В третий раз песня повторилась, затем еще и еще. Почти собрался подняться и покончить с этим. Но… Лень опять победила. Лень, сука, такая лень – двигатель прогресса сала на боках.

Не беда, хорошая песня, можно еще пару раз послушать.

Тени на потолке, переплелись с паутиной в углу, сформировался странный геометрический узор. «Орнамент преисподней» – всплыло в голове. Видимо просмотр картинок сатанинского сайта дает о себе знать. Или таблетки с вином заработали…

Дешевое вино, действует, как бомба замедленного действия. Пьешь, вроде все в порядке, веселый ходишь, смеешься; а потом «Бац!», и ты лежишь в незнакомом месте в луже собственной блевотины, не в состоянии пошевелиться. Эффект длится не долго, часа два-три, не больше. Через четыре, вообще – словно и не пил, только запах изо рта.

Музыка гремит на всю комнату. Раздаются ритмичные удары барабанов, Слеш выдает свои зубодробительные запилы на гитаре. Рок, вперемешку с неожиданными ударами молотка и дрели соседа.

Началось.

Бомба внутри писателя взорвалась. Привет, два часа беспамятства. Плюс лекарство от туберкулеза, накинь час к исходным двум.

Подействовало.

Руки онемели, щеки обвисли, ноги раздулись словно два презерватива, в которые нассал изобретательный дальнобойщик. Живот заурчал.

«Хорошо, что лежу», мелькнула мысль.

Я как тот паук в углу. Притаился и лежу. Не просто без дела, а в засаде, я в засаде лежу в ожидании жертвы.

Включилась фантазия и Вадим живо представил у себя четыре пары ног. Волосатые, в дырявых носках, воняющие, четыре пары кривых ног. И все почему-то левые, и дырки на всех носках разные. Как неудобно. Попробуй догони жертву на левых ногах. И почему, если ноги одинаковые, носки протерлись в разных местах?

Закрыл глаза.

Представил, как догнал проводника. В узком вагоне бежать боком удобно, от того поимка заняла меньше пяти секунд. Догнал, приготовился съесть, а схватить не получается. Рук нет. На том месте где должны быть руки – болтаются усы и их щекотно трогать языком. Ням – ха-ха, щекотно.

А может, это я, жертва?

На лице отразился ужас.

Я и есть жертва… Пустая, бесталанная, жертва. Жертва обстоятельств.

Вадим захотел расплакаться – не получается. Ущипнул себя за ляжку, но слезы упорно отказываются литься, зараза. От обиды на свои непослушные слезы горько зарыдал.

Да нет, при чем тут обстоятельства. Куда угодно меня забрось, хоть в мегаполис с полными карманами золота, хоть отшельником в пустыню. Или с золотом в пустыню… Любой вариант, как ни комбинируй… бездарностью родился, таким и сдохну. Мир так устроен – или дано, или как я.

На потолке появился двойник Вадима. Точно такой же, только в одежде. Помахал рукой, наклонился к лежащей под одеялом своей копии и прошептал на ухо:

– Я не из тех, кто легко сдается и постоянно ноет. Нет.

Перекрутился в воздухе и продолжил в другое ухо.

– Не получается запомнить – тренируй память. Найди применение.

Зацепился рукой за орнамент на потолке и, как цирковой акробат обмотался паутиной вокруг пояса.

– Есть проблема, есть пути решения. Ты меня понимаешь?

Вадим утвердительно покачал головой.

– Нет. Ни слова не понимаю.

Двойник подлетел к самому потолку. Расставил ноги, так широко, что вот-вот треснут брюки.

– Все возможно постичь. Просто и прозрачно.

Приложил руку к голове, как военный, и отдал честь.

– Подожди, не уходи. Стой!

– Все очень. Просто. Прозрачно.

– Просто говоришь? Как развить то, чего нет? Как тренировать талант?

Вадим закричал в потолок.

Тело двойника изменило цвет, и теперь над кроватью висит коричневый, с багровыми пятнами по всей роже, мужик, отдаленно напоминающий Вадима.

– Что молчишь? Ты же знаешь ответ.

Коричневый не реагирует.

– Правильно. Ни-как. С ним нужно родиться.

Силуэт мужика, кажется собрался помочиться сверху. Подмигнул и расстегнул штаны. Вадим разинул рот от удивления. Из молнии вылезла еще одна пара рук. Коричневый скрестил их в неприличном жесте и растворился в воздухе.

