========== Часть 1 ==========

Равнина Ард Гален велика, но все ж не плоская, как стол. Ее местами то пересекают гряды невысоких холмов плавных очертаний, то рассекают лощины и овраги.

Две гряды холмов сблизились в этом месте, в низине между ними собрался маленький пруд. По его берегам звонко пели лягушки, знать не зная ни о Морготе, ни о войнах, ни о том, что лежит под их землёй и водой.

Земля вдруг вздрогнула, глухо вздохнула и осела длинной полосой, протянувшейся вдоль холмов в сторону севера. Лягушки дружно плюхнулись в перекосившийся пруд и негодующе заквакали оттуда. Но безобразия не закончились. Пруд заволновался, по его поверхности побежала рябь, стянулась в течение, завернулась воронкой. Вода уходила под землю быстрее и быстрее — и вот с громким хлюпаньем пруд иссяк, оставив лягушек негодующе орать под листьями кувшинок.

А чуть позже там, где холмы двух гряд почти сомкнулись, что-то зашевелилось на левом склоне. Отвалился камень, словно опоздав к недавней беде. Из трещины выскользнула высокая, очень худая фигура в лохмотьях — и припала к земле, зажимая руками глаза. Выкрикнула что-то вниз. Солнце клонилось к закату, теряя яркость, но для выбиравшихся из-под земли свет все равно был невыносим.

Впрочем, выбора у них не было.

Из расщелины выскакивали один за другим такие же истощенные эльдар, отчаянно грязные и измученные. Последних, мокрых и жадно глотающих воздух, вытаскивали наощупь, на слух, одной рукой помогая, другой заслоняясь от солнца.

…Даже сквозь закрытые веки солнце ослепляло после рудничной темноты.

У него под веками ещё долго плавали огненные круги. Он вышел первым, чтобы встретить опасность, но стал временно слеп и беспомощен, как и они все.

Было невыносимо жарко, и воздух чудовищно чист. Даже запах мокрой грязи поблизости не мог его испортить.

— Пересчитайтесь, — велел он. — Называйте себя. Нарион?

— Я здесь, — отозвался сдавленный, хриплый голос.

— Хромой здесь.

— Лиммирэ здесь…

— И я…

— Ласэдин…

Пять голосов. Дюжина. Семнадцать. Двадцать три…

— Где ещё трое? Эльгаэр!

Молчание.

— Кто был последним?

— Нарион, — отозвался Лиммирэ. — И тот, кого он тащил. После него — тишина.

— Если наш завал ещё и залило, — прохрипел Нарион, — точно сочтут мертвыми…

— Осмотритесь, насколько можете, — велел он. — Когда я выглянул, показалось, что вокруг холмы.

Он наощупь вернулся к расщелине, скользнул вниз, как ящерица. Глазам стало легче в тени.

— Эльгаэр…

Внизу журчала, дышала сыростью вода, и не доносилось ни единого звука, который бы издавало живое существо. Камень молчал, только словно бы вздыхал.

Вода тоже вздохнула, когда он вынырнул.

Фалатрим, утонувший под землей… Морготова шутка.

— Они мертвы, — сказал он, вернувшись наверх. — Доставать тела не будем. Я не дам живым растратить остатки сил из-за мертвых.

— Но, Дагмор…

— Нет. Найдите воду, если сможете.

Также наощупь, ступая наугад, он спустился в низину вслед за остальными, сжимая кирку и прислушиваясь. Вокруг была только жаркая и шумная тишина, чудесно пахнущая травой, стрекочущая незнакомыми мелкими тварями и разбавленная робким, непонимающим кваканьем лягушек.

Кажется, именно их озеро вылилось на голову беглецам из морготовых рудников. Лениво посвистывали какие-то птахи, и от этого сжималось сердце.

Склон закончился, тиной запахло уже совсем рядом, и он услышал движения своих спутников и шорох листвы невысоко над землёй. Кусты, наверное.

— Иди сюда, — окликнул Лиммирэ, — в тени легче.

— Вода?

— Чуть дальше слышен родник. Сейчас поймём, как подойти.

…От чистой воды ломило зубы и хотелось плакать. Кто-то и плакал уже негромко.

Потом он медленно умылся, растягивая удовольствие. От прикосновения лёгкой, свежей, не рудничной воды даже ссадины и следы кнута ныть переставали. Хотелось лечь в траву и дышать, дышать настоящим воздухом.

Ведь все равно они слепы, как кроты…

— Одноглазый?

