«Паразитские соседи! – сетовала она, пока сметала веником дохлых тараканов. – Развели у себя эту живность, а она ко мне через вентблок переползает. Алкаши проклятые!»

На кухне Лару ждала оставленная в раковине еще до отъезда немытая посуда. Увидев ее, она застонала и почувствовала желание накинуться на кого-нибудь и обвинить во вредительстве. Но винить было некого – она жила здесь одна и весь бардак, и тараканы и немытая посуда, и протухший мусор – все это устроила она сама. У нее всегда было так. Уют и красота квартиры постоянно сочетались с бардаком и грязью. Ярко-розовые покрывала, золотистые скатерти, переливающаяся тюль на окнах, огромные вазоны с изысканными искусственными покрытыми позолотой сверкающими розами, стойкий запах хорошо пахнущих духов, и при всем этом великолепии в туалете вечно забытое ведро с подванивающим мусором, на кухне грязная посуда в раковине, не вытертый после еды стол в крошках, а в ванной сваленная небрежно куча грязного белья. Лара всегда так жила. И одна, и когда у нее появлялись мужья или любовники. Красота и блеск постоянно у нее были рядом с заброшенностью и запущенностью. И в душе было то же самое. Она любила жить, радовалась всему праздничному и красивому, но в то же время постоянно ощущала в себе какую-то затхлость застоя. У ее сестер такого не было. Тоня, например, всегда, еще с детства была чистюлей. Она спать не ляжет, если у нее в квартире что-то не так. Ей нужно было, чтоб раковины, унитаз и газовая плита сверкали чистотой. Никакого залежанного мусора у нее никогда не было, грязная посуда в раковине не скапливалась. Ариадна, старшая, была менее расторопна и даже ленива, и если бы не старенькая мама, с которой она жила, то она бы неделями не убиралась, и белье грязное накапливала бы кучами. Однако вынести мусор для нее было святым делом, и посуду после себя помыть тоже.

Лара всегда удивлялась, что они, три сестры, такие разные. Абсолютно разные, как будто они даже не родные. Тоня всегда такая серьезная была, у нее как будто на лбу было написано: «Нужно много трудиться!» И она трудилась. В школе над уроками корпела, и, не смотря на то, что была самой младшей, почему-то взвалила на себя обязанность по уборке квартиры. Она вообще на себя постоянно вешала какие-то обязанности. И лицо у нее вечно было озабоченное, как будто ей постоянно нужно делать что-то важное и нужное. На улице весна, птицы поют, а она сидит над учебниками с серьезным лицом и к экзаменам готовится. Лара до сих пор не понимала сестру. Ей казалось, что Тоня постоянно пропускает жизнь. Трудится, терпит… Живет со своим алкашом, вечно озабоченная, скрученная какими-то обязательствами, уставшая и измученная, ожидающая понимания и сочувствия от перепуганной домашними скандалами дочери. Сплошная ненормальность. А Ариадна? Та живет в свое удовольствие в каком-то нереальном мире грез. Ходит на фитнес, радуется дуновению ветерка, щебету птиц, свету ночных окон. Она любит ходить в огромные гипермаркеты, где подолгу блуждает там, разглядывая все подряд и покупая что-то необыкновенное, но очень нужное для хозяйства. В ее жизни было всего двое мужчин. По одному из них, еще институтскому сокурснику, она вздыхала два года. Вздыхала, вздыхала, а он взял и женился на другой, так и не узнав, что Ариадна, с которой он так часто беседовал буквально сохла по нему. Вторым мужчиной был женатый сотрудник. Ариадне в то время было уже за тридцать, она считала, что поезд ее уже ушел, и потому закрывала глаза, на то, что ее возлюбленный женат. Ей было больно и плохо, от того, что приходится делить любимого мужчину с другой женщиной. Не выдержав душевного дискомфорта, она порвала с ним, отчего ей стало совсем плохо. Но она перенесла боль, и после этого романа научилась, а может быть, ей просто пришлось научиться довольствоваться жизнью одинокой женщины. Она похоронила надежду на личное счастье, никого не искала, и не ждала. Просто жила, наслаждаясь каждым моментом. Ее душа как будто успокоилась в собственной открывшейся ей философии личного бытия. Она чувствовала себя в этом мире, чувствовала все вокруг, и ей этого было вполне достаточно. Была она, и был весь мир, и она путешествовала во времени и пространстве этого мира, и была довольна. В ней была какая-то хрупкая завершенность, как будто она окончательно прибилась к чему-то важному и успокоилась. В Ларе никогда не было такой завершенности и ощущения того, что она «прибилась к чему-то». И если Ариадна была вполне довольна своей жизнью, то Лара чувствовала постоянную неудовлетворенность, как будто ее раздирало что-то изнутри, как будто ей нужно что-то отдать и получить. После поездки она часто вспоминала того мужчину из поезда, Олега, который назвал ее розой, царицей цветов, и сказал, что такая, как она, должна быть на видном месте. Да, она действительно неординарный человек, но зачем он бередил ей душу? Даже если она и роза, то уже не первой свежести, и новые, с упругими лепестками розы постоянно наступают ей на пятки, оттесняя ее на задворки. И все же она еще цвела, и в отличие от своей старшей одинокой сестры, успокоившейся в мечтательной созерцательности, все еще жаждала дарить свою красоту и жизненную энергию тому, кто оценил бы ее по достоинству, и одарил бы ответной любовью.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.