– Вот и убирайся отсюда, проваливай говнотелый!

Из розетки выскочила последняя фраза двойника, отразилась от каждой стены, эхом пронеслась по комнате и вонзилась в ухо писателю.

– Просто. Прозрачно. Просто. Прозрачно…

В голове зазвенело.

Скорчился от боли. Застонал. Перед лицом болтаются руки-усы и щекочут сами себя.

«Просто и прозрачно; ты меня понимаешь?» «Ты», «Меня», «Понимаешь?». Голос стал громче, двойник орал что есть мочи – «Ты понимаешь?»

Вадим закрыл уши руками, свалился на пол и закричал.

– Хва-тит! Пожалуйста, хватит!

Проводник показал пальцем на писателя и рассмеялся.

– Ах-а-ха. Ах-а-ха-ха.

– Не надо, хватит!

Писатель почувствовал, как плачет внутрь. Слезы падают с потолка и всасываются через глаза прямиком в мозг.

Веки слиплись.

– Хватит. Пожалуйста.

Проводник склонился над кричащим Вадимом, заглянул в саму душу, достал револьвер, наставил на писателя.

– Ты его понимаешь?

Палец медленно надавил на курок.

– Я все понимаю! Честное слово! Хватит! Умоляю!

Проводник снова захохотал и выстрелил.

Раздался хлопок.

Все стихло.

Боль прошла. Исчезла также неожиданно, как и появилась.

Очнулся.

Открыл глаза. Сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди. Посмотрел по сторонам – никого. Отдышался. Посмотрел на потолок. Орнамент исчез; осталась паутина и трещина на стыке между перекрытиями.

Проверил сколько ног.

– Раз, два.

Выдохнул. Вытер пот со лба.

Дрель больше не жужжит, видимо сосед уже закончил.

«Интересно, сколько времени я так провел?»

Кое-как удалось подняться, посмотрел на часы.

– Ого, уже вечер.

Выпил залпом литр воды, выглянул в окно. На улице квакают вороны.

– Понятно.

Посмотрел на свое отражение в окне.

– Прозрачно!

Потер пальцем стекло.

– Просто, прозрачно, понятно же.

Хлопнул в ладоши.

– Эврика, мать ее!

***

Задумался. Видение натолкнуло на мысль. Кажется, нащупал. Осталось сформулировать, что именно нащупал. Прошелся шатаясь по комнате.

Полотенце свалилось, и теперь писатель щеголяет по квартире в капюшоне, размахивая хоботом между ног. Пощёлкал выключателем на стене, провел пальцами по рельефу обоев.

– Тренировать нечего? И не надо!

Остановился.

А может озарение – всего лишь пьяный бред? Туберкулезные колеса все еще держат?

«Нет» – помотал головой, отгоняя сомнения.

Кто сказал, что один талантливее другого? Все состоим из одного и того же количества дерьма; кто-то из мясного, кто-то из травяного, но из дерьма.

Шерлок-эксгибиционист приступил к расследованию:

– Итак, что объединяет всех талантливых людей? – произнес заплетающимся языком, выделил интонацией талантливых в кавычках, – Должен быть какой-то секрет. Без секрета никак… Что простых людей делает везучими? Какие такие особенности?

Закрыл глаза.

Собрался.

– Я сказал – Собрался! – приказал самому себе протрезветь.

Выпрямил спину, втянул живот, прижал руки к бедрам, встал по стойке смирно. Не помогло. В висках пульсирует кровь; опьянение и не собирается отступать, туманит и без того глупый мозг.

– Нужно сопоставить биографии известных писак и понять, что у них общего. Должно быть что-то.

Умыл лицо.

Посмотрел в зеркало – просто Аполлон. Напряг бицепс, скривился, показал зубы. Огонь – мужчина, эталон. Не помешали бы пара лишних сантиметров к писуну, хотя, никто еще не жаловался. Какая разница? Икнул и стукнул себя по лбу.

– И как я раньше не додумался. Это же элементарно. Важен не размер, важно знать в чем разница. В чем разница между мной и везучими писаками?

Сел за компьютер, принялся изучать материалы, какие только попадались. Начал со своего обожаемого Кафки.

Краткое описание биографии, сколько лет прожил и в каком возрасте начал творить.