Жанна уткнулась взглядом в чашку с почти остывшим капучино. Весь ее вид говорил о том, что ее, беленькую и пушистенькую, обидели ни за что.

– Не обижайся. Ну подумай сама – кому я тут нужен? Я обычный человек. На меня даже Магществу плевать.

– Ты думаешь, это из-за меня?

– Скорее всего. Так что будь осторожнее, когда полетишь обратно… – кинув на стол деньги за кофе, Бейбарсов поднялся. – Пойдем, провожу тебя до ступы.

Вдвоем они вышли из бара. Жанна все время старалась найти того, кто пытался влезть ей в голову, и при этом настолько отключилась от внешнего мира, что Глебу пришлось вести ее за руку. «Неужели ее дар настолько слабее моего, что она не в состоянии и смотреть глазами, и шарить в сознании окружающих?» – неприятно поразился он.

Но не успели они пройти и половины пути до дома Бейбарсова, как Жанна остановилась.

– Я… Я лучше телепортируюсь, – сказала девушка. – А ты иди… Пока!

– Прощай, – пожал плечами парень. Впрочем, его жест пропал втуне, так как Аббатикова и не подумала дождаться ответа, исчезнув сразу после своих слов.

На следующий день Серёгичев попросил задержаться после пары Надю и Глеба. Как выяснилось, он хотел, чтобы они, как лучшие его ученики, посетили мастер-класс, который организовывался в здании института после занятий.

– Там только по приглашениям. Профессор из столицы, стоящее событие, – со знанием дела сообщил Сергей Юрьевич.

Бейбарсов согласился не столько потому, что хотел научиться чему-то новому (он был уверен, что талант к рисованию развивать можно только самостоятельно), сколько ради того, чтобы убить время. Вчера, когда он вернулся домой в половину двенадцатого, Игорь завалил его вопросами о Жанне (он видел, как они шли в бар), интересуясь, не его ли она девушка и как скоро он приведет ее знакомиться с дядей. Разумом бывший некромаг понимал, что Игорь говорил все это не со зла, но его так взбесили эти вопросы, что он ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью. Почему он, всегда такой сдержанный, так отреагировал на невинные шутки, понять было невозможно.

И вот теперь Глеб сидел в холле на первом этаже и ждал, когда же Надя перестанет засыпать вопросами дорогого столичного гостя. Учитывая количество знаний в ее аккуратной головке, допрос вполне мог продолжаться до утра.

– А как вы считаете, какая техника предпочтительнее… – послышался ее приближающийся голос.

– У меня совершенно нет времени! – прервал ее тот самый лектор.

Спустя миг он пронесся мимо Бейбарсова, словно бы за ним гнались разъяренные тигры. Надя вынырнула из-за угла секундой позже.

– Ну вот, а я так и не успела выяснить…

– Надя, молчать! – бывший некромаг запаниковал, что сейчас отличница всего их потока переключится на него. – Я не профессор, я и на простейший твой вопрос не отвечу…

– Все вы такие скучные, – девушка поморщилась. – Ничего не знаете. Ну что, идем?

Глеб молча направился к выходу.

Они умудрились упустить последний автобус, но Надя сказала, что знает короткий путь дворами к ее дому. Поплутав по переулкам минут сорок, они все-таки вышли к длинной девятиэтажке, в которой и жила отличница.

– Хороший у тебя «короткий путь», – пробормотал Бейбарсов.

– В темноте я хуже ориентируюсь, – виновато потупилась Надя. – Но мне пора. Удачи!

Скорее клюнув, чем поцеловав бывшего некромага в щеку, девушка скрылась за дверью подъезда.

В странно приподнятом настроении Глеб двинулся к своему жилищу.

Не задумываясь, куда идет, он свернул в один из глухих дворов – он точно помнил, что в противоположном доме есть арка, через которую можно попасть на соседнюю улицу. Фонари были разбиты малолетней шпаной, поэтому двигаться приходилось едва ли не наощупь. Из-под стоящей под окнами машины выпрыгнула кошка и с диким мявом перебежала дорогу.

Бейбарсов остановился. Будь он обычным лопухоидом, он не обратил бы на это внимания. Но магическое прошлое твердило ему: черные коты перебегают дороги не из собственной зловредности. Они предсказывают будущее, причем отнюдь не лучезарное.

