– Я в курсе. Если бы она еще хоть изредка вспоминала, что ты тоже мама, и уже, Слава Богу, бабушка… Ладно, не переживай. Сейчас я еще посплю и ей позвоню… Наверное послезавтра смогу подъехать, даже переночевать. Хотя я нифига не сплю в той квартире…

– Я тоже.

– Плохо. Тебе же на работу… Ой, какая я сегодня счастливая!.. Сегодня работа живет без меня, а я без нее… Давай, все хорошо…

Когда на улице противно завыла сирена, Соня попробовала еще раз проснуться.

О, какое тяжелое утро… Как же болит голова… И пить хочется… И надо же было вчера так отличиться… Мама теперь будет пилить наверное месяц… Она знает от Настьки, что пришла очень поздно… Ох, Макс – великий провокатор… «Хватит сидеть дома… Давай выберем кабак рядом с твоим домом»… Интересно, который час? Наверное, уже глубокий день, потому что утром Настька ее будила и велела позвонить на работу… Значит, дочь ушла в школу без Сониного участия. Естественно, голодная, с голой шеей и с голым пузом… Поганка… О, Боже! На что пришлось угрохать честно заработанный отгул? Да, кажется, еще звонила мама… плохо соображается… Что-то опять было про Люсины истерики… Надо будет позвонить…Бр-р‑р… Соня прислушалась… Ого, Настя уже дома… Значит точно – глубокий день.

Закутавшись в одеяло, Соня направилась на кухню. Из-за закрытой двери неслось довольное хихиканье. Соня распахнула дверь и попробовала придать лицу строгое выражение. Настька с кем-то быстро распрощалась.

Соня зевнула.

– Мам, иди спи… Хочешь я тебе чаю принесу?

Соня поморщилась. Чаю ей не хотелось точно… Соня уселась на стул, Настя встала рядом и обняла ее… Так, надо было срочно завязать какой-то разговор… Ах, да… Нужно выяснить подробности возвращения домой… Соня потерла лицо руками.

– Настя, последний раз спрашиваю: кто вчера принес меня домой? Бабушки не было дома, дверь открывала ты… Хоть и смутно, но я это помню…

– А еще что ты помнишь? – Настя строго посмотрела на нее и встала «руки в боки» – ну, само праведное негодование нехорошим маминым поведением.

– Ну‑у… Кому-то же я сказала: Спасибо, до свидания… И кто-то мне с лестницы сказал: Берегите себя, Соня… И это был кто-то… В смысле не Макс… Да, это точно… Потому что Макс неудачно уронил себя в грязную лужу, когда пошел ловить такси… Это я помню… Катька еще сказала, что его теперь даже в трамвай не пустят… А он завелся, начал орать, стало ясно, что сейчас они опять разведутся… Причем прямо здесь… Даже может домой поврозь поедут…

Настя продолжала ехидно хихикать.

– Но хотя бы имя ты можешь мне сказать? – продолжала пытать дочь Соня. – Интересно, чем тебя подкупили… Как ты говоришь, крепкий, колоритный… Что у нас еще на букву «к» бывает?.. Кроме «козла» ничего на ум не приходит… Да, еще коньяк, будь он неладен… Хотя, если этот «мистер К» доставил меня до дому в таком неинтересном для мужика состоянии, то козел пока отменяется… Интересно, где он меня подобрал… Как из кабака вышли помню, первый момент, холодно было… А потом опять тепло и уже ничего не помню… Но, раз я так расслабилась, значит было можно… Так, давай, колись быстро, видишь, мать страдает… Тебя что, обещали взять на «Фабрику звезд?»

Настя отрицательно покачала головой, давясь смехом.

– Ну, Слава Богу! Мое главное жизненное достижение остается со мной… Да‑а… – Соня хмурилась, словно усиленная работа бровями растолкает память… – Но то, что ты описываешь, явно не из моего гардероба…

– А жаль, – простонала хохочущая партизанка-дочь. – Мам, а у тебя правда вчера китайцы цыганочку танцевали?

– Ну, – икнула Соня, – пардон… Допустим, не у меня, а в «Разгуляе», а откуда информация?..

– Тетя Катя звонила.

– А, ясненько… Давно?

– Не, не очень…

– И подробно она тебе про цыганочку рассказывала?

