— Что ты тут забыла? — процедил Чарльз сквозь зубы, словно раз и навсегда изгнал Люси из белоснежной виллы.
— Я… Я п-потеряла заколку, — выдавила она из себя состряпанную на ходу ложь.
Ее на виллу не звали, а такой простой повод явиться к Чарльзу показался ей достаточным. Люси рискнула, о чем теперь невольно жалела.
— Заколку? — переспросил мистер Мефис с издевкой.
— Да. Я хотела проверить, не забыла ли я…
— Ну иди. Проверяй, — кивнул мистер Мефис, и Люси поскорее прошмыгнула к лестнице. Ей не поверили — она это почувствовала, но отступать было уже некуда.
На втором этаже Люси неуверенно оглянулась. Где ей искать выдуманную заколку? В гостевой спальне или в спальне Чарльза? Что делать теперь? Сказать, что не нашла, и вернуться в цирк? Нужно было что-то придумать, но снизу послышался шум.
Перескакивая через ступеньку, мистер Мефис поднялся наверх. Едва не запнулся на площадке между пролетами, выругался и, кажется, позвал ее. Испуганная Люси наскоро спряталась за дверью гостевой спальни. В следующее же мгновение дверь раскрылась, и подскочивший Чарльз сгреб ее в охапку.
Все было похоже на тот первый раз, когда ничего не знающую Люси отправили показывать номер на шаре, только теперь она о многом знала. Грубые резкие движения пугали, но сопротивляться было попросту бессмысленно — ее просьбы оставались без ответа. Обезумевший Чарльз шептал, мешая французский с английским, поносил на чем свет «проклятого словенца» и до боли заламывал ей руки. Повалив Люси на кровать, Чарльз Мефис скорее задрал ей юбку до колен, притянул к себе, и сопротивлявшаяся было Люси отчаянно взмолилась:
— Чарльз! Чарльз, там экипаж. — Сквозь пьяный угар прорвался жалостливый голосок, и призадумавшийся Чарльз на мгновение отвлекся.
Этого нечаянного мгновения было достаточно. Достаточно чтобы передохнуть, достаточно чтобы совладать с этим безумием. Люси притянула Чарльза к себе, обвив руками, и грозный зверь послушно прильнул к ее губам.
— Матиас! — прокричал Чарльз. — Рассчитайся и гони всех взашеи.
Ей вновь припоминали проклятого словенца. Называли обманщицей и все норовили сжать покрепче. Поначалу было тяжело. Мягкий Чарльз уж больно отличался от злого Чарльза, но злоба его сходила на нет с каждым толчком, поцелуем, с каждым уверением, что она знать не знает проклятого словенца.
Из-за обнаруженной на молочном плече царапины Чарльз Мефис вновь поддался ревностному пылу, но Люси мгновенно его успокоила.
— Я же циркачка, а цирк — это риск, — сказала она, и смягчившийся Чарльз рассмеялся.
Вся жизнь это риск, но Люси не боялась рисковать. Не теперь. Поздно отступать, когда ты шагнул на манеж. Назад дороги нет. Але и баста!
Ах, видела бы ее Жаннет — захлебнулась бы от зависти. Хотела ее предостеречь? Хотела посмотреть на худощавую дурочку? На очередную любовницу Чарльза? Такую же как и она? Люси была другой — не чета всяким Жаннет, Кати, Мари.
Танцовщиц, дрыгающих ножками много, а талантливых циркачек, летающих под куполом цирка, — единицы. Люси мнила себя именно такой — звездой, что светит ярче всех. Талантливой циркачкой, восхитительной и несравненной, о чем Чарльз Мефис услужливо шептал ей на ухо.
Комментарий к Риск
*porca puttana — от ит. черт побери, блядь и пр. Досл. грязная шлюха.
*stronzo — от ит. сукин сын, засранец
*managia — от ит. черт, черт побери
*basta — от ит. довольно, хватит.
*Белый клоун — цирковое амплуа
*Зимний цирк — цирк в Париже, открытый в 1852 г., один из старейших в мире
*Леотард — слитный гимнастический купальник
========== Viva «La Stella» ==========
***
Играясь полупрозрачной занавеской, ветер вздымал тюль волнами и разносил сладкий аромат садовых пионов. От сладости этой кружилась голова, но нагая Люси жадно дышала полной грудью, будто боялась, что сладкий морок пройдет и не вернется.
