Если бы он мог, подозвал бы сейчас ступу, запрыгнул бы в нее, ввинтился в хмурое зимнее небо и улетел бы туда, где нет места никаким мыслям, где есть только ветер и звезды. «Ага, ветер. Холод. Насморк, кашель…»

Кулаки сжались непроизвольно. Спокойствие последнего месяца словно сдуло особо сильным порывом ветра. Бейбарсов, как в былые времена, разозлился мгновенно, «завелся с пол-оборота», как говорила Лена. Его обнадежили, что все не так плохо, как могло казаться; но при этом поманили обещанием счастья и тут же его лишили! Почему Жанна не появляется? Чем она так занята, что не находит для Глеба времени? Ладно Свеколт, у нее сплошная любовь, куда ни кинь – то книжки, то Шурасик замороченный, то очередное невероятное и никому не нужное исследование… Но рыжая ведь всегда была…

«Перекати-поле она всегда была. Ни к кому не привязана и нигде не желающая задерживаться», – с непонятной агрессией подумал некромаг.

Злости в этой мысли было слишком много, а вот справедливости – наоборот не хватало. Бейбарсов это понимал, но ничего не мог, да и не собирался с этим делать. Обида захлестнула его с головой, вкупе с ощущением, что он просто мастер собирать на себя всю мировую несправедливость. Как же ему хотелось вновь почувствовать силу в себе, направить ее в нужное русло и увидеть результат…

Сосредоточившись, Глеб попробовал растопить снег вокруг качелей. Для некромага – плевое дело, особенно для того, кто столько всего успел пережить. Всего лишь заставить воду нагреться…

Никакого эффекта.

– Тьма! – процедил сквозь зубы Бейбарсов.

Вдруг снег разом вскипел на всей площадке.

Глеб вскочил на ноги, завертел головой в поисках врага.

В десяти шагах от него, покачиваясь с носка на пятку, стояла невысокая рыжая девушка в легкой рубашке, черных джинсах и армейских ботинках.

– Перестаралась, – фыркнула Жанна.

Некромаг попытался понять, чего он хочет больше – придушить соратницу или все-таки обнять ее, но Аббатикова не дала ему времени выбрать. Резко сорвавшись с места, она повисла у него на шее, уткнувшись носом куда-то в складки пальто.

– И-и-и, – невнятно пробормотала Жанна. И без того невнятная дикция окончательно стала неразборчивой от близости заглушающей звуки ткани.

– Ты чего? – удивился Глеб, одной рукой гладя подругу по волосам, а другой аккуратно приобнимая за талию.

Некромагиня выпуталась из его объятий так же быстро, как оказалась в них. Нервно поправила и без того идеально лежащие волосы. Одернула задравшуюся рубашку.

– Жанна? – Бейбарсов насторожился.

– Я случайно, – едва слышно прошептала Аббатикова.

– Случайно что?

– Под-ерка-и-а…

Глебу показалось, что внутри него что-то оборвалось.

– Прости, я не думала, что ты по мне скучал… – продолжила Жанна, не замечая его состояния.

Оборвавшееся нечто мгновенно встрепенулось и полезло на место.

– Иди сюда, – вздохнув, позвал Бейбарсов.

«Как же удачно ты подзеркалила, некромажка, – пронеслось у него в голове. – Но лучше завязывай с этим делом, пока лишнего не узнала».

Глеб нежно погладил ладонью щеку Жанны, мимолетно коснулся большим пальцем губ.

– Всё нормально. Зайдешь?

Андрей, увидев Жанну, бросился к ней со всех ног. Игорь же только покачал головой, заметив, как легко она одета.

– Зима на дворе, – буркнул он. – Нечего ходить полуголой.

– Мне не холодно, – с искренним изумлением ответила Аббатикова.

Глеб, кашлянув, подтолкнул ее в сторону своей комнаты.

– Пап! А почему ей можно, а мне нельзя без шапки, хотя мне тоже не холодно?! – тут же уцепился за возможность поотстаивать свои права Ратников-младший.

– Ей тоже нельзя, – вмешался Бейбарсов. – И если она не поторопится, то в углу будет стоять часа два!

Некромагиня выпрыгнула из ботинок, которые сами расшнуровались, и припустила по коридору почти бегом.

