Следом за ней, сидевший напротив нее парень обернулся на меня, наши взгляды на секунду встретились, и я заметила в них какую-то пустоту и отчужденность. Он так же непринужденно и спокойно отвернулся от меня, как и поворачивался. Сидел он спиной к двери. Но даже по одному взгляду на него можно было понять, что этот парень явно не страдает заниженной самооценкой, в отличие от той зашуганной в очках.

Даже сидя на стуле он выделялся ростом. Спортивное телосложение, русые волосы, большие голубые глаза, светлая кожа и выделяющиеся скулы. Одет он был в черные обтягивающие джинсы и белую толстовку. Несложно догадаться, что если он посещает школу, то наверняка является там звездой. Ради таких, как он, по рассказам Кесси, девчонки готовы облить соперниц кислотой, лишь бы он встречался именно с ней, и они ходили за ручку по школьным коридорам.

Казалось бы, какие у него могут быть проблемы? Выглядит он (пришлось самой себе в этом признаться) как мальчик с обложки, которому порой не нужно даже протягивать руку – все и так будет его. Но единственные, что выдавало его, были глаза. Прекрасные, но пустые и холодные. Абсолютно безжизненные, они составляют контраст всему телу и внешности. Они словно последний луч солнца на закате, но в отличие от него жизнь не вернется к ним следующим днем. Мне стало ясно: этот парень, который прямо сейчас спокойно и холодно смотрел на экран своего айфона, явно пережил такое, после чего люди либо кончают с собой, либо закрываются настолько, что ни один психолог или психиатр не сможет достучаться до них, если они сами того не захотят. Очевидно, что мало кто выходит на контакт.

Третьей, кто обратила на меня внимание и издавшая чересчур эмоциональные членораздельные звуки, была кудрявая рыжеволосая девушка с большими светло-карими глазами. Когда я увидела ее, то сразу заметила у нее в руках пачку сигарет, в которую она тщательно пыталась запихнуть какой-то маленький мешочек. Ее огненные волосы, довольны длинные (ниже лопаток), густые и волнистые показались мне чересчур вызывающими, как и ее макияж. Длинные стрелки на глазах и явный перебор с тушью настолько, что ресницы похожи на паучьи лапки, а губы накрашены яркой красной помадой, местами видны неровности. Несмотря на румяна, кожа у нее почти такая же бледная, как и у меня, а вот синяки под глазами гораздо больше. На ней был черный топ, открывавший все женские прелести, такая же черная кожаная юбка и такого же цвета колготки в крупную сетку. На спинке стула висела кожаная куртка. Она сидела, положив ногу на ногу, всем своим видом показывая, что у нее куча дел, а сидит она здесь будто по ошибке, как человек, купившей билет в первый класс, но из-за технического сбоя оказавшийся в третьем. Взгляд рыжеволосой блуждал на мне целую минуту, потом она сморщилась и перевела взгляд на других:

– Ого, видали, у нас свежая кровь. Наверняка по твоей части, мышонок.

Это обращение было направлено к той зашуганной девушке, которая, услышав свое прозвище, явно ей неприятное, вздрогнула и сильнее вжалась в спинку стула. Я молча наблюдала за всей этой картиной, намереваясь дать отпор рыжеволосой, которая, снова подняв голову на меня, явно хотела что-то сказать, но лишь чудом не успела. Послышались шаги и вскоре передо мной в дверях появилась невысокая женщина, еще полнее мисс Одли, в большом и растянутом вязаном сером платье с длинным рукавом. Эта престарелая дама с седыми волосами должно быть, и была миссис Хенс, о которой я уже слышала.

Взгляд этой женщины был каким-то озадаченно-требовательным, будто она уже давно дала задание и теперь удивлялась, почему мы до сих пор ее не выполнили. На меня она не произвела особого впечатления, зато на тех троих, сидевших на стульях, она была какой-то тревожной кнопкой. Мышонок выпрямилась и вновь пыталась изобразить улыбку, рыжеволосая быстро засунула пачку сигарет в сумку и так же стремительно закрыла ее, даже тот бесчувственный парень, не торопясь, но все же убрал телефон в задний карман своих брюк. Наблюдая за этим буквально две секунды, я ухмыльнулась: а они не плохо выдрессированы, интересно, что эта миссис Хенс делает с теми, кто нарушает ее правила? Сразу четвертует или, что намного хуже, отправляет на воспитательную беседу к мисс Одли.