От прохлады по телу пробегали мурашки. Сквозь липовые кроны светило солнце, отбрасывая лучи на высокую грудь, плавную линию бедер. В волосах горела медь. Красива, — самодовольно думала Люси, с пристрастием разглядывая себя в зеркале. Певшие наперебой птицы сошлись в звучном хоре, и, вообразив звуки циркового оркестра, она приняла позу. «А теперь смертельный номер» — пропел воображаемый шпрехшталмейстер* Гийом.
Поморщившая нос Люси коснулась царапины на плече. Подумала о Драгане и тут же надула губы. Разглядев на запястьях и бедрах россыпь синяков — последствия ревнивой страсти Чарльза, — Люси надулась еще больше. Драган совсем обезумел от ревности, но долго обижаться на него как-то не получалось. Люси сделала больно ему, он отплатил ей по-своему тем же. О том, что кинжал мог поранить не плечо, а вонзиться, к примеру, в сердце, Люси как-то не думала, по-прежнему доверяя таланту Заклинателя ножей. Куда больше она сердилась на Чарльза… Чарльз тоже провинился, а виноватый мужчина — щедрый мужчина. Так, по крайней мере, должно было быть.
— Мадемуазель Люси, — поскреблась о дверь Маргерита, сообщив о накрытом завтраке.
Чарльз в нетерпении расхаживал с чашкой горячего кофе, иногда останавливался у окна и задумчиво вглядывался в сад. Залитая солнцем гостиная горела от света. Бликовали золотые вензеля, бликовала изгибами бронзовая статуэтка, бликовали скрытые под стеклом шестеренки часов. Пахло кофе, а еще сладким дымом сигары. Пахло дорогим, и у Люси вновь закружилась голова от нечаянной радости спокойного утра.
Вспомнив об обидах, она уверенно вошла в гостиную, пробурчала сухое «доброе утро» и удостоила Чарльза колким взглядом. Сиротливо опустившись на краешек козетки, Люси потерла запястья и на приветствие Чарльза лишь печально вздохнула.
— Та царапина… — начал Чарльз Мефис, отставив чашку в сторону. Заботливо он налил кофе, предложил свежих крапфенов*, но Люси стала лишь грустнее.
— Пустяки. — Она вновь потерла запястье, стараясь чтобы Чарльз обратил внимание на темное пятнышко, оставленное его же рукой. — В цирке случается и не такое.
— Но я не хочу, чтобы такое происходило с тобой. Тем более в цирке.
— А я не хочу, чтобы со мной происходило вот это. — Всхлипнув, Люси выставила руки.
От слезливых обвинений Чарльз Мефис переменился в лице. Виноватой серостью блеснули его бесцветные глаза. Люси почувствовала повисшую в воздухе оторопь, и с ее губ вновь слетел сокрушенный выдох. Послышались долгожданные извинения, признания в ревности, клятвенные обещания. Чарльз пересел на козетку и взял Люси за руки.
Ах, с какой же преданностью Чарльз Мефис целовал ее запястья. Такой покорности позавидовал бы любой дрессировщик, но Люси этого было мало. Сила женщины — в ее слабости, слабость мужчины — в этой проклятой женской силе, и Люси решила применить ее, чтобы взыскать за все: за Жаннет, за пустые страхи, за слезы, за вчерашнюю грубость. Она пустила скупую слезу, скривившись так, будто собиралась расплакаться еще больше.
— Я обещал, что ты больше не будешь плакать. — Чарльз наскоро утер ее слезы надушенным шелковым платком.
— Ты был груб, а я всего лишь хотела тебя увидеть, — капризно протянула Люси, и Чарльз расплылся в широкой улыбке, прижав рыжую головку к своему плечу.
Терпеливо он выслушал и про пьянство, и про Жаннет, и про глупую ревность, и про синяки — все это Чарльз Мефис слышал тысячу раз, а потому лишь повторял добродушное «ну, полно», ожидая основной части представления. Излияние всех обид окончил громкий всхлип.
— И что же поможет мне осушить ваши слезы, мадемуазель Этьен? — произнес Чарльз те слова, которых от него ждали. — Я могу сделать многое, Люси. Для тебя я сделаю все.
Столь громкие слова хотелось слышать и слушать вновь и вновь. Люси скромно потупилась, но, не сдержавшись, тут же разразилась всеми накопленными желаниями. Она в конце концов заслужила… За свое особенное положение.
— Я хотела бы новый леотард. Мой новый номер называется «La Stella», и если мадам Буше разошьет костюм пайетками… — воодушевленно прощебетала Люси.
