– Да уж, гений.

На самом деле ничего гениального в ее идее не было. Ровенна решила рискнуть и привлечь на свою сторону горничную, которой заплатила денег, и та провела их обходными путями к черному ходу, а оттуда через потайную калитку за домом. Они пошли поздно, не к самому началу бала, потому что к девяти часам вечера в Рашбарде еще никто не ложился спать. Но после одиннадцати он будто вымирал. И к полуночи они были на месте.

Это был невзрачный переулок. Ничего похожего на те роскошные улочки, что видела Рин по приезде в Эденваль. Либо это был квартал бедняков, либо просто в ночи все казалось убогим и мрачным. Почти в каждом доме на этой улочке играла громкая музыка и слышались веселые крики людей, что не могло не настораживать. Но Ровенна пребывала в твердом убеждении, что их поступок верен, а Лиссарина просто трусиха и боится сделать хоть что-то без спроса взрослых.

Нужный дом был крайним на этой улице, дальше начиналась набережная, откуда веяло прохладой и сыростью. Он был невысоким, в два этажа, но казался приплюснутым. Окна задвинуты шторами, не было видно ни света свечей, ни силуэтов людей, однако чувствовалось, что в доме кто-то есть.

В записке было сказано, что зайти нужно не с парадного входа. Подобрав платья, чтобы не испачкать подолы, они со скрипом отодвинули маленькую садовую калитку и прошли под окнами первого этажа во внутренний двор. Где-то мяукнула кошка, и девушки в испуге замерли, но, лениво пройдя через кусты, кошка глянула на них зелеными глазами и шмыгнула между железных прутьев забора.

Сердце Лиссарины гулко стучало в груди от испуга и любопытства, когда они оказались перед маленькой дверью с дверным молотком в виде розы. Ровенна схватила рукой в белой перчатке кольцо и дважды стукнула им о дверь. Сначала ничего не произошло, а потом она чуть-чуть отворилась, и в узкой лучащейся светом щели появился чей-то глаз.

Стараясь не показывать страха, Ровенна протянула туда две маленькие бумажные розочки и отошла на шаг. Дверь захлопнулась перед ее носом, но через мгновение широко открылась, и на пороге показался мужчина в строгом темном костюме на манер дворецкого. Он был совершенно лысым и безбородым, лучезарно улыбался так, что глаза превратились в щелочки. Он был не лидиец, его выдавала кофейная кожа, но акцента в речи они не услышали.

– Добро пожаловать в клуб Черной Розы, дамы. Меня зовут Эрдойо, и я провожу вас к гостям.

Они ступили внутрь, и дверь за ними захлопнулась, преграждая путь к отступлению. Внутри Лиссарины все сжималось от какого-то беспокойства. Может, предчувствие? Или это и правда трусость? Но Ровенна, кажется, совсем не волновалась, а если ее что-то и смущало, то виду она не подавала. Взяла подругу за руку, и вместе они стали спускаться по ступеням в подвал.

– Вы у нас первый раз? – спросил Эрдойо, слегка повернув голову.

– Э-э… да, – ответила Ровенна, – мы прибыли в столицу совсем недавно.

– И уже получили приглашение? Должно быть, ваши покровители очень вас ценят.

– Покровители? – уточнила Лиссарина, но ей не успели ответить, потому что открылась новая дверь, и их ослепил свет множества свечей.

Вот теперь было похоже, что они пришли на бал-маскарад. Весь цокольный этаж представлял собой большую бальную залу с огромными панорамными окнами, но присмотревшись, Рин поняла: они нарисованы, искусно нарисованы, и везде изображена лунная ночь и сад, будто смотришь на него с балкона. Стены украшали богатые ткани. Вдоль них, там, где обычно стоят диванчики и стулья, лежали горы подушек на манер кроватей, и многие действительно полусидели-полулежали на них, раскуривая странного вида трубки, торчащие в стеклянных вазах. У противоположной стены расположились маленькие столики с закусками. А у стены, противоположной двери, раскинулась небольшая оркестровая яма, где музыканты играли вальс.

Все гости были в масках. Мужчины в более традиционных, белых или черных, без каких-то особенных примет. Хотя, присмотревшись, Рин заметила, что в уголке на них изображены схематичные картинки цветов: подснежник, лилия, тюльпан, и это только те, что она успела разглядеть. Женщины тоже были в масках. Но некоторые лиц не скрывали.

