Глава 7

Предсезонная подготовка

Летние каникулы вызывали у меня исключительно тёплые чувства. Я мог сидеть за компьютером до самого утра и ни о чём не беспокоится. Были, разумеется, вещи, которые портили мне летний отдых. Я терпеть не мог отцовскую дачу, куда меня загоняли родители и принуждали пахать за четверых. Я корпел на грядках, не разгибая спины, рыхлил граблями перекопанную землю и считал минуты до моего «дембеля». В остальное время суток я торчал за компьютером и лишь изредка выходил погулять с друзьями на улицу. И если у моих сверстников каникулы подходили к концу с приходом сентября, то мой отдых прерывался посреди лета. Восемнадцатого июля, мы всей командой начинали усиленную подготовку к предстоящему сезону. С этого момента можно считать, что мой отдых утонул в каждодневном марафоне на длинную дистанцию и в многопудовых гантелях. Первые недели были «Втягивающими»… Мы тренировались с восьми утра и до самого обеда. Первая тренировка, затем у нас был перекус в столовой, небольшой отдых и позже мы выходили на вторую тренировку. Начиная, со второй недели мы проходили курс военной подготовки особо элитного подразделения, иными словами это не описать. Километровые забеги по утрам, знойная жара в обед и прочий садизм над подопечными. Но так было ровно до тех пор, пока я не сменил тренера и не перешёл в новую команду. Первая предсезонка в новой команде поразила меня своей простотой. Я готовился к тому, что нас будут гонять по изрытому полю в знойную жару и крыть нас благим матом. Но всё было иначе… Мы пробежались, сделали разминку, сыграли в футбол на большом поле и разошлись по домам. На обратной дороге, по пути в раздевалке я спросил у ребят, когда мы приступим к тренировке. Вид у них был крайне уставший, язык висел на плечах и ноги ватные по асфальту плелись. Они удивились, мол, ты чего в могилу нас свести хочешь!? Иди в раздевалку и бегом домой. Я даже не знал, что и сказать в ответ. Мы приходило утром, уходили до обеда и лишь однажды, мне тренировка показалась тяжёлой. Но это и в сравнение не идёт с тем, что я испытывал годом ранее. Семь километров по лесистой местности, силовые тренировки по вечерам и вечно знойная жара. Мы не тренировались, мы скорее отдыхали и вразвалочку бегали вокруг стадиона. Ближе к августу мы со всей командой перебрались в деревню, где мы должны были пройти, как мне казалось, настоящую подготовку. Мы разложили сумки в местной общаге и наутро выбежали на футбольное поле. Я ожидал, что вместе с потом у меня выстрадаю всю кровь из организма. И мы побежали… Ровно тридцать минут составил наш утренний забег, и мы приступили к футболу. На этом тренировка подошла к завершению, и мы ровным строем умыкнули в столовой. Я и вспотеть толком не успел, в то время как мои товарищи волочили за собой ноги и умывались потом. Десять дней, пролетели, словно один час. Мы упаковали чемоданы и вернулись домой. На этом предсезонная подготовка подошла к концу, и впереди меня ждал учебный год, седьмой по счёту. Я не особо горел желанием идти на учёбу и томить себя за партой. Благо, что отношения среди одноклассников, я наконец-то выстроил и нашёл интересных в общении ребят.

***

Седьмой класс, как в первый раз

Питон и скелет, были, наверное, моим лучшими, как я считал на то время друзьями. И вряд ли они считали меня своим закадычным другом, скорее всего я заблуждался, и кроме школы нас в этой жизни ничего не связывало. Питон и Скелет, не отходили друг от друга ни на шаг, и было трудно представить их в разлуке. Столовая, дорого от школы и до дома, кинотеатр, они всюду ходили вместе и некоторые считали их больше, чем друзья. И пары слов не хватит, чтобы верно описать их отношения. Скелет не воплощал собой гору мышц, он был настоящим задохликом, и даже рослые девочки могли навещать ему знатных люлей. Он скорее был деревянным столбом, и в классе над ним часто подшучивали. Питон не спешил заступаться за друга и наблюдал, как одноклассники обзывают его «Мямлей». На моей памяти не было случая, чтобы Питон отстаивал честь Скелет, но и между тем они были, не разлей вода. И кто знает, что творилось у них в голове.

