– У моих! – уточнила Дора, сгребая драгоценности в одну кучу.

– У наших ног! – еле слышно проговорил коварный шнырлик, а самоцветы рассыпались рыбными костями и сухим кошачьим кормом. Эх, жаль-то как…

– Вот где спрятаны настоящие драгоценности! – Дора ткнула указкой в свой заветный остров.

И ведь именно после этого разговора Траку стали лезть в голову мысли о небольшой провокации или даже мечтазаимствовании, а может, даже о небольшом сухопутном пиратстве. Эти понятия были давно подзабыты Нормвиллем и его скучными обитателями, и «освежить» их короткую память мог только он, Избранный – настоящий «АКУЛИЙ ПРИЗРАК»!

Глава 4

Скучный Сочельник

В тот вечер за окном, как и полагается, падал мягкий неслышный снег. В гостиной Глэдов было тепло, светло и уютно. Посередине красовалась огромная ёлка, до макушки увешанная сверкающими шарами и имбирным печеньем в фольге. Скрипыш с Гудёной нежились в креслицах (оставшихся от кукольного домика Николь) на разожжённом камине Глэдов, в то время как Крутёна в ярком плазменном фартучке то и дело просачивалась сквозь потолок, чтобы принести прозрачным новые вкусности.

Старшие Глэды сидели в гостиной вокруг большого стола с индюшкой и шампанским в предвкушении сюрпризов и волшебства. Под ёлкой, предоставленный самому себе, ползал Тим, пытаясь дотянуться до низко висящих сладостей и игрушек. Но вместо сладостей на его чёрный чубчик сыпалась колючая хвоя.

– А знаете, за что я так люблю Рождество? – загадочно начала миссис Глэд.

– З-з-за с-с-снег? – откликнулся мистер Глэд. – Вы только поглядите, какой с-с-с-егодня снег за окном!

– За подарки, конечно же, за подарки! – захлопала по столу Николь.

– За сбываемость мечт, вот за что, когда она, эта сбываемость повышается, и всё само собой разрешается! – хмыкнула миссис Глэд, а юные шнырлики хлопнули друг друга пяткой по пятке. – А давайте загадывать желания? – предложила Розалия, с чем все сразу же согласились, особенно сидящие на люстре шнырлики. – Начнём с самых незначительных желаний, то есть, с твоих! – сказала она, прожигая взглядом спруга. – Хотя, все твои желания: кофе, ящик, газета… «С другой стороны, о чем ещё можно мечтать, если рядом такая женщина?» – пронеслось в её голове. А мистер Глэд, воля которого сдалась ещё в конфетно-букетную фазу их отношений, пробурчал нечто невразумительное.

«Хоть с каких-нибудь, да начни!» – подумали Скрипыш и Гудёной, спешно готовясь к ловле.

Ну, папсь, скажи, о чём ты мечтаешь? – пытала отца Николь.

Ну, давай, гово’ри: «я мечтаю…», – подсказывал Марку Скрипыш.

«Я хочу…», – подбадривал Тянуч.

«Я желаю…», – настаивала Крутёна.

Но в лысеющей голове мистера Глэда не роилось ни одной мысли…

– Это диагноз, дети, – миссис Глэд всплеснула руками. – Ваш отец абсолютно не умеет мечтать!

– Не умеет! – согласилась Гудёна.

– Ну, масичек, это не совсем так, вернее, с-с-с-овсем не ттак! – заупрямился мистер Глэд.

– Колись, папыч! – загоготала Николь, и её веснушки чуть не осыпались в тарелку.

– Да всё вв-вроде бы уже есть, – пролепетал мистер Глэд.

– Может, пусик хочет купить что-нибудь Розалюсику или отправиться с муси-пусиками в какой-нибудь турюсик-отправлюсик? – продолжала атаковать миссис Глэд. – Да? Или нет?!

– Хоть се’рые со’беру! Да! Скажи «да»! Тебе что, так т’рудно? – заорал Скрипыш, перепрыгивая на плечо к Марку и приставляя к его лысине рюкзачный раструб.

– Пр-р-рости, лаппусик, чттто-то сегодня в голову ну н-ничего не лезет, а по поводу п-пут-тешествия, то ккак-нибудь в дрругой раз, – круглое лицо Марка сделалось обречённым, а длинное лицо миссис Глэд налилось гневом.

– Папик хочет открыть необитаемые земли?! – прыснула Николь, выуживая из салата самую большую креветку. Она фальшиво затянула:

Я так хочу иметь в той голубой дали

Кусочек моря и полоску дорогой земли.

