Звероящеры почти не оказывали сопротивления из-за разобщенности и низкого интеллекта. Их истребляли миллионами, или собирали в работные лагеря для того чтобы использовать на шахтах, лесозаготовках, на тех работах, которые были слишком тяжёлыми для благородных рас.

Говорить, будто человечество виновато в истреблении целого народа, глупо. Все, кому было мало земли, кто был голоден и слишком жаден, причастен к этому. Попросту, земноводных погубила неспособность к выживанию и слишком медленное развитие как умственно, так и физически.

В старых церковных записях описывалось количество звероящеров – несколько миллионов особей. Но это документы рассвета человечества, когда геноцид достигал пика. А это значит, что земноводных, изначально, насчитывалось не менее миллиарда, а то и намного больше.

С течением времени, трактовка священных писаний изменялась, церковь становилась более терпимой. Работные лагеря начинали распускать. Но гонения продолжались ещё не одну сотню лет. Звероящерам приходилось строить свои дома в труднодоступных местах – в горах, на болотах, или на дальних островах.

«Эй ей, мечтатель, верхом на василиссске нельзя думать о чём-то постороннем!» – сказал Тар и натянул поводья, чтобы зверь успокоился и перестал метаться – «Верхом, на этом красссавтссе не ссстоит забывать, что это не лошадь. Это вольная зверюга, как не приручай. Следи за его нассстроением, за движениями, почувссствуй его» – добавил он, наблюдая за сыном, который покраснел от натуги, но так и не смог сдвинуть животное с места.

«Ларианиссс Эльдь Лякаисссь Иссск, ты как всегда витаешь в облаках, подобно птитсссе ты грезишь о перелётах и дальних странссствиях. Иногда требуетссся возвращаться на землю» – нравоучительно говорил отец, стаскивая сына со спины василиска. Василиском называют большую полуразумную ящерицу, больше похожую на варана, скрещенного с коброй. Грозный зверь достигающих трёх метров в высоту и пяти в длину, не считая двух с половиной метров хвоста с острыми костяными наростами на конце. Благодаря шести лапам зверь достигает очень большой скорости, а прочные острые когти помогают им выживать на болотах.

Плотно встав на мягкую, влажную землю, Лариан отряхнулся от отмерших чешуек и грязи. Болотная трава была очень острой, поэтому он старался на неё не наступать. Они с отцом шли к небольшому мостику, чтобы напоить зверя и прогуляться.

У отца Тара нечасто появлялось свободное время. Большую часть времени он решал проблемы семьи, укреплял логово вместе со старшими сыновьями, охотился или торговал. Но, приходя из дальних походов, он всегда приносил подарки – книги, игрушки, а также всевозможные загадочные приспособления из большого мира – стёкла в оправе на цепочке, стеклянные, глиняные и железные ёмкости различных размеров и форм, деревянные круги с дыркой посередине и это не говоря уже о сотнях разноцветных камней.

Лариан остановился на мостике и показал рукой вперёд, вглядываясь в листву: «Папа Тар, папа Тар, а кто живёт там?»

Солнце только-только вылезло из-за деревьев, было достаточно холодно. Тар присел на одно колено, накинул сыну на плечи серый плащ и ответил: «Там племя человековолков, а правее, территория ящеров погонщиков и быков, слева наши соседи, звероящеры, а по правую руку, вдали, обитают священные многоголовые динозавры, стражи болот».

«Папа Тар, папа Тар, а дальше? Кто живёт там, за пределами наших болот?» – нетерпеливо спросил Лариан подпрыгивая, путаясь в полах длинного плаща.

Пауза затянулась, отец, нахмурившись, молчал. Гримаса, похожая на зубную боль исказила лицо старого звероящера. Но, чтобы утолить неуёмное любопытство сына, медленно, будто пробуя на вкус буквы, ответил: «Люди!»

Тар Пучеглазый не любил людей. Его предки родом из работных лагерей, созданных использовать рабскую силу. Сам он ни секунды не был рабом, но рассказы старейшин отпечатались на его душе. Его отец и отец его отца родились в этих лагерях и помнили жестокость людей, поэтому он никогда не позволял своим детям уходить с болот. Иногда, вопреки здравому смыслу, в эти глухие места забредали путешественники. Тар терпеливо выслушивал их, давал ночлег, затем выгонял, брав платой половину всего, что несли с собой путники. Он был несказанно добр, по сравнению с соседями, которые усеивали свои границы смертельными ловушками, дабы не допустить не прошеных гостей.

