Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— И кто же такой смелый? — Тильда придвинулась к подруге ближе, боясь, что она передумает и не поделится вожделенным секретом.

— Тот, кого, как и клан Верга, не волнуют последствия, — бабка впилась глазами в лицо собеседницы, желая во всей красе увидеть реакцию на новую сногсшибательную информацию. — Сын Мастера. Тот, что с Королем дружит. Как его? А! Грэм!

Кажется, после этих слов Эдна перешла к известным ей сплетням о клане Иллара. Но Мари уже не слушала. Не могла. Кровь прилила к лицу, ноги превратились в лед. А еще что-то случилось с сердцем. Оно несколько раз дернулось, будто хотело убиться о ребра, а потом почти перестало стучать. Перед глазами стояли двое. Мужчина, помолодевший на полтора десятка лет. И девушка с зелеными Весенними глазами, точь-в-точь как у двоюродной сестры. Мари понятия не имела, как выглядела Апрелия Верга, но почему-то воображение нарисовало ее именно такой.

Нет-нет, это не Грэм, — отчаянно шепнул здравый смысл. Не мог, не мог Иллара оставить девушку в столь щекотливом положении. Тем более родственницу Весты, к которой относился с неподдельной теплотой. Глупая сплетница Эдна ошибается. Взбрело же ей в голову сказать, что у Принцессы был роман с человеком! Кто в здравом уме поверит в это?! Стало быть, и про Грэма с Апрелией неправда!

Мари закрыла глаза, прижалась затылком к шершавой стене. Снова попыталась представить лицо матери. Однако память воспротивилась и вернула девушку в август прошлого года. В день, когда на срединной территории отмечали праздник Лета. Нарисовала самую эффектную пару, танцующую в свете ярких костров. Стихийник Зимы галантно держал за талию таинственную гостью из Дворца в алом сарафане. А она заразительно смеялась, приковывая восхищенные взгляды. Силы небесные! Что за отношения все-таки связывают Грэма с Вестой?! Что, если учитель всегда был неравнодушен к Принцессе Весны? Вдруг Иллара — ее тайный возлюбленный, в ожидании благосклонности представительницы Королевской семьи польстившийся на ее родственницу? А потом все вышло из-под контроля. Появилось нежелательное последствие — младенец, которому не было места в этом мире.

Нет! Мари сжала зубы до мерзкого скрежета. Нет! Грэм может быть кем угодно. Но не убийцей.

— Зу, вы слышите?

— Что? — Мари подняла глаза на девушку лет двадцати с короткими льняными волосами, стоявшую над ней, сложив на груди тонкие руки.

— Я спрашиваю, вы на прием? — повторила незнакомка устало. — Если да, то проходите.

Ситэрра огляделась и с удивлением обнаружила, что осталась в помещении одна.

Комнатка лекарей встретила теснотой и обшарпанными стенами давно не видевшими ремонта. Большую часть помещения занимали шкафы со склянками всевозможных форм и размеров. Возле двери ютился круглый стол с двумя шаткими табуретами.

— Я Милла Греди, — представилась девушка. — Прохожу здесь практику, пока местные лекари в отпуске. На что жалуетесь?

— Ни на что, — Мари нахмурилась. Не хватало, чтобы ее пыталась лечить девчонка, которую и настоящим лекарем назвать нельзя. Но признаться пришлось, ведь без справки зу Кортэ на порог не пустит. — Из школы прислали. У меня глаза красные.

Оставалось надеяться, что эта Милла найдет простое объяснение недомоганию и не станет ненужными лекарствами пичкать.

— Давай посмотрю, — Греди нацепила на лицо выражение крайней сосредоточенности. Деловито свела тоненькие, совсем белые брови. — Хм. Похоже на аллергию. Интересно на что?

— Я в Погодной канцелярии работаю, может, дело в каком-нибудь ингредиенте? — осторожно предположила Мари, не слишком веря в правильность поставленного диагноза.

— Вряд ли, — Милла неприятно прищурилась, приподнимая веко пациентки. — Ого! Тут совсем другая причина, малышка. Сядь пока. Я лекарство приготовлю.

— Что со мной? — Ситэрра сердито смотрела, как Греди расставляет на столе десятка полтора баночек с разноцветными порошками.

— Ничего страшного. Просто кто-то во Дворце балуется с запрещенными травками.

— Хотите сказать, меня пытались отравить? — Мари прошиб пот.

