– Спасибо, – шепнул Глеб.

– За что? – не поняла Жанна

– За все.

Не давая ей возможности задать еще один дурацкий вопрос и разрушить волшебство мгновения, парень быстро наклонился и легко чмокнул ее в уголок губ.

– Зайдешь?

Аббатикова уставилась на него с таким откровенным удивлением, переходящим в не менее искреннее беспокойство о его душевном равновесии, что Бейбарсов расхохотался.

– Я просто еще кое-что вспомнил. Нужна твоя помощь, чтобы проверить кое-кого.

Почти сердито фыркнув, скрывая смущение, некромагиня развернулась на пятках и решительно зашагала к подъезду.

========== Эпилог ==========

Isn’t it weird? Isn’t it strange?

Even though we’re just two strangers on this runaway train

We’re both trying to find a place in the sun

We’ve lived in the shadows, but doesn’t everyone?

Isn’t it strange how we all feel a little bit weird sometimes?

Hanson

– Бейбарсов!

Глеб вздрогнул и поспешно затолкал телефон под конспекты. «Спалился на экзамене! – радостно заржал внутренний голос. – Скажи спасибо, что не зомбиделанье сдаешь, иначе бы уже пошел на практический материал!»

Сергей Юрьевич завис над некромагом с самым кровожадным видом. Если не знать, что он просто очень требовательный преподаватель, искренне любящий свой предмет, можно подумать, что он питается душами невинных студентов.

Теоретическая часть экзамена казалась Бейбарсову чем-то похуже полнолуния в окружении тухлых мертвяков. Со вторыми хотя бы понятно, что делать, а вот как доказать Серёгичеву, что ты все знаешь и все можешь, но просто слов нужных не находишь… Загадка, достойная сфинкса.

– У меня есть для вас отличная идея. В следующий раз используйте глиняную куколку, чтобы ваша подружка вам подсказывала, – Серёгичев ловко извлек телефон из-под вороха листов. – Это будет и незаметнее, и рациональнее.

Глеб привычно пропустил реплику мимо ушей и переспросил:

– Что?

– Бейбарсов, вам точно надо проверить слух. Встретимся на пересдаче, говорю!

Вздохнув, некромаг собрал свои вещи, затолкал их в рюкзак. Поискал кепку, вспомнил, что ее нет уже полтора месяца, встал и вышел из аудитории.

С той памятной битвы в Пушкинском парке их группа дизайнеров сильно проредилась. Помимо шести девчонок пропало еще десять студентов, причем никого это не удивило. «Не обошлось без вмешательств со стороны стражей», – сказала тогда Лена. Глеб и без нее видел, что тут поработали с заклятьем памяти как минимум, а как максимум – вообще реальность подправили.

Снег уже лег плотным белым одеялом и, похоже, не собирался таять до марта. Оказавшись на улице, Бейбарсов поднял воротник пальто. Конечно, ему и не такое доводилось переносить, но внезапно обнаружившаяся склонность подхватывать насморк на ровном месте диктовала свои правила. Скажи кто некромагу, что он будет бояться обычного северного ветра, он бы рассмеялся чудаку в лицо. «Ну, «бояться» – это сильно сказано, – поправил внутренний голос. – Всего лишь опасаться последствий!»

Небо потемнело, затянувшись тучами. Глеб прибавил шаг.

С тех пор, как он узнал, что некромагия все еще живет в нем, ему стало легче переносить существование в лопухоидном мире. В магический возврата не было, да и не хотелось больше: там слишком многое напоминало о прошлом. В его нынешней жизни было место для рисунков, учебников и коллекции ножей; но для борьбы за власть, погони за несбыточными мечтами и интриг не осталось. Бейбарсов не планировал стать светленьким святошей, но чувствовал, что ему нужен отдых. Впрочем, после детства в некромажьей землянке ему любое лопухоидное занятие казалось курортом.