Тихие шаги за спиной не замедлили подтвердить пророчество. Кошка сияла глазами откуда-то сверху, то ли с дерева, то ли со столба, словно наслаждалась спектаклем.

– Крогуруша*, – с ненавистью прошептал Глеб. Когда-то он сам умел создавать таких вот слуг.

Крогуруша ничего не мог ему сделать, их род был призван скорее следить, чем вредить. Максимум, на что был способен такой не-кот – напугать ребенка.

С каждым мгновением все меньше надеясь на положительный исход дела, Бейбарсов обернулся. В темноте он с трудом различил три темных силуэта, не спеша надвигающихся на него.

– Ребят, вам подсказать, где библиотека? – бывший некромаг скинул рюкзак с плеча и поставил его на асфальт, чтобы не мешался.

– Верни то, что тебе не принадлежит, – раздался глухой шуршащий голос. Так шуршит земля, ссыпаясь на крышку гроба.

– Да я вроде все книги сдал, – развел руками Бейбарсов, оценивая расстояние до противников. Еще несколько их шагов – и можно будет ударить…

– Верни Шапку, – а вот второй голос уже звенел забиваемым гвоздем.

– Слушайте, вы меня с кем-то перепутали. Я даже зимой шапок не ношу…

Три, два… Последний шаг…

Глеб рванул вперед выпущенным из пращи камнем. Да, у него нет больше некромагии, но у него есть его тело, молодое сильное тело, которое тоже можно использовать как смертоносный инструмент.

Первого противника он просто опрокинул, от души приложив головой об асфальт. Поднырнул под кулак второго, и тот, вместо того, чтобы поправить ему аристократический профиль, всего лишь сбил с него кепку. Сильным ударом в лицо заставил его отлететь на своего дружка. Третий такого не ожидал и, не устояв на ногах, упал, нелепо распахнув рот.

Кто навалился на него сзади, обхватывая медведем, Бейбарсов не понял. «Четвертый… Не заметил…» – мелькнула мысль. Но времени на размышления уже не было, поэтому он вскинул руки, ослабляя захват, и изо всех сил лягнул противника. Услышал характерный хруст и порадовался было, что попал, но тут же пропустил пинок в живот. Согнувшись и хватая ртом воздух, получил мощный удар в основание шеи и мешком свалился под ноги врагам.

Пинки, толчки и удары посыпались на него градом. Не пытаясь встать, Глеб только закрывал голову руками и старался отрезать сознание от боли – наука, преподанная старухой в самом начале пребывания в землянке. Пусть бьют, ему не больно, не больно, не…

– Говори, где Шапка, – фраза прозвучала настолько безэмоционально, что в ней не было даже вопросительной интонации.

Бейбарсов облизал пересохшие и потрескавшиеся губы.

– Да говорю же, парни, вы ошиблись, – через силу прохрипел он. Слишком много ресурсов требовал запрет нервным окончаниям чувствовать.

Он скорее угадал, что мучители недоуменно переглянулись, чем увидел это.

«Теперь точно убьют», – мелькнула у него лаконичная мысль.

Умереть он не боялся, в конце концов, боятся неизвестного, а какой может быть страх смерти у того, кто уже однажды побывал в Тартаре?

По виску скользнула теплая струйка. Снова обрушились удары – но теперь били прицельно: почки, печень, мочевой пузырь… Головой Глеб ударился сам, дернувшись от слишком сильного пинка, прорвавшего преграду бесчувствия, и поприветствовав затылком асфальт.

Обычно беззвездное городское небо расцветилось яркими красными сполохами.

Краем угасающего сознания бывший некромаг отметил, как кто-то наступил на его кепку. Стало почему-то обидно.

Потом – ногой в лицо – кровь заливает глаза – больно-больно-больно…

И вдруг – женский крик. Не истерический визг, а четкие слова заклинаний. Пылающие символы некромагических рун. Чуть ли не физически ощущаемые потоки силы. Ярость и отчаяние нападающих, в единый миг превратившихся в жертвы.

Сознание Бейбарсова окончательно затопила черная бездна.

– Ге-е-еб… Ге-е-еб! О-и-ись! – пропел кто-то над самым ухом.