Игорь неодобрительно нахмурился. Подозвав Глеба поближе, он вполголоса, чтобы сын не слышал, попросил:

– Пусть она не колдует при Андрее. Это, конечно, очень удобно, я понимаю, но предпочту, чтобы мой ребенок никогда больше не сталкивался с магическим миром.

– Никогда больше? Что вы… ты имеешь в виду?

Как некромаг ни старался, у него до сих пор проскакивало обращение на «вы» к дяде. Они жили вместе больше полугода, но для того, чтобы стать семьей, сроки требовались явно большие. Игорь никогда не упоминал Киру, свою сестру и мать Глеба, но последний все равно подсознательно опасался, что его могут попытаться заставить с ней встретиться. Хотя она, конечно, могла уже успеть умереть. Этим вопросом Бейбарсов тоже не интересовался.

– Я попозже к вам зайду, поговорим, – Ратников кинул взгляд на Андрея, замершего в дверях с самым невинным видом.

Глеб пожал плечами, молча соглашаясь. Его не очень заботили причины, которыми дядя руководствовался в воспитании ребенка, особенно потому, что это никак не касалось его лично.

…Жанна не стала включать свет в комнате. Когда Бейбарсов вошел, она стояла у окна. Уличный свет красиво обрисовывал ее силуэт, но долго любоваться этим видом некромагу не пришлось – конечно же, она прекрасно слышала его шаги и чувствовала его присутствие. Она обернулась, и Глеб увидел, что белки ее глаз мягко светятся. «Считать признаки некромагии красивыми может либо сумасшедший, либо некромаг», – тут же прокомментировал внутренний голос.

Не думая, что он делает, Бейбарсов подошел к Жанне, приподнял ее голову за подбородок и поцеловал в губы. Не как сестру, не как боевую подругу, а так, как целовал Таньку, как приходилось целовать Лизу… Хотя нет, Лизе и не снилась та нежность, та тоска, которую он вложил в этот поцелуй. «Не оставляй меня больше… – безмолвно просил Глеб некромагиню. – Я буду с тобой, но только не оставляй». И Аббатикова обмякла, обняла его, с жаром откликнулась на ласку. «Я буду рядом, навеки рядом», – так же молча ответила она.

Бейбарсов крепче прижал к себе девушку. Он чувствовал ее страсть, ее жажду, что она сдерживала годами, и даже, наверное, ощущал себя немного виноватым. Он собирался взять все, что она могла ему дать, но понимал, что вряд ли сам даст ей то, о чем она мечтала. Жанна была так нужна ему… И, как всегда и было, Глеб не собирался останавливаться ни перед какими препятствиями.

Стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга.

– Ребята… Можно? – раздался голос Игоря.

Аббатикова отошла к столу, Бейбарсов отодвинул щеколду (когда только успел закрыть?) и впустил дядю.

– Извините, если помешал, – Ратников выглядел слегка смущенным. – Андрюшка только заснул, а мне… Мне правда нужен ваш совет.

Некромаги молча выслушали историю Игоря. Тот рассказал всё, что могло пролить свет на происходящее с его сыном – и про Дину, и про заезжего мага, и про приступы «лунатизма» у ребенка.

– Еще до рождения Андрея за Динкой вдруг стал ухаживать мой старый друг… Ну, как ухаживать – просто слишком трепетно относиться, я бы сказал. Ничего особенного, на мой взгляд. Но Динка прямо вся взбеленилась, словно он ее оскорбил… И прокляла. Он об этом, правда, даже не узнал – расстаралась моя женушка что надо! – Игорь засмеялся, вспоминая. – Только желающих с ним общаться поуменьшилось. Дело в том, что он приобрел необычное свойство – говорить именно то, о чем человек думает в момент общения с ним. И чаще всего это были далеко не самые приятные мысли… Даже я, зная, что он не специально и вовсе не сумасшедший, не смог выдерживать рядом с ним дольше пятнадцати минут. Не представляю, каково его студентам – он же преподавателем был…

– И остается, – Глеб тоже усмехнулся. – Если переспрашивать, то все нормально. Хотя первое время я думал, что он какой злобный темный маг или вообще страж.

Жанна недоуменно на него посмотрела. «Ты мне ничего не говорил», – кинула ему мысль.

– Это был Серёгичев, мой препод по композе, – пояснил Бейбарсов. – Правильно ведь?