На этот раз яд прекратил свое действие почти безболезненно, но резкая боль в грудной клетке напомнила о себе сразу же, как пробудившийся ото сна тифлинг попытался пошевелиться. Спустя всего несколько минут после его пробуждения по другую сторону решетки показался кошмарный владелец хвостатого гладиатора, по левую руку которого шаркающей походкой следовал сгорбленный дуэргар с отсутствующим безвольным взглядом и полным подносом еды в руках.

- Мой хвостатый друг, я в тебе не ошибся. - как и прежде, неестественный голос иллитида вторгся в сознание Эринара без всякого предупреждения, - Арена дома Аркеннельд уже долгие годы не видела столь искусного бойца. Всего два боя, а о твоем мастерстве гудит уже весь город.

Дом Аркеннельд. Это название Эринару уже приходилось слышать. Там, наверху, в Лускане, прямо из уст столь ненавистного ему чародея…

- Пока дому Аркеннельд далеко до места среди правящих домов, но та популярность, которую, благодаря тебе, снискала их арена, может очень скоро это изменить. - продолжил свою ментальную речь пожиратель разума, прочитав мысли Эринара, - Я чувствую ту ярость, что вызывает у тебя это название… и вижу, на кого эта ярость направлена. Это хорошо. Ярость лишь придаст тебе сил в следующих боях и сделает представления еще более захватывающими.

- Лучше пойди прочь… пока на своей поганой шкуре не испытал мою ярость. - злобно прохрипел тифлинг, тут же разразившись громким протяжным кашлем, что отдавался в его груди вспышками сильнейшей боли.

Иллитида его слова, похоже, ни капли не задели. В его длинных кривых пальцах вдруг возник пузырек с полупрозрачной голубоватой жидкостью, который он, протянув свою тощую руку между прутьев решетки, опустил на пол рядом с подносом, оставленным серым дворфом.

- Выпей это как можно скорее. - вновь зазвучал в голове тифлинга его спокойный голос, - Это зелье исцелит твои раны и заглушит боль. Но прошу, не дай своей ярости погаснуть. Она тебе еще пригодится.

Больше не проронив ни слова, иллитид развернулся и заскользил по черному каменному полу темницы обратно во тьму, из которой и пришел, а его бородатый прислужник неуклюжей походкой заковылял вслед за своим хозяином.

После этой беседы Эринар был оставлен один на очень долгое время. На несколько дней, как ему казалось, хотя ощущать ход времени в этом месте по-прежнему было очень непросто. Единственными посетителями камеры тифлинга были лишенные воли рабы иллитида, что время от времени приносили ему неизменно мерзкую пищу. Отсутствие пожирателя разума и вечно оравшего прежде из соседней камеры Гарма было для тифлинга единственной крохотной радостью в его заточении. Камера полуорка теперь большую часть времени пустовала. Лишь пару раз в нее приводили других сломленных, лишенных воли к жизни рабов, но эти бедняги не задерживались в ней надолго. Оставленный наедине с самим собой и с тяготящими его мыслями, Эринар спал крайне редко. Словно повинуясь последним словам иллитида, пламя гнева не покидало его сердце с тех самых пор, как он вновь увидел темноэльфийского чародея во время своего последнего выхода на арену. По мере того, как хвостатый невольник вновь и вновь прокручивал в голове воспоминания, его ярость то вспыхивала ярким пламенем, то вновь утихала, все же не затухая в его душе до конца, тлеющая подобно углям. За то долгое время, что он провел во мраке темницы, глаза Эринара привыкли к бесконечной тьме, а способность видеть в темноте обострилась, и теперь за пределами своей клетки он видел уже не одну только тьму. Вглядываясь сквозь прутья решетки, он мог разглядеть расположенные вдоль противоположной стены камеры, внутри которых изредка шевелились едва различимые силуэты и поблескивали полные отчаяния и злобы глаза других узников. Любой из них мог стать его оппонентом в следующем бою. Впрочем, высокий худощавый хозяин всех этих невольников уже давно не давал о себе знать, и тифлинг уже почти окончательно перестал думать о гладиаторских боях. Однако это быстро изменилось, когда, уснув в своей камере, он очнулся в уже знакомом для себя заполненном оружием коридоре, в конце которого его встречал сопровождаемый ревом толпы фиолетовый свет…