– Рин, они так странно одеты.

И это действительно было так. Наряды Лиссарины с Ровенной и этих дам так сильно отличались, что это бросилось бы в глаза даже слепому. У них всех было такое глубокое декольте, что груди, подтянутые вверх корсетами, того гляди и выпрыгнули бы наружу. Кто-то оголил плечи, у кого-то были слишком короткие рукава, платья не были слишком пышными, словно на них была надета только одна нижняя юбка, а не три, как у Рин и Ро. По сравнению с ними девушки выглядели пожилыми леди, закрытыми тканью платьев с ног до головы. На тех, на ком не было масок, был вызывающе яркий макияж с подведенными черным глазами и подчеркнутыми яркими помадами губами. Рин и Ро, по привычке, не стали накладывать сильный макияж, лишь едва подчеркнули глаза и припудрили носы.

Однако несмотря на их странные платья, выглядели они потрясающе – яркие, веселые, полные жизни. А вот Лиссарина и Ровенна откровенно терялись на их фоне, превращаясь в серых мышек, и дело было не только в костюмах. То, как свободно они вели себя, даже несколько распущенно, затмевало скромных, потерявших всякую решительность девушек.

– Кто ваш покровитель? – любезно поинтересовался Эрдойо на пороге в бальную залу. – Я проведу вас к нему, чтобы вы не потерялись в толпе.

– Э-э-э… нас пригласила женщина, но мы не знаем ее имени, – неуверенно ответила Ро, все еще глядя на людей в зале.

Эрдойо, кажется, слегка удивился или растерялся.

– Не мужчина? Ах, то есть, да… конечно, женщина. И еще вы у нас первый раз…. Да. Кажется, я понял. В таком случае вам необходимо снять маски. Это правило нашего клуба. Дебютантки проходят без масок.

Девушки переглянулись, пожали плечами и стянули с себя красивые маски, так удачно подобранные к голубому наряду Лиссарины и бордовому Ровенны.

– О, вы так молоды, – Эрдойо улыбнулся еще шире и глаза вообще исчезли на темном лице. – Это потрясающе. Прошу вас, милые дамы, веселитесь.

И с этими словами закрыл за ними дверь.

Не зная, куда себя деть, они решили подойти к столикам с закусками и взять мороженое, чтобы освежиться. В самом центре залы танцевали пары. Кто-то беседовал друг с другом, преимущественно мужчина и женщина, парами. Лиссарина озиралась вокруг в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо, возможно женщину, которую она уже видела на ужине и которая могла их сюда пригласить, но девушек и женщин без масок было куда меньше, чем в масках, а среди них она не видела никого знакомого.

– Ро, попытайся найти знакомое лицо, – шепнула она подруге, и та кивнула.

Они с трудом протиснулись к столику с закусками. Бальная зала была слишком маленькой для такого скопления народа, а приходилось еще и освобождать место для танцующих. Танец закончился, и все зааплодировали, заиграли обычную мелодию, не танцевальную, чтобы перевести дух и успеть пригласить новых партнеров.

Лиссарина взяла вазочку с мороженым, политым шоколадом, но аппетит как рукой сняло. В желудке поселилось это мерзкое предчувствие, мешавшее съесть хотя бы одну ложку, зато Ровенна уплетала свое за обе щеки. Рин даже стала ей завидовать: как все-таки легко и беспечно люди могут относиться к непривычной обстановке, незнакомым людям и странным порядкам, запрещающим на бале-маскараде носить маску.

– Какие прелестные создания озарили своим присутствием столь скромное общество, – перед ними, словно из ниоткуда, вырос мужчина в сиреневом фраке, белой маске с изображением ириса и двумя бокалами с шампанским в руках. – Не желаете ли попробовать? Сто пятидесятилетней выдержки. Оно того стоит.

Ровенна, скромно улыбнувшись, взяла один из бокалов, и бросила на Лиссарину повелительный взгляд: мол, давай тоже. Поджав губы, Рин взяла свой, по возможности избежав касания с рукой мужчины. Без перчатки. Очень странное место. Разве может мужчина не надеть перчатки на бал?