– Так, что это мы… не стой за порогом, проходи, – призывно качнув ладонью, женщина отошла с прохода и потянула за собой молодого мужчину. – Илья, поставь чайник.

– Ладно, – бросил парень и скрылся за коридорным поворотом на кухню. Это было уютное жилище, повсюду висели фотографии, обои хоть и были дешевы, но выглядели не пожелтевшими от старости, а мебель создавала приятный комплекс из всего необходимого.

– Мы с тобой так и не познакомились, меня зовут Мария Евгеньевна, можешь называть меня тетей Машей. Спасибо тебе за то, что ты все-таки пришла. Для меня даже маленькая крупица информации о дочери очень важна, – женщина, не скрывая волнения, обтерла руки об ярко-зеленый фартук с сакурой и протянула одну для знакомства.

– Меня зовут Яна, – принимая приветствие, девушка аккуратно сжала руку Марии Евгеньевны.

Князева завела гостью на кухню и усадила ее за стол. Ковалёва только успела вздохнуть, как перед ней на столе тут же оказалась корзинка со сладостями и нестандартно большая кружка чая с лесными ягодами. На периферии ее взгляда забытый всеми парень оперся о стену напротив холодильника и скрестил руки на груди, молча наблюдая. Мария Евгеньевна сложила заметно подрагивающие руки на столешнице, как только села прямо перед девушкой, и неотрывно также глядела на нее. Повисшая в воздухе тишина создала в голове Яны критические мысли: «не зря ли она пришла», «что будет после» и похожие. Начав свой рассказ с глубоко вдоха, она постаралась изложить все максимально ясно.

– На самом деле я не работала вместе с Дианой. Я администратор в ресторане ее начальника. Но я часто видела ее вместе с ним, и просто в одиночку, когда она приезжала по работе. Так что я очень хорошо ее запомнила. Несколько дней назад к нам пришли двое мужчин – один был в пиджаке, другой одет абсолютно обычно. Они попросили передать Новицкому – нашему гендиректору – конверт. Передать только лично, они повторили это несколько раз, – в голове девушки набатом звучали их голоса, по кругу, как на заезженной пластинке. «Передать». «Только лично». – Я заверила их, что все исполню в чистом виде. Как было сказано. Нас часто просили передать и книги, и подарки, даже ключи от квартир и машин, поэтому я не удивилась. Какие только посылки порой гости не оставляли. В тот день было много документов, я положила конверт на ресепшн, куда обычно кладу отчетность и все самое важное. К концу дня несданных бумаг накопилось столько, что мне пришлось взять несколько отчетов домой, чтобы успеть закончить их к следующей смене. Я взяла кипу документов и положила их в пакет. А к вечеру обнаружила между бумаг конверт. Я сразу и не вспомнила, что это за конверт, а как только открыла, поняла, кому он был предназначен. А в нем была… фотография.

Она хотела и одновременно страшилась продолжать рассказ. Как родственники Дианы отреагируют на то, что происходило дальше? Разозлятся и прогонят ее? Хотелось бы надеяться, что это был бы самый безобидный сценарий.

– Я сделала копию, – сглотнув ком застрявший в горле, она вытянула из отдела свернутый вчетверо бумажный лист и медленно начала его разворачивать. Как только показалось лицо рыжеволосой жертвы, стоящий позади Илья шумно выругался и потер лицо ладонью, а после приблизился в два шага к Марии Евгеньевне и положил ладонь ей на плечо. Мама Князевой испугалась больше от этого жеста, нежели от того, что ждало её впереди.

– Что там? Что там, девочка? – побледневшая вмиг женщина ухватилась за угол деревянного стола, прижимая к нему скатерть и, как только Яна распрямила копию фотографии, положив ее прямо перед матерью, обратила свой взор на лист бумаги с изображением Дианы. – О, милая… Моя дорогая… доченька…

Громкие всхлипы сорвались с женских губ, когда Мария поднесла образ дочери к лицу и приложила свой лоб к фотографии измученной пытками Дианы. Пряча свое лицо за бумагой, женщина дала волю эмоциям, рыдания разнеслись по всей квартире, а бумага пропиталась влагой. Взгляд Яны вновь упал на снимок и заставил содрогнуться. Окровавленный шарф стягивает шею неестественно туго, а от светлого пальто остались лишь воспоминания – грязное, где-то изорванное оно почти не скрывает обезображенное ранами и синяками тело. Старые буро-синие гематомы ютятся на стройном теле с новыми ярко-фиолетовыми. Какую боль пережила девушка сложно представить простому обывателю. А видеть все это родной матери – не приснится и в кошмаре.