Как и в последний раз, Эринар быстрым твердым шагом направлялся к выходу на арену. Его раны, полученные в предыдущем бою, уже давно затянулись под действием зелья, а искусно выполненные адамантиновые клинки вновь покоились в его руках. Как и в прошлый раз, он уверенно пересек край арены и, не сбавляя шага, двинулся к ее центру под пристальными взглядами подозрительно притихшей толпы. Это стало его ошибкой. Едва ступив на песок арены, тифлинг ощутил странное неестественное присутствие, природа которого ему была неведома. Одно он осознал сразу - он был здесь уже не один. Повинуясь этому призрачному тревожному чувству, Эринар рефлекторно отскочил в сторону, в то же мгновение услышав громкое хищное рычание и увидев размытый силуэт, стремительно пронесшийся прямо рядом с ним. Совершив молниеносную атаку, его таинственный противник тут же вновь скрылся из виду, хотя трудно было представить, как это вообще возможно на огромном пустом пространстве вокруг. Крепче сжав рукояти клинков, тифлинг принялся оглядываться по сторонам в ожидании следующего нападения. И каждый раз на самой границе его взгляда мелькало нечто неразличимое, непостижимым образом уходя от его взора. Полагаться на одни только глаза было бессмысленно. И лишь прислушавшись к своему уникальному дару, доставшемуся тифлингу от неведомого планарного предка, Эринар смог избежать следующей атаки. Сделав перекат в сторону, тифлинг прочертил клинком широкую дугу в воздухе, но кроме воздуха его клинок ничего на своем пути не встретил. Вновь оказавшись на ногах, он наконец впервые увидел своего врага. Его силуэт дрожал и размывался, то на несколько мгновений становясь полностью прозрачным и исчезая из виду, то внезапно смещаясь на метр-полтора в сторону. Но, не смотря на эти сбивающие с толку иллюзии, тифлингу все же удалось его разглядеть. Медленной угрожающей поступью прямо навстречу ему шло некое подобие громадной кошки с гладкой черной шерстью, из-под которой заметно выпирала внушительная мускулатура, хищно оскаленными зубами и зловеще взирающими на свою новую жертву желтыми глазами. Но больше всего в глаза бросались оснащенные длинными острыми когтями лапы, которых у неведомого зверя было целых шесть штук, и пара тонких растущих из спины существа щупалец, концы которых были усеяны множеством похожих на те же самые острые когти наростов. Вид этой неведомой хищной потусторонней твари был способен вселить страх в сердце любого обитателя этого мира. А момент, когда ее силуэт, дрогнув, вновь исчез из вида, способен был породить в сердце панику. Но сейчас Эринар как никогда был готов согласиться со словами иллитида - он собирался выжить любой ценой, во что бы то ни стало. Вновь доверившись своим ощущениям, тифлинг ловко ускользнул от очередной атаки, сопровождавшейся злобным рычанием зверя. За ней последовала еще одна, уже совершенно с другой стороны, а после еще одна и еще. И каждый раз Эринару удавалось опередить зверя на шаг, замечая, как тот выдает свое присутствие несдержанным рычанием и неосторожной поступью, оставляющей следы на песке. Все же глаза и уши ему в этом бою пригодятся наравне с чутьем. Но в тот момент, когда ощущение присутствия потусторонней твари вспыхнуло ярче прежнего, она оказалась настолько близко, что времени уйти с ее пути у Эринара уже не было. Следы на песке вдруг прервались, и громадная шестилапая кошка возникла прямо перед тифлингом, вытянув ему навстречу свои когтистые лапы в длинном могучем прыжке. Уходя от острых когтей, тифлинг упал на спину, выставляя вперед оба своих клинка. Но зверь, неведомым образом оказавшись ровно между смертоносных адамантиновых лезвий, подмял тифлинга под себя, уже намереваясь впиться зубами в его шею. Сильным ударом ноги Эринар не дал этим планам свершиться и повалил существо на бок, выкатываясь из-под придавившей его к земле туши. Но он совсем забыл про щупальца на спине зверя. Резкая боль в спине дала тифлингу знать о его оплошности, когда множество острых костяных наростов впилось в его тело в районе левой лопатки, оставляя на нем не меньше десятка жутких колотых ран. Вскрикнув от боли, Эринар выронил один из клинков, но, не теряя времени, другим тут же перерубил щупальце зверя. Оглушительный визг потусторонней твари раздался над ареной, а ее очертания принялись хаотично искажаться, подрагивая и смещаясь вблизи ее истинного положения, когда Эринар, хватаясь за свою чудовищную рану, отшатнулся в сторону, все еще сжимая один из клинков в руке. Мало-помалу придя в себя, зверь взглянул на хвостатого бойца своими желтыми глазами, ярость в которых вспыхнула с новой силой. Раненный зверь вновь помчался к своей жертве, собираясь последним смертоносным прыжком покончить со своим врагом, который сейчас, истекая кровью, едва держался на ногах. Боль у основания отсеченного щупальца не покидала зверя ни на миг, а ярость застилала его рассудок кровавой пеленой. И это мешало ему сосредоточиться на искажении собственных очертаний, которые по-прежнему дрожали, но уже не скрывали местонахождение своего владельца. И когда потусторонняя тварь совершила очередной длинный прыжок, тифлинг резко пригнулся, опустившись на одно колено и выставив клинок на пути врага. Острое адамантиновое лезвие вспороло брюхо ускользающего зверя прежде, чем его лапы коснулись песка арены. Протяжно взвизгнув, зверь еще пару раз дернулся из последних сил, а после испустил последнее дыхание, тяжелой безжизненной тушей опустившись на землю. Сил подняться на ноги у Эринара уже не было. Не выпуская рукоять клинка из рук, тифлинг упал рядом со сраженным мгновение назад противником. Боль от раны в спине отдавалась в его мозгу, ввергая сознание в густой туман, а кровь продолжала стремительно покидать его тело, смешиваясь с кровью мертвого зверя в растущей красной луже на песке. Вместо восторженных криков над ареной повис гул недоумения, быстро стихающий в ушах теряющего сознание тифлинга.