С оранжевой ручкой в зубах Флинн пробежала глазами текст открытки. Он был не идеальным, но и не таким тревожным, как её первое письмо матери. Положив открытку на колени, она озиралась в поисках вокзальных часов. До отправления Всемирного экспресса оставалось ещё десять минут.

Фёдор давно попрощался с незнакомой девушкой с пучком на затылке. Она мимоходом чмокнула его в щёку, словно они были парой, и лёгким, пружинистым шагом вышла на оживлённую улицу перед вокзалом. Флинн с горящими щеками смотрела ей вслед, а когда обернулась на Фёдора, тот уже исчез в толпе.

Флинн вздохнула. Пока Пегс рядом с ней дописывала письмо родителям, она быстро нацарапала на открытке адрес своего бывшего дома в Брошенпустеле. Касим, сидя на краю скамейки, рассеянно поглаживал белого бездомного волкодава.

Когда пять минут спустя трое друзей направились от зала ожидания к платформе, навстречу им выступил какой-то худощавый низкорослый человек в тёмной форме. Над узкими губами у него виднелись усики, такие же тонкие, как и брови. Он быстро взглянул на одно из объявлений, затем на Флинн и снова на объявление. Во взгляде читалась уверенность, что обе девочки – это одно и то же лицо. Он приблизился к Флинн как живодёр к бездомному зверю.

Касим выругался на хинди. Пегс издала испуганный возглас. За долю секунды Флинн поняла две вещи: этот человек – начальник станции и он её задержит. Он уже положил ей на плечо узкую ладонь.

– Подождите! – лихорадочно выкрикнула Флинн. – Я не… я не могу… – Она неверной рукой шарила в кармане брюк, пытаясь найти поддельный ученический билет. На землю, звеня, посыпалась мелочь.

– Что ты делаешь?! Защищайся! – взвизгнула Пегс так громко, что на них обернулись некоторые прохожие.

Начальник станции не проронил ни звука. Он молча поволок Флинн в конец зала ожидания, прямо к маленькой коричневой двери.

Флинн извивалась в его руках. В голове проносились обрывки мыслей: вот бы синьор Гарда-Фиоре действительно учил первоклассников боевым приёмам… через четыре минуты экспресс уедет… полиция отправит меня в Брошенпустель… всё кончено!

От паники и злости у Флинн брызнули слёзы. Изо всех сил она сопротивлялась хватке, но начальник станции неумолимо тащил её к двери. И откуда у маленького тощего человечка такая силища?!

Начальник станции уже открыл дверь и втолкнул Флинн в тёмный коридор. Споткнувшись, Флинн резко повернулась. Она уже собиралась ударить человечка в бок и удрать, но тот внезапно взревел и скрючился словно от боли. Флинн в испуге подняла глаза: Касим, с воплями запрыгнув человечку на спину, вцепился в его гладко расчёсанные на пробор волосы.

– Беги! Скорее! – крикнула Пегс, вытащив Флинн из коридора. Они взглянули на вокзальные часы: до отхода поезда оставалось ещё три минуты.

Флинн впитывала и запоминала всё, что её окружало: матовый свет в зале, тиканье часов, хлопающих крыльями голубей и ворон, взгляды пассажиров – и Кёрли!

Флинн испуганно охнула. Заведующий хозяйственной частью Всемирного экспресса протискивался в толпе зевак словно чей-то телохранитель. Миг – и он схватил Касима за шиворот, отодрал от спины начальника станции и поставил на пол как щенка, которого и следует брать именно за загривок. Он бегло заговорил с начальником станции на украинском языке уговаривающим тоном, как укротитель с диким медведем. Голос его звучал очень серьёзно.

Флинн внезапно охватило чувство, что она его разочаровала. Но как можно разочаровать того, кто и так тебя ни в грош не ставит?!

– Простите, – пискляво добавила Флинн, словно желая смягчить грозное ворчание Кёрли. – Я надеюсь, ваши волосы не пострадали.

Никто из них ещё не успел сообразить, что же тут произошло, а Кёрли уже повёл их сквозь толпу к железнодорожным путям, напрямую к Всемирному экспрессу.

Флинн потрясённо и растерянно поглядывала на друзей. Она ощущала напряжение, сводившее ей плечи и заставляющее Пегс семенить мелкими шажками. Никто из них не отваживался что-либо сказать.

Что же случилось? Неужели Кёрли действительно спас их от этого дядьки? У Флинн холодело в животе при мысли о том, что из-за этих треволнений он наверняка влепит ей какие-нибудь штрафные работы.

