Я собираюсь это сделать. Сейчас или никогда. Вот…

В ту же секунду, как мы останавливаемся, перекидываю ногу через байк и мчусь к шоссе. По крайней мере, представила, что бегу. Как скоро пытаюсь это сделать, то вспоминаю, что из меня слегка вышибли дерьмо, и я могу лишь ковылять.

Отхожу примерно на десять футов, когда пара больших рук хватает меня за талию, и под моей рукой появляется голова с блестящими каштановыми волосами. Одним движением лайфер выпрямляется, и моя поясница ощущает его плечо.

Я кричу и цепляюсь за его голову обеими руками, когда мой мир переворачивается.

– Нет! – кричу я. – Опусти меня! – Молочу по нему руками и ногами. – Иди на хуй! – Я брыкаюсь и дергаю его за волосы.

Внезапно лайфер сгибает колени, и его плечо врезается мне в почку.

– Блять, хватит! – каждое слово этого мудака прерывается тяжелым дыханием, пока он пытается удержать мое извивающееся тело.

– Я не пойду туда, – пыхчу я, – и ты не можешь меня заставить. Лучше умру с голода! Ах! Ой! Уф!

Теперь этот ублюдок идет обратно к немытому сто лет мотоциклу, и с каждым шагом его плечо все сильнее врезается мне в спину.

Он ставит меня на ноги между мотоциклом и хлебным грузовиком, а затем разворачивает лицом к себе. Его железная хватка переместилась с моей талии на плечи. Его волосы рассыпались по лицу, а глаза сузились от досады.

– Мне нужна еда, – выплевывает он сквозь стиснутые зубы, – и у них она есть. Ты поможешь мне ее достать. Теперь заткнись и слушай меня, и я позабочусь, чтобы мы убралась оттуда вместе с твоей маленькой добродетелью в целости и сохранности.

Я закатываю глаза:

– Добродетелью? Пфф. Я избавилась от нее в восьмом классе (соответствует возрасту 13-14 лет).

Капитан Важная Задница полностью игнорирует мое шутливое замечание и пристально смотрит на желтый логотип группы «Двадцать один пилот» на черной толстовке:

– А у тебя под ней есть рубашка?

– Мм… да.

– Заправь ее.

Я усмехаюсь, но остроумный ответ распадается на пылинки у меня во рту, когда парень снимает свою гавайскую рубашку. Там, где я ожидаю увидеть хилую грудь и худые руки подростка, нахожу выпирающие мышцы мужчины. Взрослый мужик с настоящими бицепсами... и татуировками на этих бицепсах... и кубики на животе, которые могу сосчитать даже через майку в рубчик.

Я чувствую, как физически отстраняюсь от него. Парни – это весело. Парни – мои друзья. С ними я могу управиться. Но с мужчинами...

Мужчины пугают меня до чертиков.

Особенно те, что в этом городе.

Я смотрю, как он снимает свою коричневую кожаную наплечную кобуру. Пистолет внутри, должно быть, тяжелый, судя по тому, как проступают вены на его руке, когда он оборачивает ремни вокруг оружия и запихивает его в нишу для колеса, в грузовик. Сняв оружие, мужчина снова надевает свою синюю цветастую рубашку, а я быстренько возвращаюсь к своему занятию – заправляю майку.

– Ты готова? – его взгляд падает на поясные завязки моих клетчатых пижамных штанов, которые я затягиваю в тугой узел.

– Нет, – огрызаюсь я, глядя на него сквозь ресницы.

Он закатывает глаза и заправляет растрепанные каштановые волосы за уши. Это движение настолько сладостно, что я почти забываю обо всех татуировках и мускулах. Он снова становится парнем.

А парню гораздо легче доверять, чем мужчине.

– Просто держи рот закрытым и следуй за мной, хорошо? Вошли и вышли.

Прикусываю язык и киваю, позволяя ему вести меня ко входу в «Факкаби Фудз». Он придерживает меня за поясницу. Снаружи на складном садовом стуле сидит мускулистый мужик без шеи и с татуировками на лице. Он держит «Узи» и смотрит на светящееся устройство у себя на коленях. Качок так поглощен своим занятием, что не поднимает глаз, пока мы не оказываемся почти прямо перед ним.

– У тебя есть связь? – спрашивает мой похититель, глядя на эпизод реалити-шоу «Американский Мотоцикл», которое идет на планшете этого мужика.