— Слушаю.

— Ты хорошо ходишь вслепую. Можешь обойти низину? Понять бы, что за место.

— Зачем ногами? — сказал Ласэдин с другой стороны. — Сейчас пойму.

Он отошёл в сторону, покашлял осторожно, прочищая горло — и вдруг громко, раскатисто затрещал, подражая какой-то птице. Звук прокатился вокруг них, и обострившийся в темноте и слепоте слух беглецов уловил очень слабое эхо…

— В ширину — пару сотен шагов, за родником и дальше расширяется. В длину — больше шести сотен, точнее не скажу. Склоны вокруг плавные, высотой шагов тридцать, мы ещё с крутого склона спустились. Нам везёт.

— Нандор, — сказал Нарион с восхищением и лёгкой завистью. — Благодарю…

— Ну знаешь, когда нолдо раскалывает камень одним движением, чтобы меня вытащить, тоже завидно! — отозвался тот.

— Ничего не поделать — заключил Дагмор. — Ждём темноты, бережем глаза, слушаем.

— …Благодарим Ауле, что повезло с выходом, — подхватил нандо.

— Нолдор наших благодари, — сказал хмуро Хитуэн из Дориата.

Дагмор снова окунул руки в воду, наслаждаясь ее прикосновением к рубцам под левым наручником. Ножные кандалы они сбили ещё внизу — нарочито тяжёлые и неудобные, они были из плохого, хрупкого металла, лёгкой смерти тому пленному мастеру, который так искренне их портил. А этот подарок лично ему держался хватко, хоть цепи и правый сбить получилось.

Оставалось только выставить самых чутких на стражу и ждать — и это оказалось едва выносимо. Десятки дней готовить побег через найденную трещину, рубить камень до изнеможения, одновременно выполняя урочные работы и готовя обвал штрека, ползти по трещине, готовясь найти наверху что угодно, от вражьего лагеря до хищных тварей, ведь нет возможности отлучиться надолго и проверить… И вместо бегства, драки, опасности — тихое безделье, жара, чистая вода. И трата времени.

Завал трое нолдо устроили на совесть. По расчетам Дагмора и Нариона, должен был сместиться целый пласт пустой породы, завалив штрек намертво. Именно пустой, чтобы у распорядителей меньше было причин его разгребать. Именно сейчас, когда это рудное тело почти выбрано и скоро надо будет бить новый штрек, ещё дальше.

Чтобы надзиратели и распорядители плюнули, выругались и не стали разбирать треклятый обвал и доставать треклятых эльдар, наверняка дохлых. Чтобы и в худшем случае у них было несколько дней.

Все это Дагмор знал, и все равно не мог заставить себя отдыхать. Обмотав голову тряпьем, он пытался спать, прижимая к себе кирку, или уйти в воспоминания, чтобы успокоиться — и не мог. Проваливался в сон на короткие мгновения — и просыпался, ища опасность. Мысли, что синдар и нандор устали меньше и сторожа из них лучше, не успокаивали. Лица утонувших мелькали то и дело.

Вдобавок снились ему сплошь убитые орки.

Он бросил бесполезный отдых и тихо окликнул нандор.

Им досталась лощина с кустами на дне вокруг бывшего пруда и родника. Чистота воздуха и воды, отсутствие мерзких запахов и грязи говорили о том, что Ангбанд отсюда неблизко. Скорее всего, Ард Гален, возможно даже южная часть. Прочее — неизвестно. И две дюжины ослеплённых солнцем беглецов попрятались под кустами в ожидании сумерек. Стражи бодрствовали здесь же, чутко вслушиваясь в звуки холмов и степи.

Не в трещине же шкуродерной сидеть, где и дышать нелегко.

— Поспал бы, — сказал Ласэдин укоризненно. — Больше всех получил ведь за недосдачу.

— Получал я как верный Первого Дома всегда первым, с самого начала. Привык уже.

— Солнце садится, а ты не отдохнул.

— Я пытаюсь.

— Иди спать, — жёстко сказал Хитуэн с другой стороны. — Иначе ослабеешь и задержишь отряд, нолдо. Тебя одного троим тащить.

Это злило — но синда был прав…

В ладонь ему ткнулись какие-то листья.

— Это мята, — продолжил синда. — Попробуй пожевать и выплюнуть. Успокаивает.

Ругаясь шепотом, Дагмор на слух и наощупь вернулся туда, где дышали спящие, злобно пожевал несчастные листики — и неожиданно для себя все же провалился в сон.