– Нет, только спросила: не болят ли у тебя плечи и голова… И велела тебя не будить, потому что ты вчера устала быть художественным руководителем китайско-цыганского танцевального коллектива…

– Понятно, словом, оторвались по полной сами, и еще зачем-то оторвали китайцев от мирного ужина. – Соня опять зевнула, потянулась и легонько шлепнула дочь. – Давай, топай уроки делать… Сегодня у тебя день родительской любви…

– За что? – мгновенно помрачнела Настя.

– Было бы за что… Давай, все уроки, дневник и все тетради на стол…

– Все то зачем?

Соня уже набирала Катькин номер.

– Давай, топай отсюда и не зли меня.

– Ты итак сегодня вряд ли добрая… – продолжая бубнить, Настя направилась в комнату.

Катя долго не брала трубку. Потом скорее зевнула, чем сказала «алло».

– Привет, – Соня одновременно жадно пила сырую воду, – давай краткую сводку событий. Похоже, вам вчера удалось меня напоить…

– Н‑да… Мы тоже сегодня долго сверяли показания, после того как разругались, развелись и немного поспали… Тебе с исторического экскурса начинать? Ты решила устроить «бунт на корабле», хотела приехать к нам, но Максу дома было тесно, и он решил развернуться, тебе было предложено выбрать: китайские пельмени или цыганские пляски…

– Насколько я помню, – Соня попыталась сесть поудобнее, но коварная табуретка вывернулась из-под сложной конструкции «Соня, закутанная в плед». – Я выбрала цыган. Тогда сразу же вопрос: откуда там взялись китайцы, и чем они мне мешали? – Соня потирала ушибленную спину. Плечи действительно побаливали. Смутно вспоминался вчерашний праздник жизни.

– Я‑то откуда знаю, чем они тебе мешали? После того, как пошел в расход второй литр коньяка, тебя почему-то сильно возмутило, что они проявили постыдное равнодушие к русскому народному цыганскому творчеству…

– А как они проявляли это самое равнодушие постыдное?

– Да сидели тихо в углу, ели, пили…

– Ясненько… А «как меня зовут?» я у тебя спрашивала? Правда, что ли? А сколько раз? А как ты думаешь, почему: не могла буквы на слух воспринимать, или проявляла бдительность, присущую мне в трезвом состоянии…

– Из нас трезвым был только снег, да и тот к утру растаял… От стыда, вероятно…

Соня нахмурила лоб, старательно что-то припоминая…

– Кажется, к Максу кто-то подошел… Вроде бы он мне понравился… Какой-то кураж дурацкий… Не помню, но почему-то у нас открылось второе дыхание…

– Или третье горло…

– Да, надо было хотя бы на улицу выходить… Вот как в марте, помнишь? Низкобюджетный день рождения: из кабака в кабак на троллейбусе…Подожди, ты что сказала про снег? Образно, что ли?

– Да, мать… Тяжелый случай… Вчера же резко похолодало и снег пошел. Мы еще пили вначале за первый снег…

– Судя по состоянию, мы пили за каждую снежинку в отдельности… Боже, у меня же там топчан примерз на даче, и велик так и стоит на улице… Надо срочно Серегу доставать, ехать закрывать сезон… Если он, конечно, соизволит…

– Вот как?

– Да, он опять такой противный стал… Собственно, это, наверное, я в себя прихожу… Ладно, про него уже старая песня… Так кто к нам присоединился?

– Леха. Он же доктор.

– Врач что ли? Вот оно что! У меня же врожденная симпатия к докторам мужчинам. Или он, как Макс, имеет визитку «доктор Леха»?

– Там какая-то странная история. Он вроде бы из серьезных докторов ушел, но на скорой подрабатывает.

– А почему из докторов ушел?

– Как Макс говорит – он лечить не любит.

Соня прыснула.

– Может, мы рановато с ним познакомились?..

– Не, ты не то подумала. В смысле ему интересно только диагноз поставить, в этом он и спец, уникальный просто. Они все к нему обращаются, когда чего заболит…

– А вчера кому-то из нас вызывали скорую? Наверное, замученным китайцам.

Теперь хохотнула Катя.

– Слава Богу, тебе китайцы быстро надоели… Хотя, конечно, любой мастер комедийного жанра вчера умер бы от творческой зависти… Когда ты требовала от них больше чувства и эмоциональной раскованности…

– Кать, – перебила Соня, – а Алексей эти пляски видел? – Соня почему-то почувствовала легкое смущение.

– Честно? – Катя немного помолчала. – Я не помню… Кажется, видел… Или не видел… А тебе…