– Дашь почитать?
– Что почитать?
– Твои тетради. Как документ, они могли бы меня встряхнуть. Вернуть уверенность, что ли, не знаю. Я до сих пор не понимаю, к примеру, принцип смены реальностей, не говоря уже о деталях устройства гаджета, как делать смеси, как управлять перемещением. Преодолеть амнезию, другими словами. Проснуться, Эфи.
– Да, без вопросов. Я и сама не понимаю многих вещей. Надеюсь, вместе разберёмся. Тогда, до встречи.
– Пока, Локошту.
Разберёмся? Легко сказать. Тони рассчитывал на случай, а ставка на случай – последнее дело. Если только случайность, конечно, не сумма вполне сбываемых событий, а клиент заблуждается, нуждаясь в подсказке. «Работа мысли, опыт – лучшее, что может мне теперь помочь», – подумал Тони, и принюхался. Пахло йодом (эффект от водорослей), мокрой пылью, дождём и морем, выпечкой, кофе, его сигаретами. Что только ни пахло, включая мусор, посетителей бара, асфальт, бордюры, деревья, шпалы, сухие листья, траву и звуки, что тоже пахли, как ни странно. Пахло увиденное, невидимые картины, но ощущаемые через мозг, и на ощупь предметы.
В этом всё дело, наверное – запах. И тони вдруг вспомнил свои «провалы» в Vila do Conde, будучи дворником. С этих «провалов» всё начиналось. Он падал в обморок от вони и вскоре (надо же) перемещался на одиночный пикет в Москву, а то и в российский анклав, куда-нибудь типа Донецка, Сухуми, Тирасполя. Там его забирали в полицейский участок, насиловали шваброй и выбрасывали на помойку, возвращая тем самым в исходную точку («ставя на место», образно выражаясь).
Найти объяснение своим «пикетам» с точки зрения физики было непросто. В его представлении вонь возбуждала нейроны, усиливая так их электрические характеристики, чего хватало, вероятно, для прохода в реальность, параллельную Тониной и расположенную буквально на расстоянии атома от предыдущей. Таких измерений, доступных для жизни («пикетов», любви, ошибок, боли и так далее), огромный массив. Понять, однако, механизм до конца и в деталях Тони так и не смог. Не разобрался с механизмом и Тонин знакомый профессор Додж из Лиссабонского университета. Додж не успел; он вскоре умер, и не в одном, а, по крайней мере, в большинстве из тех измерений, что Гомес исследовал путём каталогизации.
В Провинстауне стихло. Ближе к вечеру все словно вымерли. Лишь койоты и какие-то белки (сурки, может, кто ж поймёт) мелькали отрядами то там, то сям, как российские колорады в районе Луганска времён оккупации Путиным Крыма. Пора возвращаться, а то съедят, рассудил Тони, и, вызвав такси, вернулся в Монток.
«Вот, зачем Монток, – записал он, вернувшись, в своём «Фейсбуке», – возвращаться». Был даже фильм такой когда-то, поставленный, кстати, опять же по повести «Монток» писателя Фриша «Возвращение в Монток» (Rückkehr Nach Montauk, режиссёр Фолькер Шлёндорф, в главных ролях Стеллан Скарсгард, Брона Галлахер; Германия, Ирландия, Франция, 2017). Гомес, правда, не смог тогда посмотреть этот фильм (ни торрент скачать, ни онлайн). А вообще любопытно, как удалось экранизировать столь путаный поток эмоций; массив отрывочных воспоминаний из жизни писателя в лучшем случае.
Немного о вони ещё – как выяснилось (и теперь Тони вспомнил подробности), наиболее эффективным из доступных запахов для перемещения между реальностями оказался запах скатола и соединений ему подобных. Скатол (C9H9N) содержится в основном в фекалиях, в некоторых маслах (включая жасмин, кто бы подумал) и в каменноугольной смоле. Он образуется при гниении аминокислот. В эту же группу зловонных веществ Тони включил также индол (C8H7N) и сероводород (H2S). Гвоздём программы, однако, являлся так называемый тиоацетон. Тиоацетон (CH3-CS-CH3) – летучая жидкость и, несмотря на довольно простую формулу, Тони считал её самой вонючей смесью на свете.
Он даже припомнил замечание Баффи, какой вонючий у Тони гаджет, когда они переместились при первом их совместном трипе из Vila do Conde в Метрополитен-оперу на премьеру «Петрушки». Он тогда потерял её (Элла сбежала, если точнее), после чего Тони раскис и долгое время ходил угрюмым, борясь с неврозом, склонный к неведению и выдавая её предательство за легкомыслие (что, в общем, тоже было правдой – зря он Ваньку валял).
