– Только не сегодня… Я уже пол-упаковки какой-то дряни выпил с утра… Катька детей в школу повела… Сейчас только спать… Слушай, а давай на бис вместе все зависнем… Ну, через пару дней, когда я смогу о еде спокойно думать…
– Я подумаю…
– Мать твою! То ничего не говори, то – подумаю… Ладно, не до тебя сейчас, башка раскалывается… И как ты только работаешь?
– Профессионально…
*
Следующим вечером Соня бежала встречать Настю из школы. Голова гудела от усталости, накатывала досада: большая уже, двенадцать лет, а следить надо как за маленькой. Даже больше… В какие-то идиотские готы заделалась, выглядит – жуть ходячая, учиться перестала… Все думалось – образуется… Но с каждым днем все хуже и хуже. Просто напасть какая-то… Приходится встречать ее из школы с продленки по очереди с мамой. Иначе она опять пойдет в гаражи курить и пить пиво, потом будет нести всякую чушь про то, как человек одинок, обречен и весь мир настроен против него…
А вчера Соня опять проявила слабость характера, поверила на слово, не стала проверять уроки. Сегодня – пожалуйста: два по физике, три по алгебре… Ну почему она должна еще и уроки с ней делать!!! Впрочем, Соне было скверно не только физически. Она чувствовала усиливающееся внутренне сжатие, словно неуловимо надвигалась какая-то беда. На даче все было нормально, спокойно… Два дня в школе – и она не знает, как с дочерью себя вести… Охватывала паника, и Соня никак не могла с собой справиться… Ну, что еще должно случиться?
На работе Соня начиталась про готов и про сопутствующие этому проблемы молодежи. Сперва все больше встречалась информация, что это ничего страшного, такой способ самовыражения… Стремление выделить себя… Готы, получалось, самые интеллектуальные из неформалов. Дурацкая черно-черепная атрибутика, но музыку классическую слушают, что, правда. Настя конкретно зависала на Моцарте. Недавно попросила «Реквием» и даже «Волшебную флейту». Сама Соня больше десяти минут слушать не могла, начинались сильные головные боли…
Но дальше стало ясно, что за всем этим могут стоять проблемы гораздо серьезнее. Что все различия между готами, эмо, растаманами могут мгновенно стереться, если дети попадают под влияние с определенной целью… И цели эти жуткие и принадлежат вовсе уже не детям. И если вчерашний ребенок оказывается в сетях известно чего, то уже без разницы что этому предшествовало: черный макияж, розовая челка или идиотские вязаные береты городских сумасшедших.
Она так увлеклась, что даже не почувствовала, как страх сковал ее всю, от пяток до затылка… Ребята в отделе заметили, что Соня стала какая-то странная. «Будто из тебя жизнь откачали, чего такая бледная, как смерть…» Соня опомнилась, отшутилась. Закрыла все ссылки, потащила всех на перекур, анекдоты рассказывала… Она вообще и мысли не могла допустить, что кто-то поймет, что у нее проблемы. Но ей вдруг стало очень обидно. Она надрывается, чтобы все было как у всех, чтобы нормально жили… Женька, бывший муж, создал семью с гражданкой Украины, родил себе другую девочку, не помогает никак и ничем… Да и никто ничего от него не ждал. Соня развелась сама, когда стало ясно, что из всех возможных жизненных благ он выбрал водку. И впереди Соню ждали бы его вечные пьяные травмы, долги и проч. Она все перепробовала, из всех бед выручала, ведь «в беде не бросают»… Когда посчитала, сколько денег потратила на спасение супруга, то поняла, что уже ездила бы на «Форде»… Если бы, конечно, захотела… Но машин Соня боялась и представить себя за рулем было выше ее сил…
И потом все вокруг твердили хором «он без тебя пропадет»… Потребовалось три года, чтобы Соня ясно поняла – формулировка неверная в корне. «Это не он без меня, это я с ним пропаду… А у меня другие планы…» Как только Соня это поняла, развод прошел быстро. Вокруг стало больше воздуха… Для начала счастьем оказалось то, что вечером можно приходить домой и ложиться спать, а не ждать с ужасом ночного возвращения отца семейства с непременным разбором полета…
Но почему именно ее Настя должна была вляпаться в эту черную хероту? Серега говорит, что ремня ей не хватает… Много он понимает… Хотя, своих же вырастил нормально… Соня остановилась и вдруг отчетливо вспомнила тот зимний вечер, когда все у них началось и Серегу, который держал ее лицо в ладонях и говорил: Мне сорок лет и у меня двое детей… Почему-то ей тогда понравилось, что он сразу про детей сказал. Впрочем, то, что он женат, она итак знала. И засмеялась тогда в ответ: а мне – тридцать и у меня пока одна дочь… А Настька ему все равно чужая, да и она, наверное, тоже… Маме лучше вообще ничего про это готство не рассказывать… Только еще больше бояться и переживать будет. А надо понять, что делать… «Большинство детей, как правило, из неблагополучных семей…» Сегодня именно эта расхожая фраза сильно зацепила Соню.
