За кого они меня принимают?! Я не нанимался выполнять их капризы!

Номер Один и Номер Три решили доказать Номеру Два, что он ничего не стоит? Ха! Да они без меня вообще ничего сделать не смогут! Одного страшно от дома на шаг отпустить, потому что тут же заблудится; второй, если выйдет, сразу же нацепляет приключений на свою рыжую голову. А сидя взаперти, ничего не добьешься.

Холодный ветер постепенно выветривал из меня всю злость; однако он ничего не мог сделать с неприятным осадком в душе. Я чувствовал себя очень погано, так, словно мной попользовались и выбросили за ненадобностью. И если в Ниа я изначально видел тягу к подобным действиям, то Мэтту удалось меня поразить. Я искренне считал его самым близким своим человеком и совершенно не ждал от него такого предательства.

Краем глаза я заметил вывеску какого-то бара. Что ж, на данный момент это было лучшим выходом.

Диск Бетховена, который я зачем-то захватил с собой, я засунул в карман. Пистолет в кобуре надежно скрывала одежда. Охранник мог прицепиться к моему возрасту, но, в конце концов, двадцать один мне исполнялось через месяц, да и выглядел я достаточно взрослым. Таким образом, никаких проблем посещение бара не должно было доставить.

Я сел на высокий стул у стойки и заказал виски со льдом.

Мэтт… Он был единственным, кого я признавал человеком и кому доверял, когда еше был ребенком. Он оставался единственным значимым для меня, когда я вырос. Именно его я просил о помощи, когда понимал, что не справляюсь один. Кто-то другой, может быть, не стал бы так поступать, говоря, что это против гордости; но моей задачей всегда было выполнить задуманное как можно лучше. Если для этого мне нужна была помощь, я просил о ней, не задумываясь. И ведь Мэтт всегда готов был помочь; он приезжал ко мне с любого конца земли, если я объявлял, что не справляюсь без него. Он не был верной собакой, он умел думать и рассуждать, мог поспорить со мной, если с чем-то не соглашался, и я даже прислушивался к его логическим выкладкам. Но, самое главное, он всегда был на моей стороне.

Как же получилось, что он стал играть в связке с Ниа?

Может, он решил, что тот более достойный, более умный напарник? Ниа… Вроде бы живой человек, но до чего он напоминает его же игрушки! Когда он нужен — достань его из коробки, посади рядом — он расскажет все, что успел надумать; надоел — сунь ему мозаику посложнее, и целых полчаса, а то и час ты будешь свободен от его заумных рассуждений. С ним намного проще, чем с Мэлло, правда?

У первого стакана показалось дно; поскольку идея грызть лед меня не впечатлила, я заказал еще одну порцию.

Мэлло неудобен. Мэлло может разозлиться, может расстроиться, может психануть и разрядить обойму в стену. Конечно, рядом с таким не хочется находиться, вдруг в следующий раз перепутает стену с живым человеком… А еще Мэлло почти не умеет выражать благодарность. Рыжий, тебе надо, чтобы тебя по головке погладили и сказали, что ты умничка? Ты мог об этом сказать! Ради тебя я бы попробовал…

Третий стакан мне налили уже без дополнительных просьб.

Но теперь — никогда. Мэтт, ты поступил со мной так, как с лучшими друзьями не поступают. Чего ты хотел этим добиться? Ты пробуешь меня воспитывать? Это очень плохая идея. Я такой, какой я есть; меня можно таким принимать, можно — воротить нос и отталкивать, но меняться по чьей-то прихоти я не намерен. Я вынужден носить титул Номера Два, но я уверен, что долго так продолжаться не будет. Я докажу всему миру и в первую очередь тебе, Мэтти, что я лучший.

Залпом выпив еще порцию, я встал и понял, что меня как-то пошатывает. Однако голова при этом оставалась непросительно ясной, поэтому я махнул бармену, чтобы добавил.

Пятому стакану не повезло. Неловко взмахнув рукой, я уронил его на пол, обрызгавшись сам и обрызгав сидевшего рядом мужчину. Я уставился на рассыпавшиеся по полу осколки в янтарных брызгах, вспоминая свою выходку с дисками. Невольно я улыбнулся.

— Эй, малец, извиняться тебя мамочка не научила? — раздался рядом со мной голос.

