– О, да, прости, пожалуйста. Крайне неудачное столкновение. Не ожидал тебя здесь увидеть. Вроде бы все на пикник ушли.

– Ромаэль и Ровенна ушли. А где остальные я не знаю.

– Лулу не было на завтраке, но это обычная история. Наверное, ночевал у Дэниара. Маме с утра нехорошо. Ей всегда не хорошо после общения с бабушкой.

– Почему? Ровенне очень понравилась леди Монтфрей.

– О, бабуля Франда может нравиться, если захочет. Скорее всего, Ровенна ей тоже понравилась, и поэтому она не стала ее мучить. Но мама… у них вечные ссоры. Бабуля считает, что папе не следовало на ней жениться. По крайней мере, она мне так однажды сказала. Мол, какая-то была другая невеста получше и бла-бла-бла… я не слушал, если честно. У нее изо рта пахнет полынью, и когда она говорит, все мои мысли только об этом.

Лиссарина снова рассмеялась.

– Знаешь что? – вдруг сказал он, кусая пирожок. – Ты показалась мне знакомой еще с первой встречи. Давно хотел сказать, но у меня то танцы, то музыка, то уроки… а ты всегда пропадаешь с Ровенной. И я вот сейчас все понял, когда ты рассмеялась. Хочешь покажу кое-что очень секретное? Судя по всему, ты человек надежный.

Лиссарина вообще-то не надеялась увидеть что-то интересное. Все-таки детям любая мелочь кажется невероятно забавной, и они очень увлекаются, рассказывая о скучных для взрослых вещах. Но то, что она увидела, поразило ее до глубины души.

Сначала она не поняла, что происходит. Цирен привел ее в свою комнату, в которой словно бы взорвался шкаф и ящик с игрушками. Бардак, как плесень, покрывал все вокруг, и мальчик пояснил, что в воспитательных целях мама заставляет его убираться самому, но пока это не принесло положительных результатов. Потом он запер дверь на замок, оставив ключ в замочной скважине, подошел к небольшому креслу, стоящему у стены, и начал двигать его в сторону, кряхтя от натуги.

Через минуту она заметила, что на обоях виднеются четыре тонкие полосочки, образующие прямоугольник размером с само кресло. Цирен просунул указательный палец в небольшую дыру, спрятанную под обоями, и потянул дверцу на себя. Она бесшумно отворилась, и на Рин пахнуло пылью старого чердака вперемешку с запахами кладовки.

– Что это? – спросила она.

– Моя потайная комната, – Цирен загадочно улыбнулся. – Проходи первой. Мне нужно еще закрыть за нами дверь.

На секунду идея показалась Лиссарине сомнительной, но потом разум задал закономерный вопрос: чем может быть опасен ребенок? Да ничем! Наверняка у него там склад с игрушками, или книги, или рисунки, которые он сам нарисовал. В любом случае, плохого она там не увидит. Подобрав подол платья и согнувшись в три погибели, Лиссарина ступила в прохладу темной комнаты.

Здесь действительно не было источников света, таких как окна, например. Или свечи. Кромешная тьма, хоть глаз выколи. Она потеряла ориентацию, пошатнулась, стараясь хоть что-то почувствовать руками. В такой темноте не мудрено и голову разбить, и ноги переломать. Спасал единственный луч света, проникающий из-за дверцы, но и его не стало, когда Цирен захлопнул дверь изнутри.

– Стой на месте, чтобы ничего не задеть. Сейчас будет свет.

Цирен двигался в темноте так, словно здесь светило солнце. Прошел куда-то вперед, чем-то зашуршал, быстренько прошел назад, что-то звякнуло. Чиркнула спичка, и, наконец, загорелась свеча в стеклянной лампе, еле-еле освещая небольшую комнатку. Чиркнула вторая спичка, и свет полился из второй лампы, которую Цирен отдал Лиссарине в руки.

– Только не думай, что я одержимый, ладно?

Многообещающее начало. Особенно когда лицо мальчика искорежено тенями, рожденными лампой. Теперь черные глаза, которые раньше заставляли Рин умиляться, стали пугать.

