Святочные гадания… Алеша… Ее суженый. Померкнувший было за последними событиями, его образ вновь заиграл самыми яркими красками.

– Посмотрите, кого я к Вам привела… Мадмуазель Лидия Шеффер, – голос Натали звучал как сквозь вату, Лидди стояла совершенно оглушенная.

Но, перехватив взгляд серых глаз своего давнего объекта обожания, девушка почему-то вдруг вспомнила другие глаза – того самого таинственного спасителя… Как ни странно, это воспоминание отрезвило ее, позволив взять себя в руки. И вот она уже мило улыбалась молодым людям, узнавая среди них и других своих соседей – Григория Червинского с весёлыми чертиками в глазах, его приятеля – улыбчивого Кадошникова, и конечно, галантного Николя Дорошенко. Ее словно бы отпустило – не осталось и следа от потребности неотрывно следовать за Алексеем взглядом, ловить его даже самую мимолётную, адресованную не ей, улыбку, чувствовать, как сердце рвется из груди, болезненно сжимаясь от равнодушия своего кумира. Сейчас она отчётливо поняла, что это немое полудетское обожание безвозвратно осталось в прошлом. Интерес к Алексею перестал быть таким явным.

И неожиданно – именно такая новая Лидия, со своей холодной отстраненностью, лёгкой полуулыбкой и непоказным равнодушием – вызвала гораздо больший интерес у объекта своих воздыханий. Теперь уже Алексей стремился подойти поближе к своей давней знакомой, перехватить ее повзрослевший взгляд, понять, что с ней произошло, чем вызвано ее непонятное безразличие. Стандартные слова соболезнования об отце, которых девушка в последнее время наслушалась более чем достаточно, не затронули ее душу. Оказалось, его собственный отец за эти дни немного поправился, именно поэтому Алексей смог уехать из дома повидаться с приятелем.

Вечер прошел незаметно, молодые люди много танцевали и смеялись, рассказывали друг другу потешные истории о своей жизни во время учебы. В какой то момент Лидия, слушая их, даже почувствовала себя прежней беззаботной девчонкой, как раньше на таких же встречах, но это длилось недолго – она прекрасно понимала, что уже завтра на нее свалятся проблемы, далёкие от таких ещё детских забот своих ровесников из их общей компании.

*****

Как ни странно, желание Алексея проводить ее до экипажа, ранее заставившее бы сердце Лидии выскочить из груди от счастья, теперь вызвало у нее только мимолетную улыбку:

– Ну, если Вы настаиваете, хорошо, а то уже совсем поздно, и мне пора.

Целуя на прощание руку Лидии, Алеша вдруг порывисто притянул девушку к себе со словами:

– Если Вы захотите с кем-то поделиться, я готов помочь, – и жаркие губы парня, на миг прижавшиеся к ее губам, окунули было ее в прежнюю страсть.

Но тут же, опомнившись, Лидия сдержанно поблагодарила Алексея, и приказала Захару быстрее ехать домой. Это походило на бегство Лидии от себя самой, ещё не до конца понимавшей, что же с ней теперь происходит.

9.

Дни пролетали за днями, дел в имении Шефферов всегда хватало, за ними не оставалось времени размениваться на эмоции…

С какой то равнодушной отстранённостью Лидия съездила на опознание своих беглых крепостных, безошибочно указав на Назара беспалого и второго крестьянина, отца Матрёны, весь вид их был жалок и безобразен, от былой самоуверенности не осталось и следа. Через неделю пришло известие о том, что эти двое повешены по приговору суда, остальные отправлены на каторгу.

Не задумываясь, юная панночка распорядилась отправить на каторгу родителей и малолетних сестер Назара, живших в ее Шеферовке. Ее не тронули их слезы и мольбы – сердце словно окаменело.

Вообще, после гибели отца, отношение Лидии к крепостным сильно изменилось в худшую сторону – она могла ни за что взьяриться и наорать на любого, делая исключение разве что для Захара и управляющего Карла Рихардовича, в каждом крестьянине видя если не врага, то уж точно потенциального недоброжелателя.

