– Здравствуйте, – он продолжал неловко передвигаться по кабинету. Соне показалось, что это выглядело как-то нарочито неловко.

– Здравствуйте, – подскочил Гнус, – мы очень рады вас видеть, Иван, – он подглядел на папку, – Александрович, да? Проходите, присаживайтесь.

Иван же заискивающе смотрел на Соню.

– Это Софья Петровна Колючкина, временно исполняет обязанности генерального директора, – важно заявил Гнус.

– А кто здесь постоянно главный? – посетитель сразу же переключил свое внимание на Гнуса. – Вы? Тогда я к вам!

– Нет-нет, – Гнус изобразил смущение, – я бизнес-консультант, по поручению настоящих хозяев предприятия, так сказать… Но я имею право голоса, поэтому я весь во внимании…

Иван нахмурился. Было видно, что статус собеседников его явно не устраивает. Он посмотрел на Гнуса, на Соню, потом подвинул к Соне папку.

– Вы уже прочитали, как вам?

– Нет, – спокойно ответила Соня и собралась сказать, что рукопись ей принесли только утром.

– Как же так? – почти плаксивым голосом заговорил Иван. – Это так важно для меня, это мой первый опыт, я так нуждаюсь…

– Вы нуждаетесь? – не удержалась от ехидства Соня.

– Конечно. Я нуждаюсь в помощи, в советах. Я готов работать круглосуточно…

Соня внимательно смотрела на него.

– И материально, конечно, нуждаюсь… Я же не могу всю жизнь жить за счет родителей, я должен содержать семью… Мы с женой хотим ребенка… А вы еще не прочитали, – закончил он капризно.

– Иван Александрович, – медленно начала Соня, – вряд ли успешность вашего творчества должна зависеть от моего прочтения. Пожалуйста, для начала объясните мне, что произошло у вас с нашим редактором, Кариной?

Иван зло посмотрел на нее.

– Вы сначала прочитайте, а потом уже будете разбираться с вашими бездушными сотрудниками. Она вчера вечером телефон выключила, а я нервничал, всю ночь не спал, мне важно было поделиться своей мыслью. Я курю, – безапелляционно заявил он, дернул к себе пепельницу, она легко проехалась по столу, упала и разбилась. Гнус вскочил.

– Нужно убрать осколки!

Соня проигнорировала. Гнус метнулся за дверь.

– Даже секретаря нет! – возмутился он и быстро подскочил к Ивану. – Вы только не волнуйтесь, Иван Александрович, курите… Ничего, что у нас окно открыто? Вы не простудитесь? Вам же нужно беречь себя… Вы и так уже достаточно страдали…

– Да, – плаксиво согласился Иван, повернулся к Соне, наклонил голову, – видите, сколько шрамов… Если бы вы видели мое тело…

– Можно хватит? – резко сказала Соня. – Вы отказываетесь отвечать на мой вопрос: что случилось? Что привело вас ко мне?

– Вы видите, что я разволновался? Я, когда волнуюсь…

– Слушайте, – Соня уже с трудом сдерживалась, – у меня идет рабочий день…

– Так и я готов работать круглосуточно… Вот что, – он оживился, – давайте вы сейчас быстро прочитаете, и мы с вами поговорим… Это же история моей жизни, жизни моей жены, моих родителей, это же уникальный материал, вот увидите…

– Прекрасная мысль, – кивал Гнус, вопросительно глядя на Соню.

– У меня на сегодня другие планы, – начала Соня.

– Так они были неправильными, – перебил Иван.

– Это я решу сама…

Тут Соня благословила раздавшийся телефонный звонок. Звонили из корректорской. Опять произошел конфликт по поводу правки. Корректоры в основном внештатные. Одну и ту же работу отдают разным корректорам, и они изо всех сил развлекаются вкусовой правкой. Верстальщики бунтуют, потому что в предыдущей правке они везде меняли тире на двоеточие, а теперь должны менять обратно. Соня поднялась.

– Куда вы собрались? – недовольно вякнул Гнус.

– По делам, – пожала плечами Соня.

– Конкретно?

– Я вам завтра отчитаюсь по минутам в письменной форме, – это Соня сказала ему.

