Мастера столкнулись взглядами. Дрогнули веки, чуть углубляя морщинки.

Тасо отреагировал первым, коротко склонившись с вежливым приветствием:

— Моё почтение, мастер Таши! Рад, что Вы пришли на моё торжество!

— Со всем уважением, мастер Тасо! — также поклонился в ответ Тири, — Я не мог пропустить такого знаменательного события!

Тасо обернулся к технологу:

— Сообщите господину Закуно о том, что секундант прибыл. Можно начинать.

Асари торопливо пересёк площадку балкона над полигоном. Скрылся в шлюзе. Стоящий до того недвижимо, Тири мгновенно подступил ближе и, схватив за плечо бывшего друга, торопливо зашипел в ухо:

— Кай, не дури! Откажись от боя! Я полночи думал, все данные по программе поднял! Миато сделал универсального бойца. Это — бог в схватке! Объединено всё, что только мыслимо. Старик должен был тестировать его, но отказался! Понимаешь? Он сам осознавал, что победить невозможно!

Тасо отстранился и чуть улыбнулся, сжав локоть друга в ответном пожатии:

— Я знаю, друг мой…

— Кай… — покачал головой Тири. Взгляд стал странно блестящим. Улыбка, проявившись, дрогнула и исчезла, сменившись привычной маской вежливого внимания.

Он отступил на шаг и отвернулся за мгновение до того, как на балкон сошёл глава военного отделения компании «Сазуро».

— Тири Таши? — Закуно ошеломлённо встал. — Кого угодно я ожидал увидеть в секундантах мастера Тасо, но не Вас! Какая удача! Двое непревзойденных и непримиримых! Это будет сенсация!

Таши отвесил молчаливый поклон. Положение секунданта противоположной стороны позволяло не отвечать развёрнуто. И это радовало его, поскольку говорить не хотелось. Неловкая и невежливая реплика Закуно оказалась уколом прошлого, напоминанием о том времени, когда его путь разошёлся с дорогой напарника. Но сегодня хотелось помнить только моменты дружбы, которые хранил в сердце для подобного дня.

— Начнём!

Погасив улыбку, Закуно дал знак технологу и тот склонился над пультом.

Био-Буши вышел в зал полигона. Невозмутимый и отрешённый. Неприсутствующий в своих деяниях и не догадывающийся о них. Глыба модифицированной мускулатуры и глуповатое молодое лицо в веснушках.

Тасо мельком взглянул на солдата и стянул с мощных ещё плеч пиджак. Драться он собирался с обнаженным торсом. Напряжённо наблюдающий за происходящим Асари отдал команду био-буши. Солдат послушно скинул форменную «водолазку», обнажив впечатляющий торс.

— Бой будет на ножах, — буднично оповестил Тасо, вытягивая клинок из ножен на голени.

Тири едва заметно вздрогнув, коротко взглянул на друга. Задумался, опустив глаза.

— Но… — пролепетал Асари и замолчал, беззащитно обернувшись на начальника.

Закуно хмуро обратился к секунданту:

— Это же самоубийство! У Био-Буши скоростная регенерации, а у человека — нет! Одно серьёзное попадание и всё!

Подняв глаза, Тири медленно ответил:

— Полагаю, что мастер Тасо осведомлён о возможностях своего организма.

Упомянутый незаметно улыбнулся.

— Нелепица! Бред! — зло сорвался Закуно.

Асари, вытирая лоб белым рукавом, без сил опустился на стул возле пульта.

Бесшабашно усмехаясь освещённой площадке полигона, Кай продолжил:

— Бой без правил. Победил тот, кто остался на ногах.

— Хорошо, — процедил Закуно, раздражённо махнув рукой технологу. — Вы, мастер Тасо, я смотрю, пытаетесь испытание программы превратить в поединок за звание сильнейшего!

— Нет, — покачал он головой. — В поединке сходятся лишь трое — воины и судьба. А здесь — четверо. И двое из них против программы. Посмотрим, за кого сегодня будет судьба!

— Четверо? — переспросил Закуно.

Но Тасо, направившись к сходу, не ответил.

Тири Таши подошёл к краю площадки и облокотился о парапет. Смотреть сверху казалось непривычным, но это было неважно. То, что нужно увидеть, он увидит не глазами.

