– Все равно я его завоюю, – насупившись, буркнула Соня, раскладывая перед собой тетрадь с конспектом и выбирая самую красивую ручку цвета крем-брюле.

– Замаешься потом в плену кормить, – проворковала Иволга.

Альбина с Алисой прыснули со смеха, а Соня принялась усердно наводить порядок в своей сумке, прекрасно понимая всю бессмысленность этого занятия.

Мастер появился, как всегда неожиданно. Стремительно вошел, почти влетел в двери, в несколько широких шагов оказался на своем месте за кафедрой. Развернулся, уперся пальцами в столешницу и задорно сверкнул глазом.

– Здрасте, демиурги.

Разговоры, возня и смешки сразу прекратились. Ученики уставились на своего учителя, как бандерлоги на удава. Если бы не Никита, то Соня непременно влюбилась бы в Мастера. Молодой, слегка за тридцать, симпатичный, подтянутый. Да по нему половина девчонок института сохла.

А какой у него голос. Его лекции старались не пропускать.

– Я понимаю, что рассказывать молодым людям о жизни – это все равно, что купать рыбу, но я все же немного позанудствую.

Как всегда, Мастер начал с шутки и по аудитории прошелестел легкий смешок. Он улыбнулся в ответ, взял мел и написал на доске тему лекции. В ответ студенты зашелестели страницами, записывая в свои тетради.

– Для того чтобы строить гармоничные миры необходимо знать законы их построения. Сегодня мы с вами рассмотрим некоторые из них, – начал свою лекцию Мастер, продолжая писать на доске.

Пока учитель был занят делом, дверь в аудиторию тихонечко приоткрылась, и в нее проскользнул Андрей. Стараясь ступать бесшумно, он прокрался на самый дальний ряд, пользуясь тем, что учитель стоит спиной к своим студентам. Усевшись рядом с Никитой и Женей, он вынул свой конспект и сделал вид, что всю дорогу здесь сидел.

– Кстати, – Мастер повернулся к кафедре, порылся в своих бумагах и выудил одну из работ студентов. – Я тут проверил ваши прошлые задания. Много смеялся. Особенно странные у наших студентов представления об оргазме. Такое ощущение, что они никогда его не испытывали, во, что я никогда не поверю.

По залу прокатился дружный молодецкий гогот, а Алиса Перепонкина вдруг от чего-то смутилась.

Пользуясь моментом, Женя пихнула Андрея локтем в бок, наклонилась и деликатно поинтересовалась, где он-бестолочь шлялся.

– Сегодня спал с девушкой. Проснулся первый, решил её не будить, – так же тихо пояснил опоздавший.

– В итоге она проспала свою остановку, – усмехнулся на все это Никита.

– И кто тебя догадал до этого? – насупился Андрей.

– Кобель, – коротко резюмировала Женя, между делом конспектируя лекцию, которую продолжал читать Мастер.

– Ну, ты что, секс – это же весело, особенно со мной, – нисколько не смутился Андрей. – Помнишь, как я в прошлый раз в пододеяльнике запутался.

– Вот ты бабник, – гнула свое мнение Женя.

– Я не бабник. Я один спать боюсь.

– Вовремя просыпаться надо.

– У меня был будильник. Но он случайно сломался… Об стену.

– Случайно? Об стену?

– А потому, что не хрен звонить, когда я сплю!.. – последнее Андрей сказал немного громче, чем следовало бы.

Метко брошенный учителем мел, прямо в лоб Андрею, прервал дальнейшие перешептывания. Разговоры тут же прекратились. При чем, повсеместно. Студиозусы добросовестно уткнулись в свои конспекты и заскрипели перьями. Мастер только с виду был такой простой и беззаботный. Знатоки уверяли, что не стоит проверять его нервы на прочность. Дороже встанет.

Именно поэтому Никита перевел свой телефон на бесшумный режим. И когда от Селин пришло очередное сообщение, общественность не заметила этого. Улыбнувшись, Никита отбил ей ответ. Но случайно оброненное Женей зерно сомнений начало давать всходы. Он уже хотел было написать сообщение с просьбой о номере телефона и наконец-то поговорить с ней вживую, но трезво рассудив, решительно отмел эту идею.

