– У нас правда нет времени на это, Илай. Наверное, какой-нибудь бродяга, здесь их полно. Пойдем. Пещера под зданием библиотеки, Нам сюда.

Давид махнул тростью и пригласил спутников войти.

Вера ахнула, как только переступила порог. Илай тоже не мог скрыть удивления. Огромные ряды книжных полок тянулись вдаль, сколько было предела глазам. Часть полок были свалены друг на друга, самые разные книги валялись под ногами.

– Мне нечего сказать. Поторопимся, – Давид устремился вглубь библиотеки, увлекая за собой остальных. Вера заметила, как Айзек быстро подхватывал упавшие книги и возвращал их на полки, не замедляя движения и ловко орудуя своими клешнями.

– Не цените вы, люди, искусство, – сказал робот, заметив взгляд девушки.

Они достигли самого дальнего сектора библиотеки. Давид подошел к большому шкафу, который был наполнен книгами о японской живописи. Прищурившись и пытаясь что-то разглядеть сквозь витавшую в воздухе пыль, старик подался вперед и коснулся тростью небольшого углубления в стене.

Шкаф качнулся, зловеще заскрипел и с шумом отъехал в сторону, обнажая овальный проход с лестницей. Давид повернулся к Илаю.

– Оставь рюкзак Вере.

– Я не говорила вам, как меня зовут! – открыла рот девушка, уставившись на старика.

– Мне это и не нужно, дорогая, поверь. Илай, тебе не пригодится ничего из того, что ты взял. Нужен только револьвер, который тебе прислал Гектор.

Илай кивнул и, поставив рюкзак на пол, достал оттуда револьвер, завернутый в газету.

– Посиди здесь и попей воды, – обратился к Вере Айзек. – Только не пролей на меня. Микросхемы – довольно непростая вещь, даже в будущем восстановить сложно.

Вера покорно кивнула и открыла бутылку, которую ей протянул робот.

– Мы будем ждать вас наверху?

– Прости, но ты не можешь войти в пещеру, – сказал Давид, увлекая Илая за собой в проход. – Но ты нужна ему. Когда мы вернемся, ты все поймешь.

Вера посмотрела на Илая, когда старик вел его вниз по лестнице, и он попытался запомнить этот образ. Девушка, окруженная книгами, с бутылкой воды в руке и маленьким роботом, застывшим рядом. Этот портрет Илай обещал себе сохранить навсегда.

Скоро проход скрылся из виду, и Давид остановился у двери, венчающей подножие лестницы. На ней распростер крылья мраморный орел, в его глазницах сверкали маленькие черные точки.

– Последний неоскверненный алтарь нашего Ордена, – с почтением произнес Давид, касаясь рукой двери.

– Но зачем кому-то осквернять алтари? Это те люди, которые охотятся за мной? И за моим дедом?

– Твоего деда больше нет. Сейчас ты узнаешь почему.

Эти слова выбили воздух из Илая, и он тяжело задышал. Дверь распахнулась перед ними, открыв небольшую купель с водой, позади который высилась древняя колонна, покрытая странными символами.

– Положи револьвер на алтарь. Времени больше не осталось, – положил ему руку на плечо Давид.

Илай достал револьвер и положил его поверх купели, так, чтобы вода не коснулась оружия. Давид запел молитву на неизвестном языке, и символы на колонне загорелись огненным светом. Они отражались в глазах Илая. Алтарь стал единым целым с Илаем, и он окунулся в воду, опускаясь все глубже и глубже.

Глава 9. Время Сновидений

Павел шагал по Невскому проспекту с тяжелым сердцем. Смерть императора изменила всю его жизнь. Когда тебе исполняется 18 лет, и начинается новый путь… И именно в этот год, ни годом раньше, ни годом позже, проклятые революционеры должны были сотворить такое зло. Ведь он хотел, как лучше, он столько всего сделал для этой великой страны. А они убили его. Убили Александра Второго.