– У меня есть хобби. Я коллекционер. Мне очень нравятся старые вещи. И мама всегда спрашивает, куда уходят мои карманные деньги, а они все здесь, в моей тайной комнате. Да, очень люблю старые вещи. Но больше всего люблю вещи, которые хоть как-то связаны с Дейдаритами. Ты знаешь, кто это?

– Конечно, знаю. – Лиссарина оглянулась, пытаясь осмотреть его сокровища, но при таком освещении ей удавалось выхватить только отдельные кусочки непонятно чего.

– Тогда ты знаешь, что все имущество Дейдаритов после падения этой семьи было разграблено. Картины, книги, которые они не успели сжечь, портреты, украшения, письма, дневники, бытовая утварь – все, можно сказать, кануло в лету. Но это только на первый взгляд. На самом деле, если знать где, можно кое-что раздобыть. И именно этим я и занимаюсь. И та-да-а-а-м! Моя коллекция реликвий, связанных с Дейдаритами!

Он обвел рукой комнату, словно здесь было на что посмотреть. Но на самом деле она едва ли что-то видела, и Рин честно об этом сказала.

– Да, это, конечно, минус. Если хочешь что-то рассмотреть, надо подходить близко и обязательно с лампой, а не с обычной свечой, иначе можно подпалить. Здесь много всего бумажного. Но это меры предосторожности. Я не могу хранить такие ценные и запрещенные вещи прямо в комоде. Мама в любой момент может туда заглянуть.

– Почему они запрещенные?

– Не уверен, что это формально запрещено законом. Но негласно да. Никто не говорит о Дейдаритах. Никто не упоминает трагедию десятилетней давности. И уж точно никто не хвастается портретами, на которых изображены представители этой семьи.

– У тебя есть портреты? – изумилась Лиссарина и тут же начала вертеть головой в попытке их высмотреть.

– Нет. Таких, про которые ты думаешь, нет. Полноценные портреты спрятаны в Алмазном дворце за семью печатями. Я однажды пытался отыскать их, когда отец брал меня с собой на работу, но не вышло. Либо их уничтожили, либо очень хорошо скрывают. Зато у меня есть целая коллекция маленьких портретов, которые они отправляли родственникам или друзьями. Или если нужно было найти жениха или невесту, тоже отправляли маленький портретик.

– Покажешь?

– Да, конечно!

Он уверенно подошел к одной из стен, на которой были прибиты гвозди. На каждом гвозде на ниточке висел портрет размером не больше женской ладони, а оттуда на нее смотрели глаза мертвых людей, и от этой мысли по спине побежали мурашки.

– Величайшие люди нашей страны, что бы про них не говорили, – тоскливо протянул Цирен, осматривая портреты поочередно влюбленными глазами.

– И ты знаешь каждого из них?

– Да, имена, имена родителей, даты рождения и смерти… это очень интересно. Я даже составил из портретов генеалогическое древо, ты не заметила?

Лиссарина открыла рот удивления. И правда, как она не заметила, что портреты висят в определенном порядке и определенных местах? Из-за темноты она с трудом различала темные линии, ведущие от одного человека к другому, переплетающиеся между собой, вьющиеся и образующие, в конечном счете, образ дерева.

Она присела на корточки, чтобы посмотреть на прародителей, основоположников семьи. Оказалось, это были три брата с трудно различимыми во мраке именами, но Цирен незамедлительно отчеканил:

– Считается, что их род появился где-то триста пятьдесят лет назад, причем они не сразу стали королями. Изначально, эти три брата, которые как бы являются родоначальниками, были доблестными воинами. Вернайр, Симиэль и Дранвир, так их звали. Никто не знал, откуда они пришли, просто неожиданно явились на турнир прежнего короля и победили всех рыцарей, а когда им приказали сражаться друг против друга, отказались от победы, уступив ее принцу правящей в то время династии Феншир. Он тоже участвовал, но его выбил из седла Вернайр. Тогда король даровал им титулы лордов в знак уважения их чести и достоинства, а позднее принцесса и Симиэль поженились против воли короля.

– Разве это законно? Лорд – недостаточный титул для мужа дочери короля.

– В том-то и дело. Король Корзас Феншир был очень вспыльчивым. Мягко говоря, не самый лучший король, какой у нас был. Он решил изгнать братьев Дейдаритов и свою собственную дочь, лишив их земель. Но кое-чего не учел.

– Что ты имеешь в виду?