Это было бы прямым нарушением условий группы. За такое грозило исключение и прекращение общения. Никите этого не хотелось. Уж слишком он привык к этой таинственной Селин с аватаркой в виде эльфийской воительницы. Берд. Не могла она быть толстым потным мужиком. Женя просто его дразнит.

Вот Андрею было проще. Он не мучился сомнениями как его рослый друг. Вместо этого он без всяких угрызений совести писал прямо на столешнице новое неприличное стихотворение. То, что ни одна из цитат сего творения так и не была приведена ни в одном письменном источнике, говорит о том, что цензура успешно справилась со своей работой.

Все это под занимательную лекцию Мастера. Сегодня он говорил о нелегком пути Автора и о том, как преодолевать разные трудности, встречающиеся на пути еще не оперившегося автора.

– Когда Автор становится «оперившимся»? – раздался вдруг вопрос галерки.

– Когда сточил такое количество перьев, которого будет достаточно для обоих крыльев, – не задумываясь, влет ответил Мастер.

В ответ по аудитории прокатился смешок, и кто-то уронил мобильник.

– Я сейчас на полном серьезе, – меж тем, без тени шутки в голосе, продолжал учитель. Отложив мел, он уперся кулаками в кафедру и окинул взглядом своих учеников. – Если все напечатанное каждого из вас перевести в рукописный текст, то на это потребуется немало гусиных перьев. Вот когда этих перьев наберется на два крыла для взрослого человека, Икары вы мои, тогда Автора можно считать оперившимся.

На этот раз смеха не последовало. Аудитория не на шутку задумалась над словами учителя. Только Стас, как всегда, решил высказать свою особенную точку зрения. В том ключе, что перья и кропотливо корпеть над пергаментом – это глубокая древность. В эпоху современных технологий интерактивное взаимодействие с читателем куда продуктивнее и современнее.

– Ты имеешь в виду манеру некоторых демиургов выкладывать свои сырые, еще не зрелые работы в сеть, под радостные вопли фэндома? – Как-то не очень хорошо улыбнулся Мастер.

– Разве это плохо? – на полном серьезе удивился Стас. – Так удовлетворяется спрос публики и оттачивается произведение.

– Публика по определению не знает, чего она хочет, – отрезал Мастер. – Потому как публика непрофессионал.

С таким заявлением учителя Стас решительно не согласился. Он с жаром начал доказывать свою правоту. В пылу спора даже перешел на латынь.

– Вот пижон, – фыркнула Женя в ухо Андрея.

Но Стас, казалось, ничего не замечал, распаляясь все больше.

– Если ты сейчас закончишь фразу, то есть большая вероятность, что Сатана на твой призыв все-таки явится, – произнес Мастер.

Он стоял, скрестив на груди руки, широко расставив ноги, и улыбался одним уголком рта. Если он хотел такими словами успокоить своего ученика, то плохо знал Стаса. Таким ответом Мастер лишь больше его распалил. В итоге фразу на мертвом языке тот все же закончил, невероятно гордый собой.

* * *

Портал треснул, осыпал темный закоулок искрами, распугав бомжей и котов и раскрылся, словно циркуль, треугольными вратами. Первой из портала показалась нога в дорогом лакированном ботинке. За ней все остальное. Человек был высок, худощав, черноволос и черноглаз. Маленькие усики и аккуратная остренькая бородка подчеркивали его благородное лицо.

Одернув дорогой, элегантный пиджак, господин смахнул с плеча не существующую пылинку и огляделся по сторонам. Нетерпеливо оглянулся через плечо. Буквально тут же из портала вышли еще двое и встали по бокам от него. В поднятой руке откуда-то из пустоты выросла трость. Покрутив между пальцами, пришелец топнул ею об грязный асфальт переулка и портал тут же сложился и погас, рассыпав новый сноп искр. Запахло озоном и еще чем-то непонятным.

– Все здесь? – господин еще раз огляделся по сторонам, словно пересчитывая своих спутников.

– Все, – улыбаясь, ответил, тот, что встал справа.

Был он молод, на вид лет двадцать, с красивым телом, явно частый гость спортзала. Одет в дорогой спортивный белоснежный костюм и такие же кроссовки. На коротко стриженой голове модная бейсболка чуть свернута козырьком в сторону. На голой груди болталось три или четыре золотые цепи в палец толщиной.