– Продолжай, – положив бумажную копию снимка перед собой, так чтобы следы от соленых материнских слез высохли, женщина вновь обратила свое внимание на гостью.

– Я… сразу узнала ее. К нам несколько раз приходили оперативники, показывали ее фото, спрашивали, смотрели камеры, но ничего не нашли. А тут я нахожу ее фотографию, спустя почти месяц после пропажи. Я испугалась. Решила, что игры в следователей не для меня, и выполнила задачу, которую на меня возложили. Отдала Новицкому конверт на следующий же день, как только пришла на работу. Новицкий испугался, когда я отдала ему снимок. Он задрожал, начал спрашивать меня, рассказывала ли я кому-то. Я попыталась убедить его пойти в полицию, но он боялся, что те, кто похитил Диану, могут узнать о том, как просочилась информация. Что пострадаю и я, и весь его бизнес, потому что огласка ему точно не нужна. Как я поняла, он почти уверен в причастности к похищению его конкурентов. Он так резко отреагировал на мой вопрос об этом, что я удостоверилась в своем предположении. Он кого-то боится.

Мария Евгеньевна лишь вновь всмотрелась в фото-копию и ничего не говорила, а вот Илья запустил пальцы в волосы и легко потянул за корни, издавая протяжный звук.

– Или он просто хочет это замять. Я тебя умоляю, взрослый мужик боится кого-то? Как он вообще тогда бизнес ведет? – упираясь кулаками в собственные бока сокрытые синей футболкой, парень испытующе уставился на девушку.

– Откуда мне знать, я говорю то, что видела своими глазами! – воскликнула Яна и встретила взгляд Ильи с не меньшим вызовом, тот свел брови вместе и покачал головой.

– Так я тебе говорю. Он точно хочет замять похищение, плевать ему на Дианку, – Илья приблизился к кухонной тумбе и достал из нее кружку, плеснув воды из-под крана, сделал пару глотков, а после продолжил. – Только представь, ты матерый бизнесмен, вдруг твой зам исчезает непонятно куда, об этом трубят все СМИ, а через несколько недель тебе приносят фото, где видно, что зам-то не исчез, а ее похитили. И официанточка, работающая на тебя, начинает вопить о том, что в полицию пойдет. А тебе скоро баллотироваться в депутаты, совсем не идеальная «кредитная» история получается.

– Я администратор, – проворчала девушка на уровне инстинктов и метнула очередной взгляд на наглого родственничка Князевых.

– Да какая разница! – Илья сморщился так, будто съел кислый лимон, и развел руками. – Может вообще сам Новицкий ее и похитил.

– Какой резон ему это делать?

– А кто знает? – фыркнул он и ткнул пальцем в копию фотокарточки. – Но тот, кто это сделал, ответит за все.

Мария Евгеньевна, все это время молча наблюдающая за перепалкой ребят, расцепила руки и подвинула бумагу к себе еще ближе.

– Диана что-то говорила о долгах и проблемах «Простора», – именно так называлась строительная фирма, которой владел Новицкий единолично. – О том, что генеральный долгов нахватал, а разбираться с кредиторами приходится ей. О боже. Илья, тридцать капель корвалола сделай, пожалуйста.

– Сейчас, теть Маш, – обеспокоенный парень схватил кружку и спешно вышел из кухни. А Князева-старшая протянула руку через весь стол и раскрыла ладонь, Яна поняла ее без слов и положила свою сверху. – Спасибо тебе, Яна, и не кори себя за то, что ты отдала фото Новицкому. Ты – совсем еще молодая девочка, но уже невероятно смелая.

Примчавший Илья со стаканом в руке разбавил лекарство водой и протянул ей. Мать похищенной опустошила кружку в один присест и отодвинула ее в сторону, а после подняла руки и уже привычным жестом ниже опустила платок.