рассказ Третий
УНИБРОМ
Унибром… Если кто забыл или не знал, то унибром ̶ это не успокаивающее средство и не химический элемент таблицы чемоданщика господина Менделеева, хотя, несомненно, к химии имеющего отношение. Унибром, бромпортрет, фотобром ̶ это забытые ныне в век цифровой фотографии виды фотографической бумаги, используемые для получения чёрно-белых снимков. Вот мы и произнесли это сакральное ̶ ФОТОГРАФИЯ. Как много в этом слове!.. Для кого-то ̶ увлечение, кому-то ̶ источник существования, профессия, большинству ̶ развлечение. Оговорюсь сразу, под ФОТОГРАФИЕЙ я подразумеваю ПРОЦЕСС получения плоского изображения на специальной бумаге при помощи устройств, в основе конструкции которых лежит "камера-обскура", всё остальное, включая так называемую "цифровую фотографию", ̶ просто фотографирование. Я сейчас начну возмущаться, "топать ногами", брюзжать, обзываться. Прошу отнестись к моей эмоциональной речи снисходительно, я сам с удовольствием и даже с радостью пользуюсь этим великим изобретением ̶ "цифровой" записью и изображения и звука, и любой другой информации. Итак, моё гневное выступление: "На наших глазах произошло чудовищное ̶ девальвация самого понятия – "запечатление изображения"! Ну скажите на милость, как назвать то, что делает моя полуторагодовалая внучка Масяня, тыкая крохотным пальчиком в экран мобильного телефона, установленного родителем в режим автоматической фотосъёмки? Разве она делает фотографию? Да она даже не фотографирует! Хотя понимает последовательность своих действий: надо тыркнуть вот в этот кружочек на телефоне, и тогда можно любоваться застывшим изображением мамочки. И вы, взрослые люди, называете это фотографией!? Человечество катится в пропасть, причём уже давно, и то, что люди сотворили со священным ритуалом "получение изображения", придумав этот суррогат, фотофастфуд – цифровое фотографирование, есть преступление перед прогрессом! По мнению большинства горе-изобретателей их "придумки" облегчают жизнь человека, а кто им сказал, что эту жизнь надо облегчать и что в этом и есть смысл существования человечества? Своими безрассудными, безответственными изобретениями они наносят поступательному, естественному ходу прогресса непоправимый, разлагающий урон ̶ человечество вырождается, приучаясь с младых ногтей бездумно нажимать кнопки, человек в этом действии – нажатии кнопки и получении результата – пропускает самое главное: КАК получается этот результат, в данном случае, ̶ фотоизображение! В этом КАК ̶ не только и не столько технологический процесс, а главное ̶ УДОВОЛЬСТВИЕ от делания и понимания процесса появления конечного продукта.
Экспозиция… трансфокация… байонет… ракурс… диафрагма… виньетирование… да тот же унибром! Поэзия! Симфония! Молитва…
Выступление закончилось, можно хлопать, а можно просто улыбнуться.
Свою первую фотокамеру я получил на свой первый юбилей, в десять лет. Наверное, четверть моих фотоархивов снято этой "Сменой" без номера. Проще аппарата трудно придумать, разве что спичечный коробок, изнутри покрашенный чёрной тушью, с дырочкой, проковыренной швейной иглой в центре картинки – самолётика. Однако снимать, то есть делать качественные фотоизображения "Сменой", было совсем не просто. Пропущу не всем интересные подробности этого увлекательного процесса и перейду к следующей технологической фазе – печатанию "карточек".