Это они неблагополучные?.. Хотя, если вдуматься в это слово… То «благо», пожалуй, и Соня, и ее мама явно недополучили… Всякие трудности, неприятности и болезни – пожалуйста, как из ведра (когда же оно оскудеет уже), а вот чтобы блага какие получать… Не вкалывать, зарабатывая, а именно получать… Просто так: родилась – вот тебе сразу блага, да побольше, побольше… И никаких «таблеток от жадности»… Проси все, что захочешь, и все к тебе само придет… Вот разве что Лелька, сестра младшая, удачно вышла замуж. Прямо как она мечтала: муж ей кофе в постель приносит, к ребенку по ночам встает, и вообще… И живут отдельно. Правда, он пока не очень миллионер, но на жизнь им хватает вполне…
Соня задумалась, погрузилась во внутренний монолог и проскочила нужную дорожку к школе. Тьфу! Теперь придется топать по грязи…
Сначала она увидела Ирку, подружку Насти, стоявшую в обнимку с каким-то парнем. Еще двое парней совершенно уродского вида стояли в стороне. Настя что-то очень оживленно им говорила, подпрыгивала, размахивала руками, в одной руке была сигарета. Сутулая, без шапки, в распахнутой куртке, с вызывающим черным макияжем. Успела уже намазюкаться! Соня быстро отпрянула назад и неожиданно для этой компашки возникла из-за гаража, схватив Настю за руку, в которой та держала сигарету.
– Деточка, дай покурить, – противным голосом протянула Соня. Настя выронила сигарету.
– Ой, у тебя упало… – Соня продолжала ерничать. – Ну, дай покурить усталой тете, у тебя же еще есть…
Один из парней собрался что-то сказать, но Настя опередила его.
– Мам, привет…
– Здрасьте, – подхватила приветствие Ирка, которая тоже успела бросить сигарету и отлепиться от юноши бледного без всякого горящего взора. Юноши имели вид как после недельных пыток…
Настя двинулась вперед.
– Ладно, мы домой, – бросила она своим.
– А чего сразу домой? – Соня продолжала говорить противным голосом. – Давай еще пообщаемся, покурим… Может, вы еще и выпить дадите…
– Не, мы не пьем, – примирительно заявил один из парней и снова обнял Ирку. Та стояла, опустив голову.
– А чего так? Не можете больше? – Дети этой шутки не знали и довольно заржали. Настя пошла вперед. Соня догнала ее. Хотелось треснуть больно-пребольно без всяких объяснений…
– Ну, и что мне теперь делать?
Настя пожала плечами.
– Мам, прости… – вяло, не поднимая головы. Она уже успела застегнуться, надеть шапку. Холодало.
– Смени пластинку, – также вяло огрызнулась Соня. – Это ты с ними в зимний лагерь собралась? Извини, дорогая, у меня нет денег тебе с собой на сигареты…
– Я больше не буду… – никакого энтузиазма в голосе.
– Ага, и меньше тоже… Папаша твой «Педро», тоже, когда извинялся после запоя…
– Мам, хватит!
– Ты еще на меня поори! – Соня замахнулась, Настя вжала голову в плечи. Соне вдруг захотелось прижать ее к себе сильно-сильно. Но это было неправильно. Надо было пилить, наказывать… Потому что мама говорит, что во всем виновата Сонина бесхарактерность. Накажет – и тут же простит. Перестанет разговаривать и через три дня уже помирится… Хорошо, что у Сони хватило характера не пустить Настю в Питер за прогулы и двойки. Теперь вот надо наказать зимним лагерем. Ой, сегодня же Сережа может заехать! Как же она забыла!
