А Сашка-синдром достал этот диск внезапно.

Она попросила посмотреть (быстро) и пообещала вернуть (через день буквально).

Он отказал.

Она снова попросила.

Порезче.

Он снова отказал, промямлив невнятное.

Она попросила в третий раз: тон её был явственно-угрожающим.

Сашкины гнилые отмазы снова не прокатили: он элементарно вредничал.

И именно в эту минуту стало понятно, насколько он Веру достал за пару месяцев своим общим и частным поведением, а именно: ленивым и наплевательским на всех, кроме себя-любимого, а также сексуально почтинесостоятельным, псевдофилософски-размазанным и даже вербально – неинтересным. Вот Вера и отняла у него, весьма ловко выхватив, диск – только для того, чтобы, наконец, покончить с «синдромом Кавериной» раз и навсегда.

«Синдром Кавериной» возник в переписке с этой самой Кавериной Касей. На самом деле – «Кассиопеей» аж! Такой вот выверт в её свидетельство о рождении попросила вписать 35 лет назад ее чудаковатая маман – сама именуемая Мелиссой Витальевной. «Однако Кассиопея Львовна Каверина – лет в твоих, например, 96, – поверь, будет произноситься дивно, дивно!» – так успокаивала Касю Вера. А была Кася очень славной, поэтической и вместе с тем цинически-насмешливой приятельницей Веры уже десятилетней давности, врёмен частых походов по местам «Боревой и пьяновой славы». Происходило выражение от названия многим известной галереи-кафе на Литейном – ну, и того, что в ней еженедельно (а то и чаще) происходило.

И вот как-то, в онлайн общении с Касечкой, высказана была ею же, Касечкой, мысль следующая.

«Вот ты, Верок, такая вся активная! Сама вечно со всеми знакомишься, ничего и никого особо не смущаясь. Сама всё придумываешь и изобретаешь. Сама им звонишь, мужикам. Или – не звонишь, коль не хочешь! А я вот так не могу. Я обычно тихо-тихо сижу – и жду. Никаких практически тело- или душедвижений не совершаю. Я, понимаешь ли, считаю, что они сами, мужики, должны это всё делать. Равно как и всё вокруг должно происходить как-то… само. А уж моя забота – принять и…»

«И не питюкать, что ль?!» – естественно-негодующим образом вопросила Вера. Она тогда не то чтобы возмутилась, но от роли «пассивной жертвы», на себя пару раз ее примерив, отказалась сразу и наотрез: не те, не так и непонятно, для чего.

Отсюда и родился «синдром Кавериной»: сидеть тихо и ждать, пока всё как-то само собой сложится.

С Сашкой-синдромом Вера именно так и попробовала. Даже нарочно «забившись» с Касечкой: дескать, а попытаем вот такого еще щастьица! Причем, попробовала честно. И той же Касе без утайки описывала, как вполне себе милый Саша пришёл на выставку в музей фотографии (что на Петроградке её любимой и родной), как его с ней, Верой, познакомили, как она сидела потом в кулуарах выставочного зала, приведомая туда (именно так) всёподрядснимавшим Сашей. Как она вела себя там – тихо-тихо, прямо как сама, вероятно, в такие же минуты, Каверина. Как молчала, слушала и тихо, уже совсем тихо, улыбалась. Как ничему не противилась. Ничего не предлагала. Ни с кем не шутила. И – боже упаси! – ничегошеньки сама не придумывала.

И вот, прошла неполная пара месяцев – и что мы имеем?!

Скуку смертную. Обречённость ждать (чего-то). Свою «жилеточность» – для его постоянных нескладух и метательств. И полное непротивление ничем – всему.

Вот вам и тема…

«С полным уходом из этого кино, Веруся!»

…

– Фу-у-уф!.. – Она, сидя тогда в тёмном зале, с явным и громким облегчением выдохнула, хихикнула и сунула коробку с диском в сумку. Уселась в кресле поудобнее, развеяв пришедшее в мысли ужасающее: они вместе смотрят фильм до конца, он через губу комментирует, потом идут в молчании и отчуждении, а в ярком свете метро ей невмоготу даже ему под ноги глядеть, не то, что в постное личико – кошмар кошмарный!

А фильм «Четыре» после просмотра – тем же вечером, только поздним, тщательно вымарав все «адреса и явки» Сашки-синдрома из своего телефона и головы, – она подарила той же Касечке (они жили через две улицы друг от друга). Предлог для подарка был хохочущей Верой тут же представлен изумлённой Касе, что спустилась на улицу в халате и тапочках, прямо под мелким тёплым дождичком:

– В честь благополучного избавления от синдрома имени тебя, милая моя Каверина!