А лучше островок, ну хоть Мадагас-кар,

А ещё лучше страну, пусть нет её на кар-

Те, те, те, те, те, те,

Где, где, где, где, где, где

Растут лохматые кокосы

И одна ор-хи-де-я….

– А подари-ка ты нам какой-нибудь островок типа Мадагаскара! – предложила Николь, выкладывая креветочные хвостики в виде забавной рожицы.

– Жаль, спетое не считается, – вздохнула Гудёна.

Мистер Глэд пробубнил что-то типа:

– Да, мореплавание, хм, о-очччень даже ммморские карты, насыпные ост-т-трова, да уж, гм, только я н-нне умею пл-пл-плавать! – и потом вдруг как заверещит. – Ппрости, Розззалюсик, но я не ххочу ничего поккку-пать и не хочу ни-ку-да ехать, и нннастоятельнейше прошу оссставить меня в пппокое!

– Это полный облом! – сразу обмякли шнырлики.

После этих слов лицо Марка приобрело оттенок столь невыразимого страдания, что всем членам семьи Непрозрачных стало ясно – про радужную мечту о путешествиях можно забыть. А Розалия продолжила свой допрос, переключившись с мужа на дочь:

– Недавно ты хотела пойти к Смитам на свою первую вечеринку, – сказала она.

– У меня апатия от Смитов и от их пати, – скривила губки Николь.

– Странно, я же прекрасно помню, – удивилась миссис Глэд.

– Маа…

– Может, ш-шшоппинг?

– Неа…

– Твоя мечта о вечернем платье, как у Аннет? – вскинула бровь Розалия, а Гудёна нацелила свой сачок.

– Как у Аннет?! Ну, нет! А как у всех – не хочу!

– Странно! Похоже, и у тебя исчерпались все мечты! – подытожила миссис Глэд. – Теперь моя очередь мечтать. Я ХОЧУ, я МЕЧТАЮ… – Сидящие на люстре шнырлики снова приготовились к ловле. – Я щас такого намечтаю…, – начала Розалия, и еле различимый серый шарик отделился от её головы. «Обычка…. А чего ещё от неё ждать», – подумала Крутиция, на всякий случай запрыгивая на плечо к своей хозяйке. – Я как будто бы, хм, странно, ну, ни одной мысли, я буквально ничего не хочу и ни о чём не мечтаю! – удивилась Розалия.

– Мамсь, ты часом не заболела? – заволновалась Николь, а мистер Глэд уронил на скатерть приличный кусок индюшки.

– Я совершенно здорова! – в голосе миссис Глэд засквозили стальные нотки. Марк стал ковыряться в салате, Розалия щедро солить скатерть, или мужнины брюки, или и то, и другое, но зацепилась за привязанную Тимом к стулу иллюминацию. Потом все кричали и суетились, распутывая друг друга и поднимая ёлку, а мечтарики смотрели на них сверху вниз, покачивая прозрачными головами.

Именно в то чудесное время, когда каждый дом по Кленовой улице стал похожим на огромную сияющую шкатулку, а в каждом окне зажигалось по ёлочке, именно в эти волшебные дни наступили тревожные для мечтариков времена. Просто их хозяева, впрочем, как и многие нормвилльцы, совсем перестали мечтать. Семейный котелок мечты, то есть Магическая Супница прозрачных, был совершенно пуст, и рано или поздно это должно было случиться, и это случилось – самый младший из шнырликов заболел. Вечером слабый и посиневший Скрипыш лежал в своей картонной кроватке, а папаша Нуч в пижаме и тапочках читал ему перед сном: «Настанет день, когда все собранные мечты превратят нас в волшебных летающих существ!» — в этом-то, сынок, и состоит смысл всей нашей жизни!

– А ты говорил, что смысл нашей жизни, собирать и хранить мечты, – сонно пробормотал Скрипыш.

– Собирать и сберегать, – это да, я говорил, что это наше призвание. – Тянуч был слегка обескуражен прямотой и искренностью своего младшенького. – А летать, это, ну, как же тебе сказать? Это….

– Это – наша мечта? – взволнованно спросил Скрипыш, а отец чуть не подавился от неожиданности.

– Что ты??? О чем это ты??? Нам же нельзя ме…, ме…, – заблеял отец. С трудом нащупав закладку в конце книги, Тянуч начал читать, но буквы запрыгали перед его глазами. – А теперь давай, это само, повторим правила, основные правила. Каждый прозрикдолжен их знать, потому…, потому как это правила.