— Ты же знаешь правила, — говорит подруга. Когда она встает с пола, я совершаю попытку последовать за ней на кухню, но она прогоняет меня обратно в комнату. — Не подглядывай.

— Надеюсь, это ванильный торт, — произносит Кит, а я качаю головой.

— Будет шоколадный торт с шоколадной глазурью.

Свет гаснет, и Роуэн начинает петь песню. Все присоединяются к ней, и от происходящего у меня нарастает ком в горле. Я буду скучать. По каждому из них. Стараюсь вытереть слезы, прежде чем свечи озарят мое лицо.

— Дорогая Дииии, — поют все, — с Днем рождеееенья тебяяя.

— Загадывай желание.

Роуэн держит торт передо мной, а я думаю о том, что бы такого загадать. Я могла бы пожелать поступить в школу моды. Или чтобы футболки сделали меня знаменитыми. Или чтобы Джоэль появился здесь. Он бы сказал, что по-прежнему любит меня и попросил бы не уезжать. Когда осознаю, что больше всего я хочу этого, задуваю свечи, не загадывая желания. Роуэн улыбается, друзья веселятся, а я притворяюсь девушкой, которая все еще верит в желания и пытается загадывать их.

— Мы же купили пластиковые тарелки и приборы, верно? — спрашивает подруга, и все переглядываются.

— Чур, не я, — выкрикивает Адам, тем самым вызывая всеобщее безумие из «чур, не я» криков и прикосновений к носу.

В конце концов, в продуктовый магазин отправляются Майк и Шон. Они возвращаются с посудой, а когда Роуэн спрашивает, почему они не купили пластиковые стаканы, которые нам все еще нужны, ребята просто пожимают плечами и говорят, потому что она сказала им взять только тарелки и приборы.

— Хорошо, — произношу я, в четвертый раз слизывая глазурь с пальцев, пока подруга фыркает на ребят, — кто-нибудь вручите мне подарок.

Роуэн разрезает торт и начинает раздавать кусочки, а Лэти кладет передо мной горку подарков. Я наугад их распаковываю и получаю: подарочную карту от Кит, ароматическую свечу от Шона, отпадные духи от Лэти, еще одну ароматическую свечу от Майка, который, как я подозреваю, обсуждал идеи подарков с Шоном. Роуэн с Адамом подарили до смешного дорогую швейную машинку, от которой я едва не расплакалась. Затем подруга подарила мне второй подарок — набор самых крутых ножниц, которые я когда-либо видела: различной формы и с блестящими фиолетовыми ручками.

— А этот от кого? — интересуюсь я, разрывая обертку последнего подарка.

На нем нет ни бирки, ни открытки, но он аккуратно упакован в темно-фиолетовую бумагу, так что полагаю, он от одной из девушек. Посмотрев на них, понимаю, что они выглядят такими же заинтересованными, как и я. Распаковываю длинный тубус, открываю его, достаю плотный лист бумаги и разворачиваю его.

На меня смотрит собственное изображение, нарисованное карандашом. Девушка на рисунке лежит на спине, ее волосы густыми прядями ниспадают вокруг лица. Небо темное и полное звезд, которые пытается отразить бледная стена позади девушки. Она улыбается мне, и любовь в ее глазах такая чистая, что перехватывает дыхание.

Это воспоминание, сохраненное на бумаге. И несмотря на то, что сейчас я это делаю, в тот момент в бассейне я не улыбалась.

— Кто нарисовал это? — спрашиваю, не в силах оторвать взгляд от рисунка. Когда никто не отвечает, я поднимаю глаза и задаю вопрос: — Кто принес это?

— Что там? — спрашивает Шон, и я разворачиваю рисунок, чтобы показать ему. От него у всех перехватывает дыхание так же, как и у меня.

Мы все знаем, кто его нарисовал.

— Я просто собрал все подарки, которые были на столе, — отвечает Майк.

— Я думал это один из твоих, — добавляет Адам.

— Черт, — выдыхает Шон.

Еще раз заглядываю в тубус, в поисках открытки или чего-либо, но там ничего нет.

— Зачем ему это? — произношу я, злясь, когда никто не отвечает. — Какого хрена он это сделал? — спрашиваю Роуэн.

Прошло три недели с тех пор, как он трахнул меня в туалете, четыре — с тех пор, как орал на меня у своей матери, и больше месяца — как признался мне в любви, а теперь он присылает мне этот рисунок? Для чего? Чтобы просто напомнить мне о времени, когда я действительно была счастлива?

