Роуэн садится обратно на свое место, и мы начинаем обсуждать условия контракта. Вэн сказал не бояться обсуждать все пункты, которые мне не по душе, но контракт более чем щедрый. Учитывая время, которое потрачу на создание футболок, я буду получать практически тройную минимальную заработную плату. Мой «бренд» также будет представлен на сайте группы и на прилавке с их сувенирной атрибутикой. Они хотят, чтобы я прислала свое фото и биографию, и оформить все по-серьезному.

— Думаю, я так же отправлю заявку в Школу дизайна, — добавляю, и глаза Роуэн становятся квадратными от удивления.

— Правда?

Никки и Молли были первыми, кто предложил это, а Джоэль — последним.

— Да, наверное. Ну, это то, о чем я думаю. Я…

— Думаю, ты должна это сделать, — перебивает меня Роуэн. — Ты преуспеешь в этом, Ди.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

Она прижимает ладони к глазам и вновь начинает всхлипывать.

— Тем не менее, я все равно не хочу, чтобы ты уезжала.

— Знаю, — отвечаю, потому что мы обе понимаем, что я все равно уеду.

— Я буду скучать по тебе.

Я грустно улыбаюсь ей.

— Нет, ты возненавидишь меня, когда поймешь, что это означает.

Она убирает руки от лица, и мне удается искренне ей ухмыльнуться.

— Тебе придется признаться родителям, что живешь с Адамом.

Глава 25

Всю последнюю неделю пребывания в нашей квартире либо Роуэн проводит ночь в моей постели, либо мы ночуем в гостиной. Выстроив крепость из подушек и одеял, мы не убираем ее, пока не наступает время все упаковать.

— Они хотят познакомиться с ним, — произносит Роуэн, когда мы складываем простыню, и я смеюсь. Хотела бы посмотреть на лицо ее отца, когда он увидит выкрашенные черным лаком ногти Адама.

— Понятное дело.

Мы совмещаем края простыни, и подруга окидывает меня пристальным взглядом.

— Ты не должна так этому радоваться. — Я улыбаюсь в ответ, когда она продолжает: — Он в воскресенье поведет фургон с вещами и останется переночевать у меня.

— Они заставят его спать на диване, — предупреждаю я, и Роуэн кивает.

— Надеюсь, он там и останется.

Я смеюсь и спрашиваю:

— Ты заставишь его принарядиться?

Адама можно считать «принарядившимся», если он просто наденет джинсы без дыр, снимет несколько браслетов и наденет рубашку.

Подруга покачала головой.

— Нет. Я люблю его таким, какой он есть, и они тоже должны принять его таким.

Улыбаюсь, притворяясь, что она не сыплет соль на открытую рану в моей груди. Я задавалась вопросом, любил ли меня Джоэль такой, какая я есть, и если да, то как он мог так быстро разлюбить. Он стал первым парнем, которого я полюбила, первым, кого впустила в душу, когда между нами ничего не было, первый, с кем я по-настоящему захотела быть вместе. А ему после секса в уборной потребовалась всего пара секунд, чтобы выдернуть из Mayhem какую-то девчонку и, вероятно, таким же образом трахнуть.

Сначала я разбила ему сердце, а потом он ответил мне тем же.

— Знаешь, что я люблю? — спрашиваю, игнорируя воспоминания о Джоэле. Притворяясь, что все хорошо. Притворяясь собой. Я плюхаюсь на диван и наблюдаю, как Роуэн укладывает вещи. Она прижимает подбородком длинный край простыни и творит свое волшебство.

— Что?

— Новая ты. Адам хорошо подействовал на тебя. Ты больше не терпишь всякое дерьмо.

— Я столько дерьма стерпела от Брейди, что на всю жизнь хватит, — отвечает она, и я поднимаю в воздух полупустой бокал Маргариты.

Я облизываю соленый ободок, когда Лэти стучит во входную дверь. Он без приглашения открывает ее и заваливается внутрь, Кит следует за ним по пятам. Я видела ее пару раз с тех пор, как она присоединилась к группе. Думаю, мы даже могли бы стать друзьями, останься я здесь.

— Помощь прибыла! — выкрикивает друг, вскидывая в воздух руки.