Делалось это так. Испросив загодя разрешения на оккупацию ванной комнаты у соседей по коммунальной квартире и у моей мамы, отец обычно в воскресенье утром, поскольку по субботам я учился в школе, тщательно мыл ванну, напускал в неё холодной воды, ставил на бортики ванны кусок фанеры и расставлял оборудование. Я в этом принимал активнейшее участие. Этот первый этап процесса был обыкновенен и походил на многие другие: пиление дров, сборка телевизора, починка швейной машинки и тому подобные; сначала – подготовка рабочего пространства, инструмента и оборудования, затем – сам процесс: пиленые чурками дровишки отлетали в стороны, с помощью паяльника "потроха" телеящика приобретали законченный телевизионный вид, маленькие железячки снова собирались в швейную машинку. Границы между подготовкой и самим процессом во всех этих действиях не было, но в печатании карточек был тот уникальный, волшебный момент, отсутствующий при проведении любых других работ, а именно: когда всё было приготовлено, увеличитель поставлен на фанеру, по кюветам разлиты отфильтрованные реактивы, разложены пинцеты – разные: для проявителя и фиксажа – свой (потом, конечно, в темноте они перепутывались), таймер (тогда он назывался реле времени) повешен на специальный шурупчик на стенке, рамка для плёнки лежала под увеличителем, и, наконец, зажигался красный фонарь, выключался в ванной свет и… весь мир за дверью ванной комнаты исчезал, и я вместе с папой переносился в волшебную страну, озаряемую таинственным светом красного фонаря ̶ в "СТРАНУ ФОТОГРАФИЮ". К огромному своему сожалению, вынужден пропустить следующую, основную часть технологического процесса, предполагая, что не всем потенциальным читателям этот процесс будет интересен; за рамками повествования останется основное – непосредственное получение ИЗОБРАЖЕНИЯ: таинственное появления знакомых лиц в окружении кустов сирени, не важно, что на фото было невозможно разобрать, персидская это сирень или обыкновенная или сирень ли вообще, цветущих яблонь, а может быть, и не яблонь, а вовсе даже и персиков или авокадо, сохнущих простыней, пыльных улиц, разгромленных праздничных столов, всего окружающего мира, порой даже не замечаемого в обыденной жизни и проявляющегося в буквальном смысле только в ванночке с проявителем… Чудо! Буквально волшебство… В это мгновение ты вспоминал, как неделю или месяц тому назад ты наводил видоискатель своей "Смены" на маму или папу, на птичку, севшую на подоконник кухни, на красивый листик, слетевший с дерева во дворе, на трамвай, подъезжавший к остановке, на своего одноклассника, корчившего рожи в школьном дворе… И становилось неважным, что лица твоих родителей получились "смазанными", потому что ты выставил не ту выдержку, что от снятой тобой птички остался только хвост, что листик "пропал", слившись с другими своими братьями и сёстрами, лежащими на газоне, что снятый тобой трамвай трудно определить как трамвай, потому что он похож на приведение, что Вовка, старательно изображавший Юрия Никулина, не сможет сам себя узнать на твоей проявившейся карточке… Всё это было не важно… в момент появления изображения в этой простой, обыкновенной ванночке с химическим раствором, который назывался проявитель, ты был свидетелем и сотворителем чуда… секунду назад был кусочек бумаги, осеменённый светом из увеличителя, жидкость в блюдце – и всё! Но при соприкосновении этих простых, кажущихся обыденными предметов, происходило таинство – рождение того, чего до этого НЕ БЫЛО! Ты ощущал себя всемогущим творцом: это Я сфотографировал! Это Я напечатал! Это Я проявил! Это Я сейчас промою, а потом зафиксирую в фиксаже! Это Я достану из холодной воды в ванне фотокарточку! Это Я прилеплю её к зеркальной пластине глянцевателя, и это Я сам принесу и покажу маме снятый мной скукожившийся кусочек фотобумаги с красивым кленовым листиком и покажу своим пальцем, где этот самый красивый листик лежит в окружении своих менее знаменитых родственников… Наглядное, абсолютно вещественно-предметное доказательство торжества человеческого духа, homo, воистину sapiens!
А теперь самое главное. Это главное я понял намного позже, уже позабыв об униброме, о фиксаже, о кюветах с проявителем и этим самым фиксажем; во мне это осознание "проявилось" только в эпоху победившей цифровой фотографии… Оставаясь с папой наедине в нашей коммунальной ванной комнате, при свете красного фонаря рождался Я, тот, кем я стал и кем являюсь теперь, тот, кем я умру, моё формирование личностью, отличаемой от внешне мне подобных, происходило при этом таинственном свете от волшебного красного фонаря и от того духа единения двух творцов – отца и сына. Самые сокровенные желания, глубочайшие мысли, остроумнейшие шутки, мудрейшие жизненные советы были высказаны в тишине бело-кафельной ванной комнаты и вместе с оставшимися на всю жизнь навыками искусства ФОТОГРАФИИ были впитаны и запомнены мною навсегда. Спасибо, папа.