Вокруг было так тихо, казалось, будто вся живность устроилась поудобнее и слушает шипение старого мудрого звероящера. Ветер почти неслышно колыхал листья старых деревьев и редкую траву. В прозрачном ручье почти не было рыбы, лишь случайно забредшие мальки.

С неба посыпались искры. Искры и ослепительный белый свет, охватывающий места, куда они падали. Лариан радовался, неотрывно смотрел, как красивые маленькие искорки спускались с небес, переливаясь и меняли цвета. Огоньки появились мгновенно. Они освещали всё вокруг и быстро приближались, спускаясь с облаков. Чем ближе они приближались, тем красивее и разноцветнее они становились.

«Бах» – хлопком приземлилась искра и исчезла. Ещё одна, вторая, третья, им не было конца. Один из красных фонариков пролетел мимо василиска. Он паниковал, издавал гортанные звуки, топал и метался, оттесняя звероящеров к краю моста. Но как только ещё один красный фонарь пролетел мимо, василиск озверел и сбросил обоих хозяев в воду.

Течение подхватило звероящеров и понесло прочь от моста. Глаза Лариана заболели от яркого света, и он их закрыл, не переставая работать руками и ногами, чтобы держаться на плаву. Что-то большое упало в воду вслед за ними. Сильный толчок отбросил звероящеров друг от друга, погрузив их под воду. Свет от искр, проходя через толщу воды, искажался. Поэтому, когда глаза Лариана немного привыкли, он осмотрелся. Обломки каменного моста лежали на дне. Камень выглядел донельзя странно, если бы он не знал, что это камень, ни за что бы, не догадался. Какая температура должна была быть, чтобы расплавить такую необычайно твёрдую поверхность?

Что-то схватило Лариана за шею и потащило вверх. Он стал грести руками и ногами, пытаясь вырваться из цепких лап неизвестного чудища. Скоро ему это удалось. Из-за быстрого течения, он не рассмотрел того, кто его пытался поймать, но понимал, что враг движется в том же самом направлении. Всплыв, он ухватился за ветви дерева, свисающего над водой. Силы заканчивались, но сын Тара не сдавался. Он выбрался на берег. Голова сильно болела, а глаза до сих пор не пришли в норму. Он услышал какой-то шум, вдалеке. Слышался лишь приглушенный звон.

Лариан попытался встать, но ноги не слушались. Хватаясь руками за землю и траву, он пополз. Шум становился отчётливее. Лариан полз по холму к возвышению, с которого он мог бы рассмотреть свой дом и по возможности, позвать на помощь. Преодолев несколько десятков метров, он остановился. Восстановил дыхание и продолжил путь. Спустя час он добрался до верхней части холма. Он сел, осторожно раздвинул однолетнюю траву полевицу и осмотрелся.

Слух восстанавливался. Шум начал приобретать очертания. Это были звуки битвы. Слышалось тревожное шипение звероящеров, а также повторяющиеся фразы сотен голосов, говорящих на непонятном наречии.

Небо было заполнено искрами, которые стремительно опускались на логово. «В чём же их секрет?» – подумал Лариан, пытаясь подняться. Он никогда не видел силу богов. Это казалось сказкой. Примерно как та сказка про дракона, который сжигал целые поселения. Магия казалась специальной уловкой, чтобы пугать маленьких детей. Максимум – это красивые огоньки.

Лариан заметил, как сноп искр падает на логово его старшего брата и привстал, чтобы лучше видеть. Высунув раздвоенный синий язык, он с интересом наблюдал, как ослепительный яркий свет падает с небес. Достигнув звероящера, свет пролетел сквозь него и исчез в земле под ним. Беспомощно глядя на свою семью, которая забралась глубже в нору, он помахал им рукой, успокаивая. Движения Изира становились всё медленнее и медленнее. Кожа мгновенно потемнела и покрылась трещинами. Подул легкий ветерок и звероящер рассыпался как замок из песка, который снесла волна и погребла под собой, а после, не оставила и следа.