На уроках мы часто садились за соседние парты, и учителям приходилось нас рассаживать по углам, иначе урок вести становилось невозможно. Первым учитель отсаживал Скелета, и тогда я втихую подсаживался на свободное место к Питону. Гомон в классе не умолкал, и зачастую мы были тому причиной. Учитель грозно смотрел на меня сквозь толстые очки и мысли его пылали адским гневом, казалось, что из носа сейчас повалит чёрный дым. Я ощущал на себе её гнев, и мне становилось смешно. Не знаю с чего вдруг, но в юности, когда учитель отчитывал нас перед всем классом, я стыдливо опускал глаза и начинал смеяться, заражая смехом, первые ряды. Учителя в считанные секунды выходили из себя и выгоняли из класса. Отличные способ довести учителя, но здесь главное не переборщить, в ином случае дело может обернуться к тебе жирной задницей директрисы. Учился каждый на свой лад. Питон не проявлял жадного интереса к учёбе и в сумке у него кроме тетрадок и пары ручек, ничего не было. Он предпочитал сидеть на Камчатке, за последней партой, и глазеть в телефон, либо же травить байки. На уроках мы шутили, откровенно смеялись над одноклассником, спрашивали друг у друга, кто с кем хотел бы переспать, но храбрых львов, старались обходить стороной.

В седьмом классе я заметно возмужал, и на моей смуглой груди пробились первые волосинки. С переходным возрастом я немного запоздал. Я увлёкся хоккеем не на шутку, и порой даже на собственное взросление, мне зачастую не хватало времени. Я либо пропадал в школе, строчил конспекты в тетрадях и решал задачки, либо я гонял шайбу на твёрдом льду. Времени в обрез, даже на компьютерные игры я лишнего часа не находил, куда уж там до переходного возраста. Я не был проблемным подростком и все свои силы я оставлял на тренировках. Некогда мне было за гаражами курами и в подъездах пиво хлебать, я с головой был погружён в спорт и кроме льда ничего не видел. Я связывал своё будущее только с хоккеем, клюшкой и шайбой. И не стоит говорить, что все спортсмены от природы тупые. Это далеко не правда, спортсмены не глупые, им времени на самообразование не хватает, в отличие от ботаников. Их голова забитыми мыслями о тренировках, а накануне важных матчей они теряет нервов больше, чем любитель за покерным столом. Они живут спортом, точно гении живут книгами, и в этом нет ничего зазорного. И лишь к двадцати, тридцати годами, зрелые спортсмены, лишённые подросткового романтизма, дают себе полный отчёт в том, что Земля не вертится вокруг одного лишь спорта.

Я пренебрегал чтением, не занимался самообразованием и во многом ленился. Матери не нравилось моё отношение к учёбе вне стен школы. Она буквально принуждала меня взять в руки книгу и читать. И надо признаться, чтение меня увлекало, и однажды, я за пару дней, осилил «Капитанскую дочку», автором который был, есть и будут великий и неповторимый Пушкин А.С. Я благодарен матери за, что она вынуждала меня читать книги и лишь, благодаря этому, я не скатился в бездну полную невежества.

Мой переходный возраст не был трудным, хотя подчас я позволял себе некоторые заскоки. Я не любил, когда в доме со мной разговаривают в повелительном тоне. Мать говорила мне вымыть посуду, я отвечал ей, что сделаю это чуть позже. Она не утихала, но и я отступать был не намерен. В конечном итоге, страсти накалялись до предела, и типичный конфликт плавно перетекал в бытовую ссору. Внешне я оставался вполне спокойным подростком, иногда позволял себе выходить за рамки дозволенного, но в целом, я не делал ничего такого, что могло бы представить перед судом. Прыщи, лишний вес, волосатые подмышки, запах пота, в целом тело моё менялось, но и душа несла определённые изменения. Надо сказать, в седьмом классе я стал слишком борзым и мог идти войной даже на самых отважных. С последним я загнул, но мне хватало дерзости посылать на три буквы хулигана, или авторитета и получать от них закономерных тумаков. Я посылал сверстников, когда те занимали кресла в коридоре, правда, на старших быковать мне смелости не хватало. Сильнее всего я боялся упасть в глазах одноклассников и стать для них посмешищем. Я видел парней, которым ломали в драке носы, выбивали зубы, но им было плевать на синяки, ибо телесные шрамы со временем затянуться, а потерять в классе довольно просто. Я боялся, что меня побью и руками предпочитал не махать. Да и не умел я, как следует по морде садануть. Иногда, я всё же путал берега и набирался духу, чтобы отправить в адрес местного авторитет пару ласковых слов. В ответ он мне давал мне знатных лещей, и мне тотчас же становилось не по себе. Весь мой дух испарялся в одночасье, и мне было стыдно за себя, что я не мог дать в ответ. Не спорю, я перегнул палку… Не на того голос повысил, но получить затрещину на глазах всего класса, это ли не унижение. Я вынашивал план мести, я линчевал его всеми способами, и ножом закалывал, и позорные листовки по школе разбрасывал, и одной левой его в нокдаун отправлял, и многое другое. Не проходило и получаса, как я обо всём унижал и терял смелость, на которую я сильно рассчитывал. Весь мой запал уходил в осадок, и я не видел голодной нужды в отмщении.