Лена улетела в Магфорд спустя несколько дней после разборок с кромешниками. Жанна, насколько Глебу было известно, оставалась где-то поблизости, но почему-то старательно избегала его общества. Пару раз она заглядывала в гости, но это были мимолетные встречи; некромагу даже показалось, что рыжая с Андреем умудрялась больше времени провести, чем с ним. Ратников-младший реагировал на нее уже спокойнее, не как в первый раз. «Он очень чувствителен к магии, – объясняла Аббатикова. – Я не уверена, но, мне кажется, ему случалось быть одержимым. Такое часто провоцирует, сам знаешь. А насколько мы можем казаться страшными и злыми…» Она тогда не договорила, потому что Андрей пришел попросить починить машинку. Некромаг быстро разобрал несложный механизм, вычистил мусор и собрал все обратно. «Да ты волшебник!» – засмеялась Жанна, когда ребенок запрыгал от радости, что любимая игрушка снова жужжит и катается сама по себе.

Бейбарсов чувствовал себя, как будто перенес тяжелую болезнь. Непонятное отвращение, которое он испытывал к девчонкам, прошло, словно и не было. Видимо, то ощущение единения, по которому он скучал, хотя и не признавался себе в этом, вернуло главное: знание, что Свеколт и Аббатикова его семья. Они так долго делили каждый миг жизни и почти все мысли – кроме, разумеется, тех, что были о Тане, – что отказаться от этого стало бы огромной ошибкой.

За размышлениями Глеб дошел до своего нового дома. Привычно поднял голову, поискал взглядом – в его квартире свет горел только на кухне. «Наверное, дядя с Андреем ужинают», – подумал Бейбарсов. Ему почему-то вдруг очень хотелось, чтобы его встретила Жанна, хотелось поговорить о том, что он мог обсудить только с ней – некромагию, свое положение в этом мире, узнать ее мнение о Серёгичеве, которое она ему, кстати, задолжала…

Вместо того чтобы зайти в подъезд, некромаг свернул на детскую площадку и сел на возмущенно скрипнувшие качели. Ему надо было немного побыть одному.

– Нет, никто из твоих родственников тебе зла не желает, – Аббатикова помотала головой. – И они точно никогда не хотели твоей смерти.

Это было той ночью, когда Глеб позвал ее зайти.

– Но кто-то же пытался меня сбить. И фигура на качелях… Очевидно детская… – Бейбарсов нахмурился.

Жанна снова склонилась над кастрюлей, в которой кипел серовато-желтый отвар. Потянула носом, вгляделась в пузырьки на поверхности.

– Нет. Однозначно нет. Они вообще оба лопухоиды, – некромагиня окунула в варево мизинец, помешала немного. – Ну, или у Андрея очень слабый дар. Я в этом плохо разбираюсь…

– Не облизывай! – успел рявкнуть Глеб за секунду до того, как Аббатикова сунула палец в рот.

– О, – девушка поспешно вытерла руку о штаны. – Да ладно, на вкус оно не такое уж и мерзкое.

Бейбарсов только молча закатил глаза. Жанна часто, задумавшись, тащила в рот всякую гадость, и не в последнюю очередь в этом была виновата старуха с ее привычкой именно рыжей давать наиболее мерзкие задания. После искусственного дыхания трехнедельному мертвяку зелье из крысиных костей и помета, вероятно, действительно казалось деликатесом.

– Мне кажется, это были наши дорогие друзья, – Аббатикова щелчком пальцев погасила газовую конфорку, на которой и варила зелье. – Причем с обеих сторон, скорее всего. На качелях была берегиня. А в машине мог быть и одержимый. Ты ведь никого не рассмотрел?

Глеб покачал головой. Лопухоидные способы смотреть и видеть до сих пор приводили его в состояние, похожее на депрессию.

– Это все, что ты хотел спросить?

Бейбарсов хотел спросить еще многое, но вместо этого проворчал:

– Между прочим, газ тоже стоило выключить, если ты не хочешь убить всех в этой квартире.

Аббатикова виновато улыбнулась, быстро попрощалась с ним и пропала на две с половиной недели.

«Если ты правда так хочешь ее увидеть, почему не воспользуешься старым проверенным методом? Забоялся шкурку попортить?» – насмешливо поинтересовался внутренний голос.

Пошел снег. Крупные хлопья стремительно падали с небес, чтобы раз-другой блеснуть в свете фар, фонарей, отблеске из окон и смешаться с тысячами собратьев, успевших первыми добраться до асфальта. Некромаг поднял голову, и большая снежинка тут же приземлилась ему на лоб, покатилась противной каплей к носу. «А раньше бы она не растаяла…» – напомнил внутренний голос, лишенный какой бы то ни было деликатности. «Откуда ты вообще такой взялся?!» – недоумевал порой Глеб.