– Черт возьми, нет, – грубо отвечает он, хмуря брови, – но я скачал немного еще до того, как рухнули вышки сотовой связи. – Он постукивает себя по голове толстым указательным пальцем. – Нужно соображать, парень. – Деревенщина, который выглядит так, будто только что сбежал из камеры смертников, косится на меня и ухмыляется. – Похоже, ты сегодня расплачиваешься телочкой, а?

Мне приходится бороться с волной паники, когда его взгляд скользит по моему телу.

– Эта? – усмехается красавчик, неодобрительно поглядывая на меня. – Это, к сожалению, моя сестра. Я бы не пожелал ее своему злейшему врагу, чувак, – он наклоняется вперед и шепчет достаточно громко, чтобы я его услышала, – она кусачая.

Я скрещиваю руки на груди и склоняю голову набок, пытаясь играть роль капризной младшей сестры, когда огр подозрительно изучает меня.

– Если ты не хочешь делиться своей киской, то тебе лучше подумать дважды, парень. Мои люди не очень-то обрадуются, если не попробуют ее на вкус. – Он облизывает губы, а я стараюсь сдержать рвотные позывы под его взглядом. – Если только у тебя не найдется для них чего-нибудь получше.

– Твоим людям нравится гидро?

Я не знаю, о чем он говорит, пока этот ублюдок не лезет в карман и не достает оранжевую баночку, полную маленьких белых таблеток. Инстинктивно похлопываю себя по животу, где теперь уже пустой карман:

– Нет! – кричу я, протягивая руку, чтобы выхватить свои таблетки, но Шрек хватает их первым.

С победной ухмылкой он снимает колпачок и вытряхивает горсть в рот.

      – Лучше бы они были настоящими, – бормочет он, размалывая их между пожелтевшими зубами. – Если я ничего не почувствую к тому времени, как вы будете уходить, то вы сволочи, умрете.

Эм, ты только что раздавил, пять пилюль пролонгированного действия. Думаю, ты можешь быть уже мертв, тупица.

Встав, он похлопывает нас свободной рукой, а затем протягивает нам два полиэтиленовых пакета из тайника за спинкой стула.

      – Наполните их и проваливайте на хуй. Двадцать минут.

Как только раздвижные стеклянные двери закрываются за нами, я поворачиваюсь и ударяю кулаком в живот своего похитителя.

      – Какого черта? – шиплю я. – Они были мои. – Прежде чем мой приступ ярости успевает начаться, я уже стою у стены, с зажатым рукой ртом.

– Давай кое-что проясним, – зрачки копа Гавайи 5-0* прожигают меня, как лазеры, но его голос не громче шёпота. – Мне все равно, что тебе нужно. Я здесь, чтобы получить то, что нужно мне. А мне нужна еда, припасы, и чтобы ты заткнулась нахуй. – Он бросает взгляд на входную дверь, где спиной к нам сидит наш новый друг. – Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя услышали дружки нашего приятеля. Я уверен, что они будут рады увидеть эту аппетитную попку, которую он только что сюда впустил.

Мои глаза расширяются, когда его ладонь исчезает с моего лица. Я должна быть огорчена, даже возмущена, но, когда смотрю на самую сварливую сволочь, которую когда-либо встречала – за исключением моего отца, разумеется, – косая улыбочка всплывает на моем лице.

Он только что назвал меня аппетитной?

Мой похититель не улыбается в ответ. Он просто качает головой, как бы говоря: «Эта сука сумасшедшая», а затем касается невидимых часов на своем оголенном запястье:

      – Девятнадцать минут. Идем.

Моя улыбка испаряется.

Я подгоняю себя, чтобы не отстать от него, когда он направляется к центральному проходу. Чем глубже мы заходим в магазин, тем громче становятся голоса новых владельцев, и сильнее вонь гниющей еды. Конечно, продукты длительного хранения находятся в центральных проходах – именно ими, похоже, он и запасается. Протеиновые батончики, пакеты с фруктовым и овощным пюре, вяленая говядина, ассорти из сухофруктов.

– А как тебя зовут? – шепчу я, когда он наклоняется и тянет свою длинную руку к задней стенке полки, чтобы схватить последнюю банку тушеной говядины. Этот стеллаж уже разграблен.

Он смотрит на меня все с тем же безразличным выражением на лице. Затем выпрямляется и бросает банку в один из мешков, игнорируя мой вопрос.