— Где он живет? — рявкаю, сворачивая рисунок и засовывая его обратно в тубус.

— Ди, — произносит Роуэн голосом, который она иногда использует, чтобы убаюкать гадюку внутри меня. — Думаю, ты должна просто…

— Где. Он. Живет? — вновь рычу я, едва сдерживая гнев, приберегая его для Джоэля. Каждую. Чертову. Каплю. Гнева.

И снова мне никто не отвечает. Все сидят, явно шокированные, и смотрят так, словно я — граната с выдернутой чекой. Я гляжу на Роуэн, Лэти, ожидая, что они ответят, и когда они молчат, перевожу взгляд на Адама, Шона, Майка. Еще взгляды, и еще больше тишины. Чувство, что меня предали, растекается по венам как жгучий яд, и я уже собираюсь послать их всех к чертовой матери, когда Кит начинает говорить.

— Он живет в том же комплексе, что и Адам с Шоном, — произносит она, и все взгляды устремляются на нее. — Первый этаж... Но не могу вспомнить номер квартиры.

Я благодарю ее и хватаю ключи со стойки, намереваясь выломать каждую дверь на первом этаже, если это понадобится, чтобы найти его.

Я уже почти за дверью, когда Роуэн выкрикивает:

— С!

Оглядываюсь через плечо, и она озабоченно, но извиняющимся тоном кивает мне.

— С. Он живет в 1С.

Я закрываю за собой дверь.

Глава 27

Последние несколько недель я не раз думала о том, что скажу Джоэлю, если встречусь с ним. Я бы улыбнулась, спросила, как у него дела, наигранно рассказала, что у меня все хорошо и ушла бы первой.

— Что это за херня? — спрашиваю, ворвавшись в его квартиру с рисунком в тубусе в руке.

Он, сидя на диване, смотрит на меня так, словно только что выбила ему дверь, что я и сделала бы, будь она заперта.

Он сидит с гитарой на коленях, у его ног стоит усилок¹. Образ Джоэля — босой, без футболки, с одним свисающим с уха наушником — откликается в моем сердце так, что оно хочет раскрыться нараспашку.

— Джоэль? — зовет его девушка, выглядывая из комнаты.

И в этот момент тубус с рисунком летит ему прямиком в голову.

— Какого черта! — рявкает он, едва успевая выставить руку, чтобы импровизированный снаряд не врезался ему в лицо. Тот отскакивает от его руки и рикошетит в деревянный пол.

— Что происходит? — спрашивает вторая девушка, высунув голову из другой комнаты.

— Нахрена ты мне это прислал! — выкрикиваю я.

Мой голос пропитан паникой. Я в истерике. Две девушки? ДВЕ?!

— Следующая шлюха выскочит из шкафа? Или следует проверить холодильник?

— Кого это ты шлюхой назвала? — интересуется первая шлюшка.

— ТЕБЯ! — ору в ответ. Будь у меня больше тубусов, я бы запустила их как скорострельные боеприпасы.

Она делает шаг ко мне, я в свою очередь, делаю шаг навстречу ей, но Джоэль становится между нами.

— Что ты здесь делаешь?

— Порчу тебе оргию после того, как ты испортил мой день рождения!

Джоэль кладет руку мне на плечо, но я отталкиваю его. Прекрасно осознавая, что у нас есть зрители, я пристально смотрю на него, ненавидя за то, что он причинил мне боль, и ненавидя себя за то, что позволила ему так с собой поступить. Затем разворачиваюсь на каблуках, чтобы уйти.

— А что мне оставалось делать? — холодно спрашивает он. — Остаться несчастным навсегда, чтобы ты наконец-то смогла стать очень счастливой?

Я сжимаю кулаки и резко поворачиваюсь к нему.

— Ты думаешь, я хотела этого?

Когда он просто смотрит на меня, давая немой ответ на вопрос, я выкрикиваю:

— Я пошла в Mayhem, чтобы сказать, что хочу быть с тобой, Джоэль! А ты трахнул меня в туалете и двумя секундами позже свалил с какой-то тупой сучкой!

Маска злости исчезает с его лица, оставляя изможденное выражение. Шок. Смятение.

Я наклоняюсь в сторону, чтобы обратиться к девушкам.

— Мои поздравления, дамы, вы заполучили настоящего победителя!