А потом Майли упал. Далеко от жертвы. Пролетел несколько метров, словно был отброшен безжалостной рукой.

— Мари!

Кто-то склонился над едва дышавшей девушкой. Теплая ладонь легла на лоб.

— Не закрывай глаза! Слышишь? Не отключайся. Я осмотрю ожоги. Сейчас, милая, потерпи.

Стихийница ощутила, как чужие пальцы ловко расстегивают шубу, пока взгляд с трудом фокусировался на красивом лице. Окровавленные губы попытались прошептать "Ваше Высочество", но не смогли.

— Небо! — вскричала, тем временем, Принцесса Весны, непонятно каким чудом оказавшаяся поблизости, чтобы успеть прийти на помощь и поразить мерзавца Фина. — Ещё немного потерпи, девочка. Я всё сделаю. Сейчас. Только нам потребуется подкрепление. Будем надеяться, оно подоспеет вовремя.

Что-то блеснуло в пальцах Весты, и Мари почувствовал легкую боль в правой ладони. Ничтожную, по сравнению с молниями Майли. В следующий миг острым ножом Её Высочество безжалостно разрезала собственную кожу. И крепко обхватила ладонь Мари, прижав одну рану к другой. Свободной рукой Принцесса извлекла из кармана зеркальце. Вытащила его из углубления в коробочке, перевернула. Постучала трижды.

— Грэм Иллара! — последовал приказ.

— Веста? — через мгновение удивился голос учителя. — Ты не на празднике?

— Грэм! Слушай очень внимательно. И не перебивай! — потребовала Её Высочество грозно, прежде чем Иллара успел удивиться всерьез. — У меня мало времени. Обращаюсь к тебе потому, что, надеюсь, тебя постигнет меньший шок. Фин напал на Мари. Она серьезно ранена. Жива только благодаря настойке Миллы, которую пила месяцами. Но лекарство даёт временный эффект. Остался только один способ спасти ей жизнь…

— Святые небеса! — взревел Грэм раненным зверем. — Это ведь не…

— Да! И процесс запущен! Потому, умоляю, не трать моё время. Мы с Мари недалеко от южного выхода. Возле скамеек. А теперь, главное. В лаборатории найди пузырек с надписью "Экстракт номер 12". Туда добавь десять капель сока липы. Склянка с ним тоже подписана. И ещё один особый ингредиент. Он спрятан. Лира знает, где тайник.

— Какой ингредиент?

— Кровь Рата. Там пять капель. Надеюсь, хватит.

— Надеешься?!

— Это всё, что мне остается. Торопись! — на этом Принцесса оборвала связь. Спрятала осколок и провела свободной рукой по волосам Мари. — Закрой глаза. Пора.

Стихийница повиновалась и почувствовала, как по телу прошла горячая волна, вслед за которой уплыло сознание. В огромный сад под (вот странность!) высоким, голубым, как небо, потолком. Наверное, здесь росли все виды существующих на свете цветов. Сотни. Тысячи. Удивительно, но их перемешанный запах не казался резким, вызывающим головокружение. Он успокаивал, возвращал утраченные силы. И жизнь.

— Ты не умрёшь… — тихо сказал кто-то в голове, и вмиг стало, по-настоящему, спокойно и легко. Мари ещё никогда не чувствовала себя настолько в безопасности…

Открыв глаза, стихийница поняла, что всё ещё находится недалеко от южного выхода из посёлка. Только ладонь больше никто не сжимал. Неужели, Принцесса Весны ей померещилась? Явилась в бреду?

Издав легкий стон, Мари повернулась и громко ахнула. Нет, Веста не была галлюцинацией. И никуда не исчезла. Но теперь, кажется, сама нуждалась в лечении. Лежала без движения на снегу. Без сознания. Или… или…

Ощущая страшную слабость во всем теле (хорошо хоть не боль!), девушка поднялась на четвереньки и подползла ближе к Принцессе. В ужасе заглянула в лицо, из которого высосали краски. Кожа стала серой, неживой. Мари посмотрела на разрезанную ладонь Весты, из которой продолжала сочиться кровь. Перевела взгляд на свою.

Воспоминание пронзило голову не хуже молний Фина.

"У меня особенная кровь. Но чтобы она могла лечить, я должна отдать её добровольно. Вместе с ней уйдет и жизненная сила. Если когда-нибудь я использую данный способ ради чьего-то спасения, то, скорее всего, подпишу смертный приговор себе".

