— А значит, люди будут чувствовать страх, и перед малагорскими кхалагари он лишь усилится. Гораздо больше воинов падет из-за своей боязни. Часть — попросту дезертирует. Да, моя команда останется со мной, и мы будем сражаться. Ты неопытен и подвержен неизвестным трансформациям, Ренард слеп, Иммар бывает глуп и импульсивен, а надо мной начинает брать верх возраст. Я перечислил наши недостатки, потому что там они будут максимально вредить нам. Вчетвером — много ли врагов мы уничтожим, пока доберемся до Мальстена Ормонта? — Он постарался вглядеться в лицо Киллиана сквозь ночную тьму. — А теперь скажи мне сам, что будет, если обмен состоится? Тебя — на Жюскина.

Киллиан отвел взгляд.

— Вы явитесь к армии с данталли. Произведете фурор, люди пойдут за вами, чувствуя свою всесильность перед Мальстеном Ормонтом и Бэстифаром шимом Мала. С вами будет больше людей, когда вы дойдете до Грата. Вы сможете достичь цели.

Бенедикт кивнул.

— А ты будешь под присмотром Ланкарта, и, возможно, он сумеет помочь остановить перевоплощение, если изменения продолжатся. Разве этот вариант не лучше со всех сторон?

Киллиан скрипнул зубами. Бенедикт был прав.

— Я вас ненавижу, — полушепотом произнес Харт.

— Ты к этому привыкнешь.

Не говоря больше ни слова, Киллиан развернулся и зашагал прочь от Бенедикта.

В ночной тиши послышались слегка неровные шаги.

— Разрушить такие светлые мальчишеские иллюзии? — Ланкарт оценивающе цокнул языком. — Ты самое жестокое чудовище из всех, что я когда-либо видел, Бенедикт Колер.

— Стало быть, ты давно не смотрелся в зеркало, некромант.

— Я перестал нравиться себе в отражении с тех пор, как облысел, — хмыкнул колдун в ответ. — Подумать только, ты ведь действительно опасаешься за жизнь этого мальчишки, раз идешь на такие шаги. Мы ведь оба знаем, что ты и твоя команда легко бы нашла замену вашему пленному данталли. Ты мог предложить другую разменную монету, но предлагаешь эту.

— Я не хочу, чтобы Киллиан превратился в чудовище, — покачал головой Бенедикт. — Что поделать, если только удержав его подле тебя я могу рассчитывать на достижение такой цели?

Ланкарт усмехнулся.

— Должен признать, разменная монета достойная. Данталли редки, но Киллиан Харт в своем роде один. Разве могу я упустить шанс изучить такое сокровище?

— Он не твоя подопытная крыса, помни об этом, — сурово прорычал Бенедикт.

— Сам он себя именно ей считает, — возразил Ланкарт.

— Он успокоится. — Бенедикт сурово посмотрел на колдуна. — Стало быть, мы условились?

— С тобой приятно иметь дело.

Две фигуры, скрытые ночной тьмой, пожали друг другу руки, решая тем самым чужую судьбу.

***

Сонный лес, Карринг

Двадцать девятый день Паззона, год 1489 с.д.п.

Бенедикта разбудила хромая поступь некроманта. Колдун шагал по скрипучим половицам хижины, не таясь и не стремясь поберечь сон своего гостя.

— Поднимайся! — Ланкарт швырнул на кровать Бенедикта красную накидку его дорожного облачения, словно это была единственная деталь одежды, необходимая спящему человеку, чтобы тут же принять презентабельный вид. Впрочем, в случае Бенедикта Колера так оно и было. После того, как он выяснил, сколько длится действие снадобья против данталли, он облачился в свой дорожный костюм и даже спать предпочитал в одежде, снимая ее только на время мытья и нечастых стирок. Даже обувь предпочитал не снимать, а спал, свесив ноги на пол в полусидячем положении.

Первым делом, получив плащ, Бенедикт резко встал с кровати и облачился в него, а затем нахмурился, смерив Ланкарта уничтожающим взглядом.

— Ты, конечно, хозяин этой деревни, но не слишком ли ты…

— Давай без угроз, — отмахнулся колдун. — Я и сам не рад, что меня подняли с кровати. По осени, знаешь ли, нога не дает мне покоя, так что я не в настроении.

Бенедикт невольно покосился на больное колено некроманта. Сегодня он и впрямь припадал на травмированную ногу сильнее обычного.

