Ты узнал бы о моей смерти, по связи браслетов.

Отправив книги, я в очередной раз ныряю в воду, которая приобретает, наконец, температуру, которая и должна быть — холодная. Доплыв до лестницы, залитой светом с улицы, я медленно поднимаюсь по ступеням, китель липнет к телу, видимо, магия успела рассеяться, волосы, прилипшие к шее и лбу, раздражают неимоверно, но я стараюсь не обращать внимания и не тратить магию на такие глупости, как сушка волос.

— Малфой? — опять повторяет главный аврор, и я закатываю глаза.

— Ты всегда повторяешь факты? — поднимаясь до конца лестницы, спрашиваю я и взмахиваю палочкой, снимая купол. Авроры расступаются, делая по несколько шагов назад, Поттер делает лишь один шаг, отступая за порог.

— Тебя не было слишком долго, — говорит Поттер, и его облегчение разливается по моему телу.

— Я был занят, — говорю я равнодушно, пожимая плечами.

— Мы осмотрели дом, — говорит мисс Эва, присоединяясь к группе авроров, — Там…

— Там ничего нет — отмахиваюсь я, прерывая её, но отмечая интерес в её глазах — Всё, что мне нужно было, я нашел.

Я замуровываю вход в подвал древними заклинаниями семьи Малфоев, в надежде никогда больше сюда не вернуться. А группа авроров заинтересованно следит за моими действиями.

— И что там было? — слишком живо интересуется Аксель, чем привлекает к себе мой пристальный взгляд, я хмурюсь и всматриваюсь в его лицо.

— Там было что-то на восьмой уровень секретности, аврор, — высокомерно отвечаю я, после долгой паузы, и парень покрывается румянцем.

Действительно, удивительный день. Артефакт, достойный королей в обычном подвале старого дома, что за чушь. Но зная любовь «Нокс Энигма» к артефактам, могущественным магам и древним семьям, я не удивлен, что у какого-то мага была такая древняя редкость, хоть я и обрадован, что ей не пользовались активнее.

— И это всё? — зло спрашивает Поттер, наконец, осознавая, что ему больше ничего не узнать, — Мы просто должны были постоять у входа в подвал?

— А что бы ты хотел, Поттер? — огрызаюсь я с удовольствием, — Тащить моё мертвое тело крюками ко входу? Отбиваться от живых мертвецов? Сражаться с толпой магов?

— Я бы хотел больше информации! — разъяряется главный аврор, его вид заставляет меня улыбнуться.

Я шагаю к нему и упираю палец в его грудь:

— Информация — это привилегия, и ты ей не обладаешь. Смирись.

Внезапно, возле Поттера появляется парень из его отряда, имени которого я до сих пор не запомнил:

— Мистер Поттер, — начинает он, и главный аврор поворачивается к нему, — Глава отдела тайн мистер Фовель сказал, что мистер Малфой справится сам, и он не даст разрешение мешать его операции, — парень смотрит на меня, в ответ на его взгляд я лишь поднимаю одну бровь, — А ещё он сказал, что понятия не имеет, что за операция у мистера Малфоя, это секретно.