Это сказала Веста на празднике Лета, когда лу Тоби испугался, что негодяй Майли мог воспользоваться целебной силой крови Принцессы. Значит… значит… Мари зажала себе рот здоровой рукой, пока глаза продолжали смотреть, как алые капли падают на белый снег.

Нужно остановить кровь! В душе стихийница понимала, что это не поможет. Но сейчас было важно предпринять хоть что-то. Перевязать рану? Но чем? Взгляд остановился на коричневом шарфе, обвивающем шею Её Высочества. Рука потянулась к нему раньше, чем мысль успела оформиться в звенящей голове. Пальцы тряслись, как при лихорадке, и мягкая ткань не спешила подчиняться. И, кажется, за что-то зацепилась. Но Мари упорно продолжала высвобождать её. До тех пор, пока в ладонь не лег ледяной цветок. Знакомый до боли. Тот самый, который она отчаянно искала в лесу несколько недель.

Наверное, остановилось само время. Потому что девушка перестала слышать звуки. Виски взорвала боль. По щекам пробежали горячие слезинки.

— Невозможно, — шепнули искусанные губы.

А потом Веста шевельнулась. Открыла наполненные дымкой глаза. Рука дернулась, и окровавленные пальцы вцепились в мех на шубе Мари.

— Прости, — каждое слово давалось с трудом, но она продолжала говорить. — Мне нельзя было выпускать тебя из рук. Ни на минуту. Прошу, не надо ненавидеть отца. Он другой. Не такой, как все думают. Мы притворщики. Оба. Всю жизнь играем роли…

Она замолчала на полуслове. Утратившие привычную яркость изумрудные глаза снова закрылись. Рука безжизненно упала на снег.

— Нет! — отчаянно выдохнула Мари, склоняясь над женщиной, которой восхищалась много лет. — Очнись! Прошу!

Ошалев от страха, девушка никак не могла понять, дышит Веста или нет. Потому положила голову ей на грудь, чтобы проверить бьется ли сердце. Оно стучало. Вот только с каждым ударом звук становился всё тише. Всё медленнее.

— Не умирай! — взмолилась Мари, заплакав громко и протяжно. — Не умирай! Не умирай!

Крик боли огласил округу. Но кто мог его услышать? Жители посёлка собрались у школы, чтобы отметить праздник, дарующий шанс исправить ошибки…

****

Мари не знала, сколько прошло времени. Минуты? Часы? Вечность?

Чувства притупились. Мысли стали тягучими, как смола. А сердце сделалось огромным и искалеченной птицей билось о ребра, как о прутья клетки.

Дочь Зимы сидела на снегу, почти не чувствуя ног от холода и бессилия, и смотрела в посеревшее лицо женщины, которую никак не могла представить рядом со стихийником, признавшим своё отцовство. Они же с детства не выносили друг друга! Будучи учениками Академии, старались обидеть при каждой встрече. А потом дружили исключительно против общих врагов, неугодных обоим Дворцам.

Достаточно посмотреть на тебя внимательно. Не знаю, слышала ли ты о том, что в некоторых кланах из поколения в поколение передаются отличительные черты? Эта особенность присуща и клану Верга. Высокий лоб, вычерченные скулы, тонкие губы, черные волосы — не идеально прямые, а струящиеся волной…

Это сказала Майя, когда Мари спросила, почему та не сомневается в их родстве. С тем, что "безродная шу" является представительницей клана Верга, вынужден был согласиться и Лукас Горшуа. Неужели, они были близки к истине? Но Король и Принцесса?! Нет, эти двое не смогли бы стать единым целым даже на миг…

— Мари!

Девушка не заметили, как они появились. Повелитель Зимы и его друг. Мертвецки бледные. Запыхавшиеся. Оставался последний рывок, и Грэм первым преодолел сугробы, передвигаясь звериными прыжками. Инэй отстал, пошатывался и двигался с трудом. А, достигнув цели, повалился на колени, пока Иллара, как недавно и Мари, пытался понять, дышит ли Веста.

— Жива! — губы Грэма на мгновение тронула улыбка, но почти сразу погасла.

— Действуй! — велел Король, тяжело дыша. Его дрожащая рука легла на черные волосы Принцессы. И Мари впервые увидела на лице Повелителя Зимы страх. — Торопись!