Чтобы родители ничего не заметили, до утра удили рыбу, дремали, покуривали.

И наступила неминуемая расплата. В доме дяди Гриши собралась родня. Зал едва вместил человек двадцать. Васька и Ленька находились в компании взрослых. Друзья понимали, что суд неминуем, они переместились ближе к открытому окну. Дядя Гриша разлил самогон в граненые стаканы и произнес тост. Гости начали пить. Через секунду изумленно начали переглядываться. Им подали воду с запахом самогона. Ропот за стол поднялся нешуточный. Кто-то из гостей смачно заматерился:

– Ты что, хозяин, спятил? Зачем нас унижаешь?

Дядя Гриша все понял, он с яростью посмотрел в сторону друзей. Ленька и Васька по очереди вылетели в окно. Но стакан дяди Гриши все-таки попал Леньке в зад.

Они отбежали в сторону, притаились за соседним домом. Гости вышли во двор, хозяин им что-то объяснял. И люди заулыбались. А тетя Маруся побежала в магазин за водкой. Веселье продолжалось до полуночи.

Ленька долго не ходил в гости к другу, боялся гнева его родителей. Однажды он все-таки столкнулся с дядей Гришей, тот проговорил:

– Что-то я тебя у нас не вижу, с Васькой, поди, поругался?

Пацан залепетал:

– Вас боюсь, простите.

– Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.

Больше друзья самогонку не брали. И тетя Маруся перестала ее прятать.

Отец узнал о проказах сына и решил старших детей от греха подальше отправить в Михайловку – на родину Александра Кирилловича. Там жила сестра родной матери Леньки – тетя Нюра Греднева.

До Михайловки полсотни километров. Григорий на бак мотоцикла привязал подушку, на нее усадил Любу. Сын пристроился сзади, на сиденье. Дорога заняла часа два. Ехали то по степи, то по перелескам, а перед селом пересекли речку Тогузак.

Тетя Нюра наварила суп с лапшой, ради гостей забила гуся. За столом собрались Кабановы, тетя Нюра с мужем Егором, их сыновья Александр и Михаил. Саша учился в Троицке на механизатора, а Михаил работал киномехаником в колхозе. Леньку это очень обрадовало: кино будет бесплатно и притом каждый вечер.

Ужин затянулся до тех пор, пока не отключили местную электростанцию. Когда погас свет, все улеглись спать.

Отец уехал рано утром. Дядя Егор пошел к своему трактору. Ленька же побежал на речку. Вода в Тогузаке светлая, чистая. В ней обитало множество различных рыб. Это Леньку обрадовало, особенно присутствие щук.

У него созрел план. Пацан вернулся домой. За печкой висела малокалиберная винтовка. Тетя Нюра кормила гусей.

– Теть Нюр, можно я постреляю из мелкашки?

– Уйди, сынок, подальше в степь. Там и упражняйся, – разрешила тетка.

Ленька схватил оружие и помчался на реку. За поворотом вода была как слеза. Дно отчетливо просматривалась, там нехотя плавали несколько щурят. Охотник прицелился, выстрелил. Пуля прошла мимо рыбы и чуть замутила воду. Выстрел, второй, пятый – все без толку. Рыбы спокойно плавали чуть ли не у ног горе-охотника.

Поостыв, Ленька понял: когда пуля заходит в воду, она меняет направление. Сделав несложные расчеты, рыболов приспособился и к вечеру добыл несколько щук.

Уха была на славу. Все хвалили Леньку, лишь дядя Егор сказал:

– Шибко много патронов истратил.

Приезжие в Михайловке ни с кем не дружили. Местные их стеснялись: считали, что городские заносчивые. А Ленька и не расстраивался. Вместе с сестрой до тошноты смотрели бесплатные фильмы, днем катались с дядей Егором на тракторе. Ленька даже научился немного пахать землю.

Но и крестьянский труд не обходил их стороной. У Гредневых два огорода. Один у реки, другой – возле дома, метрах в ста от водоема. Ленька на тачку грузил бидоны, наливал в них воду и привозил к дому. Работа тяжелая, изнурительная. Но ради рыбалки-охоты он не роптал. Люба же полола грядки, кормила гусей, поросят. Девчонке труд был в тягость. Нагрузка больше, чем дома. Но она старалась помогать тете Нюре – та была родной сестрой мамы Зины и очень походила на нее.