…

– Ну что, доброе моё утро, удалось ли отдохнуть-выспаться? – выпроводив тихо жужжащий обсуждениями менеджмент за дверь, шеф подошёл поздороваться. Невеликий рост, седая шевелюра, цепкий молодой взгляд. Дорого, стильно и неброско одет. Ему – хорошо за шестьдесят, но всегда подтянут, бодр и ровен, а редкая суровость (только не к ней – она любимица) никогда не бывает беспричинной. И безрезультатной.

– Спасибо, Андрей Андреич, да, в общем.

– А отчего неуверенность такая? – Нечто отеческое проступало иногда в начальнике. – Да и, постойте-ка…э-э-э, неправда ваша! И спали скверно, и ели кое-как, да и… думаете о чём-то… – он запнулся.

– О чём?

– А сами-то мне не хотите ли сказать? Что ж я вас допрашивать буду?

– Нет-нет, Андрей Андреич, всё нормально, не беспокойтесь, – Вера благодарно улыбнулась.

– Ну-у-у, милая моя! – он, кажется, досадовал. – Эдак мы с вами так и будем… – Шеф прищёлкнул пальцами, будто подыскивая формулировку, – вечно любоваться на запертые двери, тиская в руках связку подходящих ключей, рассуждая на тему… (она похолодела) «а надо ли?» – и не смея открыть. Не принимаю я такой тактики. Да и вам не советую! – он вдруг тихо хохотнул, а она опешила, чуть рот не открыв. – Зайдите ко мне, Вера, с планшетом, – и ушёл в свой кабинет.

Вера зашла, получила задание, вернулась, села за комп, стала искать телефоны тех организаций, что попросил шеф, но параллельно открыла сайт по уже сохранённой ссылке.

«Sezam-ada.net» (после пары кликов) начал развёртывать свои заманчивые и пока не пугающие общей нарядностью и плавностью кольца – исполинские мышцы завлекательного змия.

Как большинство ее знакомых, что планомерно занимались виртуальным «бродизмом» (как Вера называла инет-сёрфинг), начинали сразу с картинок-фото, так Вера всегда и неизменно начинала с форума. По этой лакмусовой бумажке судила о тех, кто сюда заходит, а значит, о вероятном будущем круге общения, неважно – виртуальном или реальном. Стиль, уровень образованности, общая «планка» плюс разброс мнений и пожеланий публики был тестом на IQ: она (публика) его проходит или она (Вера) отсюда уходит. Редко бывало, чтобы толковый и продуманный сайт привлекал похотливых гопников или в разной степени отвязных глупцов, а то и мелких провокаторов: модераторы тактично отслеживали неформат и ненавидимый Верой хайп. И наоборот: адекватные граждане никогда не толпились там, где их никто ответной адекватностью не радовал. В «Сезаме» всё было ОК.

Идти по нему дальше (параллельно отвечая на телефонные звонки и выполняя поручения) Вера решила в сторону начального, т.е. словаря понятий. Из него, прежде всего, следовало, что оказывается, в свете современных тенденций садомазохизм относится лишь к девиациям, а не болезненным состояниям. «Вариант нормы». Вере заметно полегчало.

Помнится, на каком-то из форумов был персонаж с не просто говорящим, а кричащим ником «Супермегадоминатор», обращающийся к остальным исключительно «господа девианты». Значит, «отклоняемся» только лишь от общепринятых норм сексуального (да и любого) поведения, которыми она была сыта… по самую ваниль!

Собственно, аббревиатура БДСМ имела три частично пересекающихся части – БД, Д/с и СМ. Первая – Бондаж и Дисциплина: связать веревками-цепями и заставить или маршировать или наоборот, замереть в таком состоянии, гонять туда-сюда, завести жёсткий режим, строить, втолковывать и наказывать за непослушание. Доминантность и сабмиссивность – вторая из «троицы» – это так называемый «обмен властью». Это значит, что ты мне передаёшь право быть Доминантом (Верхним, ТОПом), я принимаю это право, по общей тщательной договоренности и оговорённым табу (то, чего никак нельзя делать) – и уже с позиций этой власти (а попросту – как ведущий в данных отношениях) делаю с тобой (ведомым) то, чего нам обоим хочется. И, наконец, то самое «садомазо», которым пугают маленьких обывателей. Ничего, товарисчи, ужасного, но опять же: договорённости, хорошо изученные приёмы безопасной порки (флагелляции или спанкинга) и экшены (встречи), ведущие не к увечьям, а лишь к обоюдному удовольствию двоих (или более – но при этом вовсе не ставя знак равенства между экшеном и сексом, кстати) людей с небанально устроенным самосознанием и некоторыми особенностями восприятия реальности и… нереальности.