– Теперь с вами, Иван Александрович, я ознакомлюсь с вашей работой…

– Сегодня? – перебил он, поднимаясь с кресла.

– Может быть и сегодня… Я, – она снова значительно посмотрела на Гнуса, – я возьму домой, чтобы в спокойной обстановке проникнуться… Поэтому закончу сегодня на два часа раньше.

– Вы можете прочитать вечером…

Соня уже стояла у двери, показывая своим видом, что разговор окончен.

– Так я вам вечером позвоню, – радостно ковылял Иван к двери, – я уже узнал ваш мобильный и домашний телефоны, вы не представляете, как это все для меня важно, как я хочу работать.

«Кажется, уже представляю», – подумалось Соне. Но она ошибалась на его счет.

Она долго проболтала в корректорской, всех выслушала, все уладила, но строго предупредила старших, что двойная работа оплачивается в последний раз. Уже есть возможность просматривать работу внештатников и приводить все в соответствие. Едва она закончила, как нарисовался Гнус, и Соня быстро ретировалась в свой любимый отдел набора и верстки, где проработала начальником до того момента, как издательство разделилось. А потом ей предложили стать исполняющим обязанности генерального директора на время становления одной из частей издательства. Объемы пока были незначительны, Соня занималась укомплектованием штата, построением технологического процесса. Никаких серьезных финансовых и стратегический решений от нее пока не требовалось, она только излагала все свои мысли и планы на ближайшее будущее издательства Игорю Владировичу, одному из учредителей. Сколько их еще, кто они и какие у них планы на будущее Соне пока было неизвестно. Сейчас в основном выпускались издания, частично или полностью подготовленные еще большим издательством до распада. Соня немного гордилась тем, что во многом благодаря ей портфель оказался настолько наполненным, что сейчас было с чем работать.

Помощников Гнуса она больше нигде не встречала. Видимо, в первый день нарисовали троих для пущей убедительности.

По дороге домой папка с произведением неприятного Ивана несколько раз норовила покинуть Сонины руки, пока не шмякнулась в лужу. Грязное пятно оказалось прямо на титульной наклейке. Тьфу! Соня плюнула на пятно, потом попробовала потереть, становилось только хуже.

Домой она почти вбежала.

– Мам, привет, – Настя выскочила в коридор с тюрбаном полотенца на голове.

– Опять мое полотенце схватила? – машинально проворчала Соня.

– Ну, оно удобнее вокруг головы заворачивается…

– А мне оно сейчас нужно, – Соня протянула папку, – возьми, подержи… Слушай, ты все время что-то замазываешь, как мне это пятно убрать?

– Ты чего, – Настя с интересом разглядывала папку, – стирать это собралась? А чего она такая тонкая?

– У автора, видимо, очень сложные творческие роды.

Настя захихикала.

– Мам…

Соня уже сняла мокрые туфли, поставила сохнуть зонт и теперь внимательно смотрела на нее.

– А ты чего такая радостная?

– А мы с Иркой контрольную по физике списали, вот я и радуюсь… – выпалила Настя. – Старательно! А то опять скажешь, что я не умею!

– Отдай, – Соня скручивала полотенце с головы дочери, – мне тоже надо быстро голову помыть, я через два часа с Катей встречаюсь… А ты уверена, что списать – это повод для радости?

– А то! Теперь у меня по физике четыре в году будет!

– А по алгебре что?

–Ну-у-у…

– Н-да, – Соня прошла на кухню, – дочь, сделай чайку горячего. Есть не буду, с Катей перекушу. Кстати о радости… – Соня на минуту задумалась. То, о чем она думала вчера, стало каким-то очень далеким… – Еще вчера с тобой хотела поделиться своими мыслями… Радость, она дама математическая…

– То есть?

– То есть она любит сложение, умножение. Деление с друзьями и вообще, с окружающим миром. И возведение в степень тоже любит. В планах на будущее и мечтах…

– Интересно…

– Ага, сейчас еще в этом направлении подумаю. Вот, смотри. Пришла к тебе радость, пусть маленькая… А ты ее не заметила, никаких действий с ней не произвела – то есть вроде как на ноль умножила и…

– Не стало радости? То есть ноль получился? Здорово… То есть не очень здорово.