Сначала полная дама оглядела своих подопечных и, в знак приветствия, кивнула головой, затем ее взгляд остановился на мне и на миг она просияла.

– А, мисс Блэр, рады, что вы решили присоединиться к нам, – ее полная рука с силой начала сжимать мою.

Хромая на левую ногу, она медленно подошла к своему стулу и села рядом с зашуганной девчонкой напротив рыжеволосой, и жестом указала мне на свободный стул справа от нее и слева от парня.

Не успела я сесть, как в ушах зазвенел ее хрипловатый голос:

– Добрый вечер, мои дорогие. Мы встречаемся уже почти месяц, и вот сегодня в нашем дружном коллективе пополнение, – она повернула голову в мою сторону.

Наступила неловкая для меня пауза. Все начали смотреть на меня, как на новую игрушку, которой пока не знаешь, как пользоваться. Они ждали от меня разгадки, в данном случае – хотя бы приветствия, но я твердо решила для себя молчать, пока ко мне не обратятся.

Такие гляделки продолжались около двух минут. Я обводила взглядом всех присутствующих и находила в них одно сходство – они все больны. Чем именно, я не знаю, но абсолютно уверена в том, что мне здесь не место. Наконец миссис Хенс, поняв, что я не собираюсь устраивать концерт в честь моего присоединения, громко вздохнула.

– Что ж, Вэлери, я предполагаю, что тебе очень интересно, чем мы тут занимаемся, – женщина одарила меня своей улыбкой, выставляя на показ пожелтевшие зубы. – Каждую субботу мы встречаемся здесь ради одной единственной цели – помочь вам. В жизни бывают разные проблемы, и не каждый может самостоятельно разрешить их. Поэтому цель нашего коллективного тренинга проста: спасти себя и помочь спасти другого, именно в этом аспекте мы строим ваш будущий мир.

Очень идеалистическая речь для такой неидеалистической женщины. Во время ее разговора я поочередно смотрела на всех присутствующих и ясно поняла, что в ее словах нет ни правды, ни искренности. По глазам этих людей понятно, что они ходят сюда только для галочки. Могу поспорить на сто долларов, что даже сама миссис Хенс не верит в слова, которые она только что произнесла с таким энтузиазмом.

– И раз так получилось, что у нас новичок, давайте еще раз все дружно со всеми познакомимся, – продолжила женщина, пытливо всматриваясь в наши лица. – Кто хочет начать?

Наступила тишина. Желанием похвастаться своими душевными проблемами, как это ни странно, не оказалось. Парень сидел с опущенной головой, рыжеволосая, запрокинув голову, смотрела в потолок, а зашуганный мышонок продолжала сжимать свои плечи. Именно ей не повезло столкнуться взглядом с миссис Хенс, которая явно теряла терпение:

– Бетти, тебе слово.

Такой повелительный тон явно не предполагал ответа «нет», ни молчания, поэтому темноволосая девчонка нервно сглотнула и начала одергивать платье. Спустя минуту она заговорила тихим, едва слышным, голосом.

– Добрый вечер, меня зовут Бетти Хармс, мне шестнадцать лет. Я здесь потому, что у меня проблемы в школе. Мои одноклассники… они меня… – тихий голосок начал дрожать.

После этого малообещающего рассказа наступила очередная пауза. Казалось, эта Бетти сейчас расплачется и убежит к чертям от всего этого. Но тут нервы сдали у рыжеволосой:

– Твои одноклассники тебя ненавидят и дразнят, потому что ты зашуганная зубрила, мышонок. Таких никто никогда не любит. Ты…

– Кэролин! – вмешалась миссис Хенс, приподнявшись со стула и повысив голос. – Разве ты не помнишь, что я говорила насчет оскорблений и вмешательств и чужой рассказ?! Или, может, хочешь лишний час посидеть наедине со мной, чтобы я лично все тебе разъяснила.

Кажется, рыжеволосая хотела поспорить, но, как только услышала про необходимость остаться, что-то пробурчала себе под нос и, скрестив руки на груди, умолкла.