Довольно много, короче, припомнил Гомес, узнав о находках Эфи Локошту, принюхавшись к запахам Провинстауна и запустив тем самым механизм эволюции своей копии, видно, и вправду, загруженной (догадка Ларри вполне оправдана) в пресловутую матрицу счастливой жизни после смерти.
Хотя, порядочно он и не знал, не вспомнив детали, к примеру, процесса получения смесей, перемещение на полюс (на Южный полюс к научной станции «Амундсен – Скотт»), «полёты» на Баффи, экзопланету Проксима-Б и, что удручало, принцип устройства «Браслета исхода». BEND (Bangle End) оставался загадкой. Как он вообще мог додуматься, блядь, устроить себе (ладно себе, но ведь и прочим, к тому же без спроса) загробную жизнь? Загробную жизнь где-то на облаке атласа прошлого. Найти бы сервер тот и изъять. «Разобрать на запчасти, извлечь драгметаллы, остальное, не знаю, – злился Антонио, – вывезти с мусором к ёбаной матери; будь он неладен, этот мусор».
V. Вывоз мусора
Если не вывозить отходы, это очень депрессивно влияет на моральное состояние. Некоторые устают бороться и так и живут среди мусора, как в выгребной яме.
Фредерик Бегбедер, «Интервью сына века»
Закончив работу с четвёртой главой, Антонио Гомес («Тони с приветом») решил вернуться к своей рукописи «Вывоза мусора». Его первая книга, как ни крути, рассуждал он, неплохо бы её издать.
Хотя бы попробовать. Вряд ли, конечно, найдётся издатель в здравом рассудке, который возьмётся это печатать, Тони ведь не писатель. Он не оканчивал филфака, не брал уроков, мастер-класса, не был артистом, известным спортсменом (подмена мочи поднимает продажи) или политиком – холуем Путина. Скорее просто пиздобол, а пиздобола читать не станут. На пиздоболе не заработаешь.
К тому же – язык. Роман на русском, а русскоязычных издательств на Западе не так уж и много. В основном те работают для местной диаспоры, развлечения ради и как-то вяло, если, конечно, это не «Ардис» четы Проффер. «Ардис», правда, закрылось с развалом Союза, не узрев перспективы. С таким языком ему только в РФ, но в РФ он изгой, перебежчик, предатель – там быстрее посадят, а то и убьют.
Разве что за свой счёт. Почему бы и нет? «Печать по требованию», к примеру. Он что-то слышал об этой методике. Не очень дорого и без цензуры, плюс публикация в Инете. Агрегаторы, странно, включая «ЛитРес», пока не боялись «неправильных» текстов. Видно, не время – у власти хватало забот и покруче. Дойдёт и до «ЛитРес».
Тут дело в рекламе, насколько он понял. Запретные книги в интернет-магазинах идут без рекламы. Иными словами, их как бы нет. Короче, иллюзия некой свободы. Хотя бы что-то, подумал Гомес, составил список возможных издательств и выбрал издательство «Геликон Плюс» Александра Житинского (Санкт-Петербург). Писатель, правда, недавно умер, но его предприятие исправно печатало, в том числе, андеграунд. Одно из немногих в РФ (единственное на самом деле среди известных). Остальные сотрудничали, по сути, с властью, хоть и делали вид, что они независимы. Эта манера притворяться была Тони противна, и он чувствовал себя Шендеровичем, Бродским, Оруэллом, являясь в действительности никем – пиздобол, да и только.
Приближался сентябрь. Он ждал этой осени. Осенью Тони всегда спокойно. Какая осень, правда, в Конди, Тони не знал – вот и узнает. На всякий случай помимо «ГП» он отправил рукопись в «Корпус», «НЛО» и «ЭКСМО» (шансов немного, но хоть посмеётся) и тридцатого августа, в воскресенье поехал на выставку в Берарду (галерея искусств в Лиссабоне, Museu Coleccão Berardo).
О галерее он знал немного, хотя и писал о ней в своём романе, изрядно домыслив, естественно, но на поверку там оказалось ровно, как в книге. Не зря он шарил Интернет в поисках фото, описаний и отзывов, создавая тем самым эффект присутствия. Довольно сложно, но будет проще, не сомневался Тони, с развитием сайтов, программ и неизбежных приложений виртуальной реальности. «Виртуальной причастности» – в терминах Гомеса, имея в виду придуманный им однажды проект под рубрикой «Клубов виртуальной причастности» Джонни Фарагута.