Роуэн, настояла на том, чтобы устроить для меня вечеринку, замаскированную под девичник, и я решила, что это блестящая возможность заполучить бесплатную рабочую силу. На праздник в честь моего дня рождения (или отъезда) все должны принести подарки и помочь нам загрузить вещи. Мероприятие пройдет в моей пустой квартире, после чего я отправлюсь ночевать к Роуэн. К тому моменту уже со всеми распрощаюсь и воскресным утром оставлю старую жизнь позади.

— Ты не будешь строить крепость из вещей? — встревоженно интересуется Лэти, возвращая меня в настоящее из будущего, которое кажется столь одиноким.

— Нет? — вопрошает моя лучшая подруга.

— Но я принес пижамку! — он вскидывает вверх рюкзак, на что я усмехаюсь.

— Мне обещали крепость, — произносит Кит, и Роуэн пожимает плечами и вытягивает одеяло.

С помощью Кит мы упаковываем большую часть моих пожитков и строим крепость даже лучше той, что была до этого. Разномастные простыни — лавандовые и розовые в горошек — развешаны над диванами, лампами и коробками с вещами, а внутри все заполнено одеялами и подушками. Мы устраиваемся на ночлег в стенах из пахнущих свежестью простыней, освещенных двумя крохотными лампочками.

За свои навыки строительства крепостей Кит благодарит братьев, которым, я полагаю, также можно приписать и ее готовность втиснуться в крохотное пространство вместе с Роуэн, Лэти и мной. Несмотря на то, что мы всего несколько раз встречались после прослушивания пару месяцев назад, она мне нравится. И Кит будет продолжать мне нравиться, пока не проявляет никакого интереса к Джоэлю. Она хорошенькая и знает об этом, но в каком-то другом, непостижимом смысле. Не такая миленькая, как Роуэн, и не такая женственная, как я, но наравне с мальчишеским есть в ней нечто игривое и девчачье.

— Чувствую себя ужасным другом, — говорю я, когда Лэти, наконец, позволяет накрасить ему ногти.

Он сказал, что это его подарок на мой день рождения, и не успел договорить, как я открутила колпачок самого блестящего пурпурного лака, который имела.

— А что случилось с этим парнем, Марком?

— Марком? — переспрашивает Лэти, явно ощущая дискомфорт.

Испытывая на себе то, что я назвала самым потрясающим маникюром в его жизни, он хмурится и смотрит на лак так, словно от его воздействия могут отвалиться пальцы. Кажется, он едва слышит, что я говорю.

— Марк. Пожарный. — Лэти вопросительно поднимает бровь, и я даю еще подсказку: — Ты познакомился с ним несколько недель назад в Mayhem. Вы некоторое время встречались. Мы еще шутили, что он достаточно хорош, чтобы стать Мистером Февраль в календаре пожарных.

— О! — смеется друг. — Точно, Марк. Ты же знаешь, что он не настоящий пожарный?

Теперь моя очередь удивленно поднять бровь. Ухмылка Лэти становится шире.

— Я просто прозвал его так.

— Почему? — интересуется Роуэн, и искорка озорства вспыхивает в глазах парня.

— Потому что он потушил пожар в твоих штанах? — спрашиваю я, и Лэти смеется, качая головой.

— Потому что у него очень длинный шланг.

— О боже! — восклицает Роуэн, и мы начинаем хихикать.

Мы все еще хихикаем, когда Кит, уставившись на простыни в горошек, выдает:

— Я переспала с Шоном.

Комната погружается в тишину. С отвисшими челюстями мы смотрим на девушку. Глядя на нас по очереди, она смущенно улыбается, словно только осознала, что произнесла это вслух.

— Ты переспала с Шоном? — спрашивает Роуэн, и Кит заливается краской.

— Не сейчас… Это было очень давно. Когда мы учились в старшей школе.

Я и Роуэн переглядываемся. Она посетила несколько репетиций группы с Кит и рассказывала, как странно ведет себя с ней Шон. Но, относясь к нему немного лучше, Роуэн тщательно подбирает слова.

— Он обсудил это с тобой?

Кит качает головой.

— Он не помнит.

— Ты уверена? — интересуюсь я.

На основании того, что Шон сказал о ней на прослушивании, девичий кодекс подстегивает сказать девушке, что она ошибается, но я, как и Роуэн, дружу с Шоном намного дольше.