Не в интересах судей из других стран вмешиваться во внутренние дела чужого государства. Да, я мог подать в суд, но только кто бы меня судил? Те, что нарушили Конституцию? Даже имея такую должность, которая была у меня, я оказался бессилен перед беззаконием. Не только я и не только тогда. И сейчас многие должностные лица, которые честно и добросовестно выполняют свой долг, не могут себе позволить «шаг вправо, шаг влево», так как их снимут.

Я, конечно, мог обратиться в Европейский суд по правам человека с жалобой, но зная, что в этом Европейском суде есть группа лиц из Молдовы, которые занимаются предварительным пересмотром обращений граждан Республики Молдова. Там ведь не Европейский суд рассматривает жалобы и решает отклонить их или нет, это делают Молдавские представители, которых туда тоже не просто так поставили, исходя из этого – не было никакого смысла обращаться. Казалось бы, почему жалобы Молдаван рассматривают Молдаване – это странно, ведь жалобы приходят со всего мира, и почему нельзя поставить непредвзятую комиссию на каждое государство отдельно, но нет, везде абсурд и не только в Молдове.

Когда уже было объявлено о моей отставке и была собрана пресс-конференция, одна из журналисток задала мне вопрос: «Как теперь Вы себя чувствуете?», – «С чистой совестью!» – ответил я… Я ни на секунду не пожалел о сделанном и даже спустя время, беседуя сегодня с Вами, я уверенно заявляю, что сделал то, что должен был сделать, и сегодня поступил бы точно так же, если бы стоял выбор.

Я ненавижу, когда мне врут. На дух не переношу лесть и подхалимство. Я не воспринимаю людей, готовых на всё ради «мнимого успеха». Я рад, что мне хватило совести и уважения к собственной профессии, чтобы не предать ни себя, ни людей, ни страну.

Давайте проследим за тем, что же произошло после того, как меня отстранили от должности. Депутаты и сидящие в Парламенте осознали, что могут начаться беспорядки, что народ уловил послание и надо срочно с этим что-то делать. Мне очевидцы рассказывали, как Николая Тимофти*, подняли с кровати посреди ночи, как он спустился в спортивном костюме, сонный и непонимающий, что вообще происходит, и как ему объявили о том, что он должен стать Президентом. Я точно знаю – он этого не хотел.

*Николай Тимофти – четвёртый Президент Республики Молдова с 23 марта 2012 года по 23 декабря 2016 года.

С тех самых пор всё пошло не так. Обращаясь к Библии – «Если что-то было сделано без благословения Бога, то получилось то, что получилось». И период Президентства Тимофти мы все помним каким он был, но оставим это на суд истории, и последующие выборы, и решение Конституционного суда об избрании Президента народом, а не Парламентом, и многое другое.

Стоит ли бороться за народ, который сам за себя не готов бороться? Даже видя бесперспективность своих действий, всё равно нужно поступать, по совести.

Я являюсь почётным гражданином своего села и почётным гражданином Комрата, где я работал прокурором. Выходя на улицу, а курсирую я по городу в основном на троллейбусе, и когда люди меня узнают и говорят: «Господин Председатель, как нам жалко, что Вас сняли. Почему Вы сейчас молчите, почему не идёте в политику…», знаете как мне приятно?! На рынке мне постоянно предлагают продукты дешевле, всегда благодарят и выражают уважение. Я же отвечаю: «Не надо мне дешевле, дайте мне качественнее!». (Улыбается)

Поступить по-другому я бы не смог. Всё в нашей жизни циклично, всё развивается по спирали. Всему своё время и для каждого оно обязательно настанет. Мне жалко тех, кто сейчас у власти. Они не ведают, что творят. Материальные блага, успех, деньги – это пустое. Помните, как хоронили Македонского? Он просил похоронить его ладонями вверх. Когда его спросили зачем, он ответил: «Для того, чтобы все видели, что с собой я ничего не взял». Мы ничего с собой на тот свет не уносим, кроме себя и своей совести. Единственное, о чём человек никогда не должен забывать – это о собственной смерти.

На тот период я имел право вернуться в органы прокуратуры. По ныне действующему закону, за мной сохраняется та должность, с которой я ушёл – Прокурор Кэлэрашского района. Однако, я не претендовал на неё и на какие-либо другие высокие должности.

Я обратился к тогдашнему Генеральному прокурору (не буду называть его имени), созвонился и попросил, чтобы он меня принял для беседы. Он спросил: «По поводу восстановления?», я ответил: «Да», не ходил вокруг да около и не лукавил. После этого всё началось. Нападки на дом, очерняющие публикации в СМИ и многое, что сейчас не хочется вспоминать. Никто ни в чём не разбирался, всем было важно создать в глазах общественности определённый образ зажиточного, коррумпированного прокурора, который не должен быть в органах. Они тогда уже решили, что им «такой человек», в прокуратуре не нужен… Человек, который борется за справедливость там, где её нет.

Из-за своей скромности я многое в жизни потерял несмотря на то, что скромность – хорошее качество. В разные периоды жизни я никогда не наглел, хотя мог. И тогдашнему Генеральному прокурору я сказал: «Мне не нужна должность, я свою карьеру сделал.

Дайте мне возможность работать» … Никто мне так и не перезвонил. По сей день.

Мне спокойно.

Если мы говорим о настоящих Монахах – это истинно сложная жизнь. Надо суметь прожить такую жизнь. Сна у них практически нет, вся жизнь проходит без излишеств, празднества и в постоянных молитвах. Не каждый из нас с Вами выдержит подобный образ жизни. Я видел жизнь Монахов на Афоне, они постоянно заняты, они при деле, они бодрствуют и телом, и духом. Способны ли мы на это?

На самом деле люди, простые люди, мудрее, чем кажется «вышестоящим головам». Ничего вырывать не надо, никаких тайн в итоге не остаётся, все и так всё понимают, а время всё ставит на свои места.

Буду себя осуждать. Я оказался в жизни чересчур доверчивым и наивным.

Эти качества часто играли со мной злую шутку. Я и по сей день остаюсь таким же.

Что бы ни случилось, никто, с моей точки зрения, не помешает мне быть человечным, отзывчивым и уважительно относиться к себе подобным. Циника из меня жизнь так и не сделала, хотя очень старалась.

От очень многих людей, которые меня окружали когда-то, я сам дистанцировался.

Я понял, правда поздно понял, что им я был выгоден, только когда был при должности.

А как должности не стало, они стали постепенно, постепенно пропадать. Со временем

я перестал отвечать на звонки и сообщения, отказывался от встреч и по сей день

держу дистанцию с ними. Иногда дело не в уме, а в том, как ты смотришь на мир и