Но ничего подобного. Вместо этого Кёрли на перроне подтолкнул Флинн к Даниэлю, буркнув:

– Вам следует позаботиться о дочери, Уилер. Она ставит под угрозу секретность Всемирного экспресса.

Флинн ощутила, как запылало лицо.

– Я не нарочно, – сказала она. Сердце у неё по-прежнему колотилось от страха. Она ловила на себе взгляды павлинов. Группа второклассников пялилась на них, посмеиваясь. Что-то лихорадочно строчила Обри Бейкер, корреспондентка школьной газеты. У вагона-столовой стояла Гарабина, презрительно закатывая глаза. Похоже, её схватку с начальником станции видели все павлины на перроне. Флинн радовалась лишь тому, что не было видно Фёдора. Нельзя, чтобы и он узнал, что её первый выходной в качестве павлина не задался.

Даниэль только что получил из рук мускулистого сотрудника почтовой службы центрального офиса груду посылок. Не поднимая глаз, он сосредоточенно читал имена получателей.

– О, моя дочь, правда? – рассеянно спросил он. – Она ставит под угрозу секретность? Флинн, это нехорошо. Открытка в Германию? Поторопись, Всемирный экспресс через минуту отправляется.

Флинн, сощурившись, растерянно смотрела на открытку в своих руках.

– Ну-у-у, – протянула она. – Э-э-эм, да. Спасибо. Это маме. – Она тайком взглянула на Кёрли. Тот гневно фыркнул и, не сказав больше ни слова, потопал к хозяйственному вагону.

Едва он зашёл в вагон, Даниэль поднял глаза:

– С вами ведь ничего плохого не случилось, нет? Кёрли склонен преувеличивать.

Покачав головой, Флинн с облегчением выдохнула.

– Кажется, мы отделались лёгким испугом, – вздохнула Пегс, протягивая почтальону пухлый конверт с письмом для родителей. – Одно в Люксембург, пожалуйста.

Громкий голос в начале перрона заставил Флинн прислушаться:

– Поезд отправляется через тридцать секунд! Что вы тут торчите без дела?! – И синьор Гарда-Фиоре прогнал павлинов с перрона в экспресс.

Двое пятиклассников поспешно завершили работу над архитектурными зарисовками крыши в зале прибытия. Флинн, Пегс и Касим вслед за ними забрались по ступенькам в комнату отдыха павлинов. Там Оллин Гальдос по-прежнему фотографировал всё, что попадало ему в объектив. Едва все трое переступили порог вагона, он с воодушевлённым видом ослепил их яркой вспышкой.

В просторном вагоне было полно павлинов, и все они с любопытством уставились на них. Флинн втянула голову в плечи.

– Хорош щёлкать, папарацци! – задохнулся от возмущения Касим и с раздражением вырвал камеру из рук Оллина.

– Я художник, – вскинув подбородок, поправил его Оллин. – Пегс Хафельман – лучший объект для съёмки во всём поезде. Тебе не понять, потому что ты всего лишь круглик!

– Потому что я её друг! – уточнил Касим, высоко подняв камеру, чтобы Оллину было не дотянуться.

В следующую секунду за их спинами возник синьор Гарда-Фиоре:

– Поезд отправляется через десять секу… Что здесь происходит?

– Он украл мою камеру, – виновато опустив голову, пробормотал Оллин.

– Ты ещё заплачь! – буркнул Касим.

– Прекратить! – Синьор Гарда-Фиоре выхватил у Касима камеру и вернул её Оллину. – Штрафные работы обоим. За детсадовское поведение. А теперь чтоб ни звука!

В тот же миг по вокзалу пронёсся свисток паровоза, и Всемирный экспресс снова ожил. Флинн тотчас ощутила под ногами знакомую вибрацию и чувство движения, что всегда сопровождало её в поездке.

– Я сообщу вам, когда отработать наказание. – И синьор Гарда-Фиоре, щёлкнув каблуками, вышел из вагона в сторону паровоза.

Бросив мрачный взгляд на Касима, Оллин удалился к мягким креслам в конце вагона.

Касим состроил недовольную гримасу:

– У синьора такое же ворчливое настроение, как у Кёрли. Интересно, кто им так насолил?

Флинн пожала плечами. Уже не в первый раз у неё возникло ощущение, что преподаватели Всемирного экспресса нервничают из-за мадам Флорет. Что бы там с ней ни случилось, им это, похоже, очень не нравилось.