Ленька, видя это, не удержался:

– Ты, Любка, дома пашешь куда меньше. Но на мачеху держишь обиду. Нечестно поступаешь.

В ответ получил от сестры полотенцем по лицу. Объяснений он не услышал.

Происшествие, которое случилось перед отъездом, запомнилось на всю жизнь. Август, жара, на улице и дома душно. Тетя Нюра распахнула все створки окон и накрыла на стол. Едва взялись за ложки, как грянул гром, небо полыхнуло сотнями молний. Атеист дядя Егор перекрестился. И тут в соседнее окно закатились два огромных шара. Они плюхнулись посредине комнаты, ярко озарились и с треском покатились под кровать. Все замерли, как в немом кино.

– Что это, тетя? – спросила Люба.

– Ша-аровая молния, – с ужасом ответила женщина.

Оцепенение длилось долго. Затем дядя Егор встал на колени, заглянул под кровать. Развел руками:

– Исчезли ироды.

По прошествии времени Ленька понял, что все они чудом избежали смерти.

Домой уезжали попутным транспортом. Иногда через Михайловку возили скот на Троицкий мясокомбинат. За небольшую плату водители забрали с собой Леньку с сестрой. А дома их встретил отец.

На Золотой Сопке произошло ЧП. В драке Леньке кастетом пробили голову. Рана серьезная. Автором удара был Васька Рукавишников – не друг, а другой Васька, двойной тезка. Вечером, по окончании кинофильма, молодежь осталась на танцы. Две группировки подростков ощетинились друг против друга. В одной ватаге человек десять, в другой – Вовка Бредихин, Васька и Ленька.

Договорились драться на кулаках. Старшие ребята отложили в стороны ножи, отвертки, кастеты.

Бой начался. Васька с Вовкой кулаками владели отлично. Противники кубарем отлетали в стороны. Ленька этому искусству только учился. Он неумело махал руками. Чтобы не сбили с ног, прислонился к стене клуба. Он не заметил момент удара, в голове колыхнуло, и из раны просочилась кровь. Драка мгновенно остановилась. Все взгляды устремились на отморозка Ваську Рукавишникова. В руках тот держал кастет.

Не сговариваясь, обе группировки по очереди крепко поколотили того. Били только руками. А когда он упал, бойня прекратилась.

Леньку ватагой повели к колодцу. Промыли глубокую рану, перевязали платком и попросили ничего не рассказывать об этом происшествии родителям.

Ленька переночевал на сеновале. Голова сильно болела, и он обратился за помощью к матери. Та обработала марганцовкой и мазью рану, спросила:

– Кто?

– Упал вечером на рельсах.

Мать недоверчиво покачала головой. О драке узнали участковый милиционер Гурьянов, директор школы Владимир Петрович.

Допрашивали в два голоса. Пацан твердил одно:

– Стукнулся о рельсу.

Правда все равно всплыла. Участковый вызвал Ваську и его отца. Вечером весь поселок слышал душераздирающие крики. Отец воспитывал ивовыми прутьями хулигана Ваську. На следующий день директор школы собрал родителей подростков. Набралось человек сорок.

Владимир Петрович предложил пригласить на совещание Сашку Зидрашку.

Некоторые возмутились:

– Мы что, доверим судьбу детей этому уголовнику?

Владимир Петрович возразил:

– Послушайте меня внимательно: лет девять назад Сашка, а он наполовину цыган, прогуливался по парку. Шестнадцатилетний подросток пригласил на свидание девушку. Вы помните, в те годы Троицк кишел бандами уголовников.

Девушка, увидев парня, побежала к нему навстречу. В это время на скамейке распивали пиво трое взрослых парней. Один из них подставил ногу, и девушка ударилась лицом об асфальт.

У Сашки взыграла цыганская кровь. И он с размаху врезал одному из верзил. Другой выхватил нож и попытался ударить им парня. Сашка перехватил руку и всадил нож обидчику в грудь. Тот умер мгновенно.

Сашка поднял девушку с земли, успокоил ее и пошел в милицию. Его осудили на восемь лет.

Вышел на свободу через четыре года. В зоне он жил вольно, не по понятиям. Урки затаили на него зло и пообещали отомстить.