Павлу было два года, когда отменили крепостное право. Но даже спустя столько лет, лица его родителей лучились счастьем, когда они упоминали имя великого реформатора, императора, который спас их от неволи. Илай шел ногами своего прадеда по улицам Петербурга в мрачное для города время…

Направляясь к Дворцовой Площади, Павел думал о том, что ждет его дальше. Ему обещали, что для него откроются все дороги, но какой путь предназначен теперь молодому юноше? Он ведь даже не подавал документы в учебное заведение, а ведь обладал неплохими талантами в вычислениях и точных науках, мог даже пробоваться в консерваторию, ведь весьма сносно играл на скрипке. И что теперь? Жизнь разрушена, так же, как и сердца миллионов людей, почитавших императора.

1881. Эти четыре цифры прогремели в голове Илая, как прощальный салют в честь Александра Второго. Именно в этом году начинается Время Сновидений для него. Видимо, все что было раньше, представляется незначительным и настолько затерянным во времени, что не принесет Илаю новых знаний. Несмотря на то, что по словам Давида, история Ордена Одинокой Звезды тянется на тысячу лет. Тем временем, Павел скрылся в угрюмом дворе, неподалеку от здания императорского театра и сел на скамейку в тени дерева. Он смотрел на проходящих мимо людей, но в сердце будто была дыра. Неожиданно к нему подсел странного вида старичок. Павел внутренне собрался, готовый к нападению или неприятным вопросам, но старичок и не думал беспокоить его. Он просто смотрел на качающиеся ветви дерева и созерцал верхние окна дома, замыкающего колодец двора.

– Вы кто, уважаемый? – наклонился к нему Павел, говоря громче, чем обычно, чтобы старичок точно услышал его. – Я тут просто отдыхаю, ничего такого.

– Помню, приводил я сюда после одного спектакля подругу свою, – мечтательно протянул старичок, глядя в пустоту. – Эх, было время…

Затем он повернулся к Павлу и твердо посмотрел в глаза юноше.

– А теперь твое время пришло.

– Мое время? Вы о чем?

Старичок покачал головой и снова обратил взгляд на дерево.

– Вступить в Орден.

Следующее, что увидел Илай, это небольшую комнату, наполненную людьми в плащах разного цвета. Судя по всему, разные цвета обозначали разную иерархию членов Ордена. Посреди всех стоял Павел, наклонившись перед алтарем и держа в руке догорающую свечу. Высокий седой мужчина коснулся его плеча и проговорил:

– Правом Проповедника я принимаю тебя в Орден. Да сопутствует тебе удача в поисках Одинокой Звезды, чей свет направит Павла к истине.

Павел поставил свечу на алтарь и улыбнулся, повторив слова, которые произносил Давид у алтаря в старой библиотеке. Люди вокруг одобряюще загудели, несколько человек, видимо, родные Павла, похлопали его по плечу. Юноша расправил плечи и произнес слова, эхом отлетевшие от стен комнаты:

– Клянусь искать Одинокую Звезду и хранить ее свет.

Воздух вокруг задрожал, и комната, затерянная во времени, растворилась в тумане. Илай увидел, как перед ним открываются двери, и на свет выходит врач, утирающий лоб.

– Все хорошо. Крепкий малыш у вас родился, – улыбается он и зовет внутрь отца, который все это время нервно ожидал у дверей.

Это Павел, только 19 лет спустя. Он поправляет свой китель, кивает доктору и входит. Через пару минут он уже держит на руках новорожденного младенца. Илай не верит своим глазам. На ткани, обернутой вокруг ребенка, написано имя – Гектор. Он увидел рождение собственного деда.

1900 год. Илай оказывается в центре огромного вращающегося циферблата, и его оглушает бой часов. Маленький Гектор растет вместе с двадцатым веком. В пять лет он остается дома, играть с солдатиками, когда его отец уходит на забастовку требовать новые права, предвещающие приход демократии в государство. Но до этого еще далеко, и Павел приходит домой разъяренный на правительство. Он тут же приглашает домой членов Ордена, и они активно обсуждают положение в столице, тем временем малыш Гектор удивленно смотрит на них, не понимая, почему все эти мужчины так громко спорят о каких-то глупостях. Илай не понимает, в чем заключается поиск Одинокой Звезды и деятельность членов Ордена, но он видит, как Павел злится на человека, который назвал его революционером и толкает его в грудь. Он никому и никогда не позволит называть себя революционером или террористом, помня о том, что они сделали с императором в годы его юности.