— Нет, конечно, — весело отозвалась Милла, ловко добавляя в отдельную чашку по щепотке разных порошков. — Твоему здоровью ничего не угрожает. Но рассудок затуманить эта гадость может. Тебе повезло, что аллергия проявилась. Она бывает у одного стихийника из пары сотен. Прости, но я не имею права рассказывать, что это за трава, но в службу стихийного правопорядка обязательно сообщу, что во Дворце кто-то прыткий завелся.

— А мне что делать? — рассердилась Мари. Кто-то ее опаивает, а Греди предлагает сидеть, сложа руки.

— Для начала выпить это, — Милла протянула кружку, куда только что добавила воды и тщательно перемещала содержимое. — Лекарство снимет аллергию, сотрет последствия воздействия травы и даст временный иммунитет на нее. А затем будешь внимательно следить за глазами. Если опять покраснеют, придешь ко мне. Будем дальше тебя лечить. Не смотри волком. Пей!

Мари сделала осторожный глоток. Напиток оказался терпким, щиплющим язык.

— До дна! — велела Милла, стуча пальцем по столу. Дождалась, когда пациентка выполнит требование и сунула ей зеркало. — Гляди. А я пока справку напишу, что ты здорова. Иначе зануда Кортэ не отстанет. Меня четыре года изводила, хотя знала — ни к чему мне дурацкие классификации вьюг. Нужному ремеслу меня отец лично обучал.

— Он тоже лекарь? — Мари не отрывала взгляда от отражения, но в зеркале ничего не менялось. — Работает здесь?

— Нет. Гораздо выше. Я тут оказалась, чтобы никто не подумал, что меня в верхние клиники по блату устраивают.

— Значит, отец на тринадцатом?

— Выше.

— Но выше только канцелярии и Дората. И… Ого! — до Мари дошло. — Твой отец — Хорт?!

— Да, — Милла подала пациентке листок бумаги и подмигнула. — Не надо паниковать, Ситэрра. Я хоть и молодая, но свое дело знаю. Папа постарался. Учитывая, что из четверых детей, только самая младшая и захотела пойти по его стопам. Кстати, ты бы лучше в зеркало смотрела, а не на меня.

— Ах! — не поверила увиденному стихийница. Пока она восторгалась родословной Миллы, кожа вокруг глаз снова стала упругой и обрела нормальный цвет.

— Не забудь, что я тебе сказала про повторное покраснение, — напомнила дочь Королевского лекаря на прощание.

Пока Мари поднималась в Погодную канцелярию, мысли перескакивали с одной на другую. Образы мелькали, заставляя сердце сжиматься. Печальных Апрелию и Грэма сменила Веста с гневно сведенными бровями. Принцесса с ненавистью смотрела на двоюродную сестру, посмевшую посягнуть на ее мужчину. А потом появилась таинственная фигура с размытым лицом, орудующая в приютской кухне. Посмеиваясь, она сыпала в кастрюлю с супом порошок из склянки, как у Миллы.

— Глупости, — сердито объявила Мари разыгравшемуся воображению. Никто бы не стал проникать в приют, чтобы отравить общую еду сироток. Разве кто-то из самих обитательниц постарался. Но зачем вредить самой младшенькой затмевающими разум травками? Кроме того, нужно было постараться, чтобы миновать посуду остальных девушек. Странно все очень. И крайне запутанно.

Канцелярия встретила безумной суетой. Взмокшие стихийники побросали все дела и, выпучив глаза, бегали с ведрами, до краев наполненными снегом. Выносили на балконы и вытряхивали вниз.

— Ситэрра! Где тебя носит?! — заорал через весь зал Эж Юнт. — Живо к внутреннему кубу! Я сказал: БЕГОМ!

Не понимая, что за буря разыгралась на ровном месте, девушка поспешила выполнить распоряжение куратора. Все-таки на ее памяти он ни разу не выглядел столь ошалевшим. Оказалось — и впрямь буря. Во внутреннем кубе, где испытывали готовые погодные зелья, мело так, словно кто-то приказал заново засыпать несчастную Эзру. И, что самое странное, погодники вместо того, чтобы прекратить сумасшедшую пляску белых мух, выгребали снег всевозможными подручными средствами — от лопат до собственных ладоней.

— Мари, где ты была?! — встретил изумленную стихийницу Хэмиш Альва в насквозь пропитанной потом рубашке. Русые волосы главы канцелярии прилипли к лицу, по щекам ручьями бежала вода. — Умеешь плести узор исправления?

13
{"b":"693761","o":1}