Спустившись, Тасо первым ступил на освещённый белый квадрат ковра и огляделся, запоминая расположения прожекторов и мест зрителей — закрытую ложу правления и балкон, на котором выделялся вершиной невозмутимый мастер Таши. Только хорошо знающие его, могли отметить, что он озабочен.

«Это будет торжество, Тири! Поверь мне. Чем бы ни закончился этот поединок, я покажу то, чем ты будешь гордиться!», — подумал Тасо и повернулся к входящему на ковёр противнику.

Био-Буши встал напротив. Глаза пустые, холодные. Тонкая кожа, как у всех рыжих, бледная и болезненная, в свете прожекторов стала отливать мраморным сочетанием серого и голубого. Отсутствующее выражение лица и вопиюще белая лысина как у буддистского монаха. Молодого, не постигшего ещё сути, но приготовившего для заполнения ею внутреннюю пустоту. Контраст лица и бугрящегося модифицированной мускулатурой тела делал облик био-буши отталкивающим, почти уродливым.

«Мальчик… Глупый мальчик, так и не познавший величия собственного „я“! Ребёнок, желающий всего и сразу. Разменявший возможность вырасти над собой завтра на победу сегодня. Дитя», — с тоской подумал Тасо, но через мгновение привычно сжал кулаки. Время сантиментов кончилось.

Одновременно — взаимный поклон.

Человек пружинно принял стойку и угрожающе поднял нож в правой руке. Био-Буши повторил позу. Сближались аккуратно, неторопливо, следя за направлением клинков и положениями друг друга.

Мгновение, когда био-буши перешёл в атаку, заметили лишь мастера.

Таши вздрогнул, сминая в ладонях поручень. Скорость показалась запредельной.

Тасо уклонился от укола, удачно — длинный порез пересёк защитившую горло руку.

Уколол сам, неудачно — осталась только неглубокая царапина на предплечье врага.

Двинулся, перетёк, мимо атакующей руки, выбросил вперед клинок — лезвие ударило по горячим мышцам. Ответный ход осознал телесно — увидеть раскрывающуюся кармашком кожу и бьющую из него кровь не было времени.

Уколол. Клинок ушёл в корпус био-буши до трети. Вырвал нож, и чёрная дыра в белой коже плюнула кровью. Согнулся от резкой боли в боку. Вгрызшийся в кость нож промахнулся, не войдя меж рёбер.

Помертвевшей от ранения левой рукой сцепился с локтём противника, всей мощью атакующего тела вдавливая его в корпус, не давая защищаться. Зарычал, вкладывая остатки сил.

Близко! Очень близко! Так, что противнику просто не оставалось выбора цели!

Био-буши всадил свой клинок в его грудь. Одновременно в его сердце ударил Тасо.

Боль опалила.

Словно раскаленным прутом прижгли грудь. Из точки кипения в стороны по телу потянулись щупальца огня. Солнце и протуберанцы. Сжигающая боль.

Тасо скривился, выпустил рукоять, оставляя свой нож в теле био-буши, и нетвёрдо шагнул назад. Клинок солдата остался сидеть меж рёбер, зажатый болевым спазмом мышц.

Мастер покачнулся. Выстоял. Зажмурился, выпуская из глаз слёзы ярости. Белой, белой, как чистое сознание. Посмотрел на врага, замершего в осознании умирания. Почувствовал, как дрожит в теле нож, вздрагивая от ударов пробитой артерии.

«Падай. Падай! Ты убит!», — билось в вене на виске.

«Я убит. Я выстою. Выстою!», — вторило ей сердце.

Ты — техника, а я — разум!

Ты — сила, а я — дух!

Ты — солдат, а я — воин!

Ты — юность, а я — опыт!

Ты — программа, вложенная в изнеженное сознание непросвещённого болью и трудом юноши, матрица чужой сущности, чуждого ему образа мысли. Моего наставника. Ты — страхом и болью сдираемая корка с нежной мякоти души юнца! А я — сорок лет тренировок, дни и ночи в постижении себя и возможностей своего «я», сотни раз просящее пощады «не могу» и сквозь прокушенные губы со стоном — «делай!», через боль и пот понимание пределов и их сдвигание, осознание смертности и принятие её как данности жизни. Я — способность пойти на смерть самому, потому что так решил, потому что таков свободный выбор мой! Я — человек!

Гипноцентр выжгло болью и пониманием умирания и программа потеряла контроль над телом.

Лицо юноши задрожало, скривилось, выпуская настоящую сущность с её страхами и надеждами. Глаза заблестели.