С трудом оторвав взгляд от пола, я посмотрел на источник раздажения. Им оказался тот самый мужчина, который неудачно случился рядом.

— Что ты на меня уставился? — возмутился он.

— Отвали, — пробормотал я.

— Что?! — он вскочил со своего места и, сжав кулаки, двинулся на меня.

— Отвали, пока жив, — повторил я, нашаривая кобуру.

— Эй, парень, не глупи, — рядом со мной оказался охранник. — Иди свежим воздухом подыши, тебе уже хватит пить.

Я попробовал вывернуться из его рук, но потерял равновесие и в результате вынужден был зацепиться за его шею, чтобы не упасть.

— Малыш, ты очарователен, но я все-таки предпочитаю девушек, — усмехнулся охранник, выволакивая меня на улицу. — Все, иди. Обратно я тебя не пущу.

— Сам ты малыш, — огрызнулся я.

На самом деле, нарываться на неприятности мне очень не хотелось, потому что они могли существенно помешать моим планам по становлению Номером Один; именно поэтому я не полез доказывать, что я не гей, а побрел прочь.

Ноги сами вынесли меня к гостинице, в которой остановилась фройляйн Анна. Я решил, что это они хорошо придумали; возвращаться домой совсем не хотелось.

Фройляйн Анна открыла не сразу; увидев на пороге меня, она очень удивилась.

— Михаэль? Тебе что-то надо? — спросила она.

— Надо. Тебя, — сообщил я, отодвигая ее и проходя в номер.

Она с опаской наблюдала за тем, как я снимаю куртку, со второго раза вешаю ее на крючок. Потом я разулся и, придерживаясь за стену, пошел в комнату.

— Михаэль, что случилось? Почему ты пьян? — было похоже, что фройляйн Анна была всерьез обеспокоена.

— Какая разница, — отмахнулся я, падая на диван и закрывая лицо руками.

Фройляйн Анна обошла диван, села за стол, на котором стоял ноутбук.

— Хорошо, можешь оставаться, только мне надо кое-что доделать по работе, — сказала она.

Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой только стуком клавиш. Я поймал себя на том, что снова думаю о Мэтте, о том, как он будет поражен, когда окажется, что я лучше Ниа… Помотав головой, я поднялся и подошел сзади к фройляйн Анне. Она была целиком сосредоточена на тексте, что набирала, и не обратила на меня внимания. Тогда я наклонился и, отведя ее длинные светлые волосы, обычно собранные в хвост, но сегодня распущенные, в сторону, поцеловал ее в шею.

Этого фройляйн Анна проигнорировать уже не могла; она аккуратно отклонилась в сторону, показывая мне тем самым, что не хочет отвлекаться от работы.

Я вздохнул и вышел обратно в прихожую: я вспомнил о диске в кармане. Вернувшись к фройляйн Анне, я протянул ей коробку и попросил:

— Поставь это.

Она не глядя взяла протянутую вещь, включила.

Услышав первые аккорды «Апассионаты», я улыбнулся. Крючки на блузке фройляйн Анны довольно быстро оказались растегнутыми; я гладил руками ее грудь, сосредотачиваясь на игре с сосками, одновременно с этим я целовал ее выступающую ключицу.

— Михаэль, ну что ты такой настырный, я же сказала, что занята! — выдохнула фройляйн Анна; впрочем, судя по ее голосу, она нисколько не возражал против моих действий.

— Я не могу находиться с тобой наедине и не думать о том, как ты прекрасна, когда раздета, — прошептал я, на миг отрываясь от поцелуев.

— Ох, ну что с тобой поделаешь, — она сохранила документ и выключила ноутбук. — Давай, перебирайся ко мне.

Я перелез через спинку дивана и упал в объятия фройляйн Анны.

*

Утро для Мэлло началось с головной боли. С трудом разлепив глаза, он огляделся вокруг, пытаясь сообразить, где находится.

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался свет; от подушки приятно пахло женскими духами, однако в постели кроме него никого не было. Все это позволило сделать ему вывод, что проснулся он вовсе не дома.

На тумбочке нашелся стакан воды и таблетка. Приняв лекарство, Мэлло снова закрыл глаза, ожидая пока оно подействует и он сможет трезво мыслить.