Несколько раз в имении появлялся Алеша Косач, и они ездили кататься верхом. Лидия немного опасалась этих встреч, не зная, как относиться к пылкости благородного молодого человека и своему изменившемуся к нему чувству. Общаться с ним теперь было приятно и… спокойно, ее уже не бросало в жар от каждого адресованного ей взгляда.

"Наверное, это нормально, так и должно быть," – решила наконец для себя девушка. Его поцелуи будили в ней страсть, Лидия отвечала на его порыв, но, большого труда удержать себя в рамках дозволенного для нее не составляло.

Участившиеся приезды Алексея не стали тайной для их соседей, в кулуарах нежинской знати уже начались шепотки о скорой свадьбе Шеффер и Косача-младшего.

В разговоре с Лидди Алексей как то упомянул, что в последнее время киевскими офицерами ведётся все больше речей о предстоящей русско-турецкой войне.

"Скорее всего, молодые офицеры тоже туда попадут," – говорил Косач, и в голосе его не было страха, напротив, только безудержная смелость.

"Важно только знать, что тебя ждут дома те, кого любишь", – с явным намеком проговорил Алексей, и Лидди, улыбнувшись, ответила, что "действительно достойного человека можно ждать и всю жизнь"…

Потом все завертелось в круговерти повседневных забот, дело шло к осени, в имении вовсю шла уборка урожая, и исчезновение Алексея из поля ее зрения на несколько недель сильно не удивило. К тому же до имения Шеффер доходили слухи, что глава семейства Федор Васильевич Косач снова занемог.

Тем неожиданнее было полученное однажды утром приглашение Натали поговорить за чашкой кофе о девичьем… Делиться сердечными секретами и раньше было особо не в характере Лидочки, она уже успела позабыть, когда в последний раз секретничала на эти темы со своей закадычный подружкой. Разве что в пансионе, все о том же Алеше Косаче.

– Знаешь, я хотела тебе сказать,– робкая Наталья начала издалека. – Я помню твое отношение к Косачу, а в последнее время появилось много слухов о вашей свадьбе.

– Люди пустое болтают, – не сдержалась Лидди. – Поверь, ты бы такое узнала от меня.

– Но я узнала другое… Мне кажется, и тебе следует это знать. Читай, – перед глазами Лидии лег на стол белый лист бумаги, исписанный безукоризненным почерком Алексея Косача. В нем было красиво зарифмованное объяснение в любви… к ней, к Натали.

– Спасибо тебе, но ты напрасно думала, что меня это взволнует, – даже улыбка вышла у Лидии не такой уж притворной. – Это была детская влюбленность, а всё проходит. Если ты будешь с ним счастливой…

– Ах, душечка Лидди, как ты могла такое подумать! Я не влюблена в Косача, и никогда о нем не думала, ты это знаешь.

Лидия сдержанно поблагодарила подругу, в который раз подумав, как же прав был отец, когда говорил о людской неискренности…

"Никому нельзя доверять, и это единственный способ не столкнуться в жизни с предательством".

Оставаться в уезде после всего произошедшего не было сил… Дела в имении шли хорошо, сомневаться в надёжности управляющего Карла Рихардовича оснований вроде не было и, когда с курьером прибыло письмо из университета Сорбонны, колебаний у Лидии больше не осталось. Она засобиралась в дальнюю дорогу.

10.

В который раз Лидия принимается писать письмо, и в который раз исписанный лист летит в корзину, к куче таких же… Малодушно закрадывается мысль – уехать так, не написав Алеше ни слова, тем более его самого не было видно уже больше двух недель, а тут это его письмо к Натали…

"В конце концов, почему он сам совсем ничего не написал ей за это время?"

Опять оказалась не нужной тому, кого судьба, казалось, предначертала для нее, но теперь ещё горький вкус предательства ощущался на губах, узнавших его поцелуи.

Слеза сбегает по щеке, а на бумагу ложатся ровные строки: "Алеша! Если Вы это читаете, значит – меня уже нет в Нежине, я уезжаю далеко и надолго, но и там со мной останутся те счастливые минуты, что мы провели вместе, за них я Вам навеки благодарна. Желаю всяческих успехов и счастья с той, кого Вы действительно полюбите. С искренним отношением к Вам, Лидия Шефер"…