— Так что за спешка? — прочистив горло, спросил Бенедикт.

— К тебе пришли. Знаешь, мы с Культом не договаривались делать из моей деревни один большой постоялый двор. Так что поговори со своим дружком и пусть убирается восвояси. У меня домов не хватит размещать здесь каждого встречного.

Бенедикт не стал напоминать некроманту, что в деревне зачем-то построили трактир, и в нем есть свободные комнаты. По-видимому, колдун и впрямь становился сварливым и несговорчивым от боли в ноге.

— Ясно. Где мне его найти? — примирительно спросил Бенедикт.

— В лесу на границе с деревней. Я приказал ему стоять там и, надеюсь, у него хватило ума не ослушаться, — буркнул Ланкарт и захромал прочь. В его устах эти слова звучали, скорее, как каприз и призыв сохранять благопристойный тон, нежели как угроза. Но этого Бенедикт тоже предпочел не отмечать.

Дождавшись, пока шаги Ланкарта затихнут, он вышел на улицу. Холодный осенний воздух бодрил, в нем чувствовалось приближение зимы. Трудно было позавидовать путнику, которому придется идти обратно пешком по такому холоду. Однако перечить хозяину деревни и просить его дать очередному жрецу Культа пристанище, было не резон, так что Бенедикт покорно направился к границе деревни — точнее, к тому месту, где она могла бы находиться. На деле никаких границ это поселение не имело: ни стены, ни забора, ни даже таблички с названием. Сюда вела слабо протоптанная тропа, по которой Бенедикт и шел, пока не встретил на своем пути человека в длинной красной рясе Культа.

Он тут же узнал его, они ведь прежде встречались.

— Жрец Дервин? — удивленно спросил Бенедикт.

Глава фрэнлинского отделения Культа выглядел растерянным и даже испуганным. Лицо его было не в пример бледнее обычного. С последней встречи он осунулся, под глазами проступили темные круги, свидетельствующие о длительных переживаниях или о бессоннице.

— Не ожидали, Колер? — ядовито хмыкнул Алан Дервин, сложив руки на груди. — Я и сам, признаться, был удивлен распоряжением жреца Бриггера. Нечасто главам отделений приходится работать… гм… посыльными.

Бенедикт приподнял бровь. Их с Аланом Дервином сейчас разделял примерно десяток шагов, и отчего-то такое расстояние казалось обоим наиболее приемлемым для разговора.

— Выходит, Карл отправил вас ко мне, потому что не решился доверять другим жрецам информацию, которую хотел мне передать? — предположил Бенедикт.

— Вы проницательны, — фыркнул Дервин. — Тогда должны догадаться и о том, как в Кроне отреагировали на ваше своеволие.

— Какое из? — усмехнулся Бенедикт. — Знаете ли, при моем послужном списке стоит уточнять.

На лице Алана Дервина проступила неприкрытая неприязнь. Во время их последней встречи Бенедикт вынудил главу фрэнлинского отделения уничтожить оставшихся в городе хаффрубов. Он счел неприемлемым тот факт, что Культ покрывает деятельность монстров. Соглашение о том, что хаффрубы пожирали только странников и завладевали их внешностью и личностью, не трогая при этом старожилов Фрэнлина, было чудовищным по своей сути. Да, Культ не охотился ни на каких иных, кроме данталли, но это не значило, что он мог заключать подобные пакты.

Вероятно, радикальную позицию Бенедикта поддерживали не все члены Культа. И Карл Бриггер — тоже не поддерживал.

— В Кроне были недовольны, — констатировал Бенедикт.

— И снова: вы проницательны. — Алан Дервин самодовольно осклабился.

— Но, судя по вашему виду, Карл узнал о том, что хаффрубы убиты, уже после того, как вы выполнили свою часть нашего договора. — И снова, Колер утверждал, а не спрашивал. Оскал Дервина померк.

— Я человек слова, Колер, — хмуро сказал он. — И вы этим воспользовались.

— Благодаря чему добился уничтожения целого гнезда мерзких тварей, — кивнул Бенедикт. — Вы пригрозили мне, помнится, что в Кроне узнают об этом. И вас прислали сюда, чтобы… что? Отчитать меня? — Он усмехнулся. — Тогда вам стоит меньше стесняться в выражениях, жрец Дервин, потому что, я уверен, Карл на них не скупился. У эревальны не отвалился язык